– Можешь убить меня. Я своё дело сделал. Калитка открыта. Янычары уже ворвались в город. Он наш! Наш!
Последние слова он произнёс задыхаясь, ибо меч Соломона глубоко вонзился ему в горло, и негодяй буквально захлёбывался в собственной крови.
– Нет справедливей кары, когда душегуб сам погибает от меча, – произнёс Соломон, с отвращением отталкивая мёртвое тело своего врага.
Сказав это, он спешно побежал запирать калитку, но было уже поздно. Толпа янычар проникала через неё в город. Поначалу туркам казалось, что это очередная хитрость греков, и потому они очень осторожно продвигались вперёд, боясь угодить в ловушку противника, но потом, увидев одиноко стоящего Соломона, смело набросились на него. Завязалась неравная схватка, в которой Соломону противостояло сразу восемь турок. В этом месте проход был достаточно узок и благодаря этому юноша смог успешно отбиваться от наседавшего на него противника. Своим длинным мечом ему удалось зарубить сразу двоих, и их поверженные тела препятствовали янычарам дотянуться до храброго шкипера кривыми ятаганами.
Толпа проникающих турок всё увеличивалась, и Соломон едва сдерживал их натиск. В самый критический момент он увидел, как Лев с небольшим отрядом греков спешит к нему на помощь.
– Отходи, Соломон, я прикрою! – крикнул он.
– Я с вами! – ответил тот.
– Уходи, тебя Роман зовёт! – настаивал Лев.
Вовремя подоспевший отряд начал теснить турок обратно в открытую дверь. Янычары яростно сопротивлялись, неся потери. Грекам, наконец, удалось выдворить их полностью обратно, но в это время стенобитная машина турок, подогнанная к этому месту, стала разрушать стену, расширяя проём. Огромные камни посыпались сверху, давя под собой, как защитников, так и атакующих. Разваливающаяся стена, издавая невероятный грохот, погребла всех под собой.
– Соломон, уходи! – смог выкрикнуть из этого хаоса Лев, – тебя ждут на пристани!
Шкипер нехотя повиновался. Являясь морским офицером, он должен был защищать город со стороны бухты, где был пришвартован его корабль, хотя в настоящее время основные события разворачивались под сухопутными башнями.
Соломон направился в сторону Золотого Рога. Тревожно звонили колокола церквей, где всю ночь молился городской люд, прося у Господа избавления от страшного врага. Старики и дети города ещё с утра укрылись под защитой церковных стен.
Напор турок продолжал усиливаться, а силы защитников всё таяли. По городу стал ползти страшный слух, что враг сумел проникнуть в Константинополь и уже рыщет по его улицам.
– Турки идут! Турки! – кричал один старик, со страхом пробегая мимо недоумевающего Соломона.
– Что ты несёшь? Где ты их видел? – рассердился на паникёра юноша.
Старик в ужасе показал в сторону башни ворот Святого Романа. Соломон обернулся и действительно увидел развевающийся там турецкий флаг. С тяжёлым сердцем шкипер дошёл до пристани, где был пришвартован «Ангел». Здесь его уже поджидали Елена с дочерью, Ирина с отцом и Лучия.
– А где Роман?– спросил Соломон.
– А Роман велел держать корабли наготове для отплытия в любую минуту, – сказал зычным голосом Лука, вразвалочку приближаясь к ним.
Тут только Соломон заметил, что рядом с его судном качалась «Фортуна». Команда каравеллы была полностью готова к отплытию.
– Значит, оставляем город? – с горечью произнёс юноша.
– Оставляем и плывём в никуда, – ответил ему старик Сократ.
– Соломон, ты же ранен! – вдруг вскрикнула Ирина и подбежала к нему.
Она принялась стаскивать с него железные доспехи и, обнажив спину, обнаружила там кровоточащую рану, на которую он в пылу битвы не обратил внимания.
– Пошли в каюту, – сказал Сократ, который знал, как поступать в таком случае.
– Подождите, – остановил их Соломон, напряжённо вглядываясь в воды бухты.
Три генуэзских галеона в спешном порядке покидали Константинополь, увозя с собой раненого Джустиани, а вместе с ним и последнюю надежду на спасение.
– Вот теперь, точно, конец, – со вздохом произнёс Соломон и поднялся на борт «Ангела».
После ранения командора и ухода вместе с ним всех генуэзцев, император понял, что гибель неизбежна. Из двух больших пробоин в крепостной стене, образовавшихся после обстрела супер пушкой, толпами хлынули турки. Не встречая на своём пути серьёзного сопротивления, они с дикими воплями стали растекаться по городу.
Император повернулся и сказал:
– Мой город пал, а я ещё стою.
Он сорвал с себя пурпурную мантию и обнажил меч. Русичи подались вперёд, намереваясь следовать за ним. Отряд русских наёмников сильно поредел во время многодневной осады Константинополя. Среди них уже не было знакомого нам лихого запевалы Святослава. Их командир Василий выглядел изнеможённым, многие из них были ранены, а общее количество бойцов не превышало полтора десятка. Но даже находясь в столь плачевном состоянии, они готовы были защищать императора.
Константин жестом остановил свою охрану.
– Мои верные воины!– обратился он к ним,– ваша служба закончена! Вы исполнили свой долг с честью и до конца. Благодарю за всё. Отныне вы вправе вернуться домой. С этого момента подчиняетесь логофету Роману. Он знает, как надо поступить дальше. И да храни вас Бог!
Русские во главе с Василием в растерянности остановились и начали поглядывать на Романа.
– Господин логофет, приступайте к своим обязанностям. Русские воины должны вернуться на родину! Позаботьтесь об этом! – как бы прощаясь, выкрикнул император, опустил забрало своего шлема и бросился вперёд.
Через мгновение он без всяких знаков отличия смешался с общей толпой защитников, ожесточённо дерущихся с врагом. С тех пор никто его уже живым не видел.
Роман понял, что с этого момента на него ложится большой груз ответственности, как за судьбы многих людей, так и за золото Византии, хранящееся под личными апартаментами императора. Сейчас принятые им решения будут носить судьбоносный характер.
– Все на пристань! – скомандовал он русскому отряду и те, повинуясь уже ему, направились в сторону бухты.
Тем временем город уже пал. Лавины турок неумолимо продвигались внутрь, начав свой беспощадный грабёж. Население, спрятавшись в церквах, усиленно молилось, прося Господа о пощаде. Многие, не надеясь на спасение, в панике бежали в бухту, в надежде отплыть и тем самым спастись от рабства и насилия.
Когда Роман с русскими прибыл на пристань, первое, что он увидел, было взволнованное лицо Лучии.
– Роман! Ну наконец! Я вся издёргалась, мне казалось, ты не придёшь. Скорее, отплываем! – с волнением проговорила она.
– Душа моя, не беспокойся, но я присоединюсь к вам позже, – сказал успокаивающе Роман.
– В чём дело? Отчего ты не поплывёшь сейчас? – удивился старик Сократ.
– Видишь ли, мне надо выполнить в городе одно очень важное поручение императора. Какое, я пока не могу сказать.
– Хорошо. Мы подождём тебя. А ты возьми с собой кого-нибудь, выполни поручение и быстро возвращайся, – наставил его Лука.
– Вы немедленно отплывайте и ждите меня у самой южной башни. А дело это я должен выполнить один, без посторонних. Так что плывите сейчас, – уже в приказном порядке велел Роман.
– Прошу тебя, мой любимый, не оставляй меня одну! Я очень волнуюсь за тебя! Останься! Смотри, что творится,– взмолилась Лучия со слезами на глазах,– я потеряла всех своих родных, а теперь очень боюсь лишиться и тебя!
– Не бойся, моя радость. Я не оставлю тебя одну! Вот увидишь! Мы скоро встретимся, – сказал Роман, нежно обнимая жену, и добавил, – всё, отплывайте.
Оба судна стали отчаливать, оставив Романа одного на пристани. Проводив их, он устремился в императорский дворец. По дороге ему встречались бегущие в страхе неведомо куда жители уже покорённого города.
Роман добрался до безлюдного, уже никем не охраняемого дворца и беспрепятственно вошёл туда. Вокруг всё выглядело пустынно и уныло. Былое великолепие императорской резиденции померкло. Роман вспомнил, что он уже однажды представлял себе такую картину, однако не мог предположить, что она может так быстро стать явью.
Он зашёл в апартаменты императора и приблизился к алтарю. Чем-то магическим повеяло с этого места, откуда императоры великой Византии общались с Богом на протяжении многих веков. Он начал медленно вращать тяжёлый алтарь по часовой стрелке и, наконец, после второго круга в стене со скрипом стала отворяться потайная дверь. Роман зажёг лампаду, висевшую на стене, и начал осторожно спускаться вниз по крутой лестнице. Он спускался, озираясь на стены из мрачного чёрного камня. Наконец, лестница кончилась, и Роман очутился в большой просторной комнате. Стены её также были сделаны из того же камня. От центра этой комнаты к потолку направлялась каменная колонна толщиной не более одного локтя.
«Комната, по-видимому, расположена прямо под кабинетом императора, а эта колонна соединена с алтарём» – правильно рассудил логофет.
«Вращая алтарь против часовой стрелки, мы приводим в действие адский механизм, разрушающий эту колонну, а с ней и всю комнату вместе с её содержимым»,– подумал он, восторгаясь остроумием мастера, соорудившего некогда этот тайник.
Тут только он высветил два огромных сундука, высотой достигающих до его пояса, расположенных по обе стороны от колонны. Роман подошёл к одному из них, достал ключ и открыл. Глазам его представилось великолепное зрелище. Множество золотых слитков, аккуратно уложенных в ряды, заполняли доверху сундук. Роман открыл тем же ключом второй сундук, тоже заполненный золотом.
Обладать таким огромным богатством и бесславно исчезнуть из истории, покорившись таким варварам, как турки, вот что никак не укладывалось в его голове.
«Ведь этим золотом можно купить, что угодно и кого угодно», – подумал с горечью Роман, вспомнив гибель императора, который в своё время пожалел отдать пушкарю Урбану малой толики того, что покоилось здесь.
«Богатство человека кроется не в его золоте, а в нём самом», – продолжал философствовать Роман.