— И что мне с него потребовать?
— Что-то нематериальное, — усмехнулся Айлинг. — Рецепт. Заклинание. Думай. Я еще неделю поразвлекаюсь, потом сообщишь.
Он исчез сразу после этих слов, выбив и меня с такой силой, что я чуть носом в ковер не клюнул. Не смог без того, чтобы не показать, насколько я слаб.
Слабость, проклятая слабость! Как ты меня задолбала! Я зло стукнул кулаком по полу и отправился в душ.
Не успел оттуда выйти, заявилась Полина, горящая желание изучать новое.
— Ермолина, разве уже вечер? — намекающе спросил я.
— Конечно, — уверенно ответила она. — Вся вторая половина дня — это вечер. А сейчас вторая половина дня.
— Я еще не обедал. Вечер наступает после ужина.
— Много есть вредно. А еще некоторые врачи считают, что ужинать вообще нельзя. И что, если ужина не будет, вечер не наступит?
Больше всего мне хотелось захлопнуть дверь перед ее носом, но незримая нить привязывала не только ученика к учителю, она действовала и в обратную сторону, и сейчас я чувствовал, что своими учительскими обязанностями я несколько пренебрегаю.
— Проходи, — выдавил я, посторонился и закрыл дверь за радостно юркнувшей внутрь Полиной.
Радовалась она напрасно, потому что все то время, что я варил пельмени, она делала разминку гоняя ману теперь уже не только по каналом, но и прицельно отправляя в заданную точку тела. Она пыхтела, обливалась потом и бросала на меня оскорбленные взгляды, я же только указывал, что она делает неправильно, и вспоминал золотое время, когда на моем месте был Айлинг, а на Полинином — я сам.
— Ты обещал иллюзии, — не выдержала Полина.
— А я что делаю? — удивился я и помешал начинающие всплывать пельмени.
Запах от них стоял уже на всю кухню. Полина тоже дернула носом принюхиваясь.
— Издеваешься, — обиделась Полина. — Я, между прочим, тоже голодная.
— Так поела бы, прежде чем ко мне тащиться.
— Я решила, что на пустой желудок легче учиться.
— Кто тебе сказал такую глупость? На пустой желудок легче только умирать. Сытый маг — правильный маг. Еще раз. Направляешь ману в указательный палец правой руки. Теперь в пятку левой ноги.
Полина сцепила зубы и принялась опять гонять ману. С непривычки это кажется очень сложным занятием, но посмотрим, что она скажет через месяц. Или даже недели через две, когда нужное действие будет выполняться автоматически.
— И все равно мне кажется, что ты издеваешься, — выдала Полина.
— Знаешь, что такое гаммы?
— Конечно.
— Упражнения, которые я тебе показываю, они для мага как гаммы для музыканта, — снисходительно пояснил я.
— Почему тогда ты раньше их не показал?
Полина прекратила делать вообще все и смотрела на меня со все растущим подозрением.
— Потому что с порванными каналами их делать нельзя. Ты же не будешь играть гаммы со сломанными пальцами? И толку не будет, и доломать можешь. — Скепсис из ее взгляда уходил, но медленно. Пришлось добавить: — Ермолина, даже если тебе будет казаться, что я издеваюсь, назначая то или иное упражнение, рано или поздно поймешь, что это не так. И вообще, ты чего остановилась? У тебя поток маны до левой пятки не дошел, рассеялся на уровне колена. Думаешь, я не слежу?
Она вздохнула и продолжила. Я же посмотрел на пельмени и решил, что их пора выуживать: переваренный пельмень — испорченный пельмень, его вкус уже ничем не исправить. А эти как раз портить не хочется, они очень приличные, не зря их Анна Михайловна посоветовала. Пельмени я разложил на две тарелки, потому что изначально готовил и на Полину, слишком уж она выглядела голодной и злой. А злой маг — опасный маг, даже если он почти ничего не умеет. Что Полина и подтвердила, едва я успел про это подумать.
— Ой, — испуганно сказала она, когда с кончика ее пальца сорвался сгусток сырой силы и попытался прожечь наш кухонный стол.
Поскольку я был начеку, то поймал прямо над столешницей и развеял, после чего сказал:
— Внимательней надо быть, а то сожжешь здесь все. Мама будет недовольна. Решит, что мы химические опыты без нее проводили.
— Это же был файербол? — счастливо спросила Полина.
— Это не был файербол. Это твои кривые руки выпустили неоформившуюся магию, — пояснил я. — Почему я постоянно говорю про контроль? Потому что без него учиться магии нельзя.
Сейчас я даже жалел, что самый действенный способ по воспитанию мага, который использовал Айлинг, мне недоступен. Но физические наказания здесь не в ходу, поэтому даже самая легкая порка будет воспринята как покушение на личность.
— То есть я могу кого-то убить?
— У тебя не так много силы, чтобы убить. Поджечь разве что, — снисходительно пояснил я. — Ладно, Еромолина, делай перерыв, будем есть.
В этот раз никаких возмущений моим командным тоном не последовало, приказ был выполнен быстро, четко и со всем усердием. Такая бы точность — да в нужном направлении.
Глава 24
Признаться, открывал автоклав я с некоторым страхом: с Илинель сталось бы либо переврать, либо намеренно ввести в заблуждение, причем даже не из корыстных побуждений, а просто потому, что может.
— Ну что? — хриплым от волнения голосом спросил Серый.
Я вытащил пластину. На первый взгляд, она выглядела неплохо: ровная поверхность, однородная прозрачность, приличный размер. Руки почти не дрожали, когда я лезвием отхватил кусочек, а потом порезал его на несколько небольших кристаллов, достаточных для того, чтобы поместить их в принесенный артефакт, в место, предназначенное для накопителя.
— Сейчас узнаем, — сказал я больше для себя, чем отвечая на вопрос Серого.
Заряжал я недолго, только чтобы проверить. Кристалл заряд брал легко и так же легко его отдавал, будучи установлен в артефакт. Ни задержек, ни сбоев. Ровный поток нужной мощности, подстраивающийся под артефакт. Неужели получилось?
— Ну что? — нетерпеливо повторил Серый.
— Стоит как родной, Серега, — радостно ответил я. — Сейчас настрогаем помельче — и можно пускать в продажу.
Глаза Серого засияли, но не радостью, а жадностью.
— Зачем помельче? Один крупный стоит куда дороже десяти мелких, которые из него можно сделать.
— Кому ты его продашь? Наши клиенты — мелкие безденежные маги, так? Ища покупателя на крупный кристалл, спалишься быстрее, чем на десятке мелких. Нет, при заказе можно и крупный оставить на продажу. Но только при заказе, понял?
Я любовно подбросил на ладони несколько кристалликов. Все, пошел процесс, теперь и деньги будут, и накопители, которых так не хватало мне самому.
— Может, не сразу в продажу, а потестируем недельку-другую? — проявил осторожность Серый.
— Тестируй, — согласился я. — Но я тебе сразу могу сказать, что с ними все будет как надо. Это же видно. — Я взял двумя пальцами небольшой кристаллик и повертел у Серого перед носом. — Чистые, ровные, без наслаиваний и вкраплений. Держат магию куда лучше природных. Результат многолетних исследований. Странно, что здесь до этого не дошли — мир-то технический, кристаллы выращивают. Казалось бы — поэспериментируй, подбери заклинания и условия — и на выходе получишь идеальный продукт, но нет.
Говорил я чисто для красного словца, потому что с кристаллами эксперименты проводили, материалы о чем я находил в открытом доступе. Но синтетические были признаны неперспективными, потому что магию не принимали. Совсем. Так что дело было в магической составляющей, полученной в моем старом мире, а ее экспериментально можно выводить бесконечно. Скорее всего, она плод многолетних расчетов и исследований, доставшийся мне, можно сказать, ценой моей собственной жизни. По мне, плата совершенно недостаточная, а значит нужно обдумать, что стрясти с Дамиана. Я опять вспомнил, слова Айлинга о том, что этот мир — теперь мой до конца жизни, и не удержал грустного вздоха.
— Что-то не так? — всполошился Серый, который сейчас тоже пристально изучал один из кристалликов.
— Это я о своем.
— Проблемы с девочками? — почему-то предположил он.
— Смотря что ты под проблемами понимаешь, — ответил я.
Потому что часть моих проблем была точно связана с девочками, точнее, с одной конкретной, которая вбила себе в голову, что сможет переговорить во сне с сестрой так, что та не поймет, что это не сон, и теперь донимала меня требованиями показать ей практику снохождения. При таких вводных давать ей требуемое было неразумно, я отговаривался тем, что она не готова, не уточняя, что неготовность не физическая, а психологическая. Впрочем, уверен, она мне это все равно припомнит. Но сейчас появилось, чем ее занять на пару недель.
— Помочь советом?
Жест был почти дружеский, но я от смешка не удержался.
— Советом я и сам помочь могу. Женщины, знаешь ли, во всех мирах одинаковые.
— Не уверен, — хохотнул теперь уже он. — У кого-то щупальца вместо рук, у кого-то хвост вместо ног. Разнообразие, короче.
— Это внешнее. А я говорю про внутреннее, — отмахнулся я. — Если ты собрался тестировать, будем загружать следующую партию?
— Разумеется, — тут же ответил Серый. — Может, одной партии для теста не хватит. Ты много забираешь?
Я отобрал с десяток мелких, на самые срочные нужды, остальное подвинул к Серому. После чего занялся автоклавом, который на этот раз усиливал не отдельными заклинаниями, а комплексом, привязанным к артефакту, в который ушел один из накопителей.
— Зарядишь? — уточнил я у Серого. — Потом присоединишь и следить не нужно будет.
Он кивнул и взял протянутый артефакт, а я перешел к процессу загрузки автоклава с затравочной пластиной, ингредиентами и заклинанием, носителем которого в этом мире был только я, что гарантировало полную тайну производства.
— Все. Встречаемся теперь, когда что-то определится, — решил я и двинулся к выходу.
— Ярослав, подожди. А что с моим ученичеством?
— Ты не говорил, что решил, — обреченно ответил я, испытывая огромное желание сбежать.
Но делать это нужно было до ответа, да и вообще притвориться, что ничего не услышал и быстро делать ноги. Опыт с Полиной показал, что наставник из меня так себе и что моих нервов не хватает даже на одну ученицу. Мелкую, для которой я авторитет. А что будет со взрослым магом, для которого я выгляжу как несовершеннолетний пацан?