ь законы и, прежде всего, направлять жизнь отдельных людей, Он расширил круг своей деятельности на все творения, и естественно, что религиозный интерес заставил людей внимательнее изучать природу, чем раньше.
Следует, однако, обратить внимание еще на одну сторону этого нового миросозерцания. В изречениях и «Мудрости» Соломона идея мудрости, разлитой во всей Вселенной, находится в зависимости от идеи Бога. Бог мудро все устроил, и человек только тогда мудр, когда он подчиняет свою волю Божьим целям. Нетрудно заметить, что этот строй мыслей должен был тотчас же получить совершенно иной вид, как только наблюдение природы взяло перевес над чувством зависимости от Бога. Оставалось сделать небольшой, но весьма важный шаг к тому, чтобы божественная мудрость, правящая миром, перестала наводить человека на мысль о Творце, и чтобы он, наблюдая проявления Божества в природе, все более удалялся от трансцендентального Бога. Этот шаг был, действительно, совершен позднее александрийским еврейством в лице самого выдающегося его представителя.
Если «Мудрость Соломона» соприкасается с только что приведенными мыслями со стоицизмом, у которого она отчасти заимствует даже терминологию, то взгляд на бессмертие она, подобно Псевдофокилиду, заимствует у философии Платона. Не только мысль, что вечной жизни удостоится тот, кто исполняет предписания мудрости, проходит красной нитью через всю книгу, в ней прямо говорится: «Вечная жизнь приближает к Богу», в противоположность учению о воскресении, распространившемуся в Палестине со времен Маккавеев, в «Мудрости Соломона» везде проводится мысль о блаженной загробной жизни. Впрочем, эти идеи, соответственно характеру всей книги, приведены в связи с библейскими идеями: «Бог создал человека для вечной жизни, Он сотворил его, как подобие собственного своего существа; благодаря зависти дьявола, смерть явилась в мире; ей подвергается тот, кто стал его уделом». Укажем вкратце, что старинная христианская догматика опирается на идеи, высказанные здесь впервые. Основная мысль этой догматики такова: «Каким образом может быть возвращена человечеству вечная жизнь, дарованная ему при создании, дающая ему общение с Богом и потерянная благодаря обману дьявола и грехопадению?» И даже начало ответа на этот вопрос, ставшего впоследствии догматом, можно найти в книге Мудрости, именно в отделении божественной мудрости, разлитой во Вселенной, от самого Бога.
Обозрение продуктов умственной жизни за последний описанный нами период показывает ясно, что нет возможности провести границу между эллинистическим и не эллинистическим еврейством, потому что даже в этот период еврейской реакции эллинизм чрезвычайно оживлял умственную жизнь, и хотя старались всеми силами его ограничить, однако все находились всецело под его влиянием. Еврейство оспаривало перед эллинизмом свою религию; однако огромный переворот в религиозном миросозерцании еврейства обязан своим происхождением могучему влиянию греческих идей. Этот переворот много способствовал тому, чтобы из еврейства могла произойти мировая религия именно для индогерманских народов.
Глава четвертаяПадение дома Асмонеев и Ирод Великий
1. Борьба за престол после смерти Александры и вмешательство Помпея
Когда Александра Саломея в 69 г. до P. X. умерла, ее младший сын Аристобул уже владел целым рядом крепостей, и первосвященник Гиркан II, который теперь должен также наследовать престол, был вынужден тотчас же вступить в борьбу со своим братом. Исход этой борьбы легко можно предвидеть. Аристобул был деятельным человеком, открытой натурою, воодушевленной великим воинственным прошлым своих предков, и на его стороне были все, кто желал народу Израиля большего, чем та скованная законами жизнь, в которой он прозябал; напротив, Гиркан II был послушным питомцем фарисеев, которым всемирная слава Израиля представлялась милостивым даром, обещанным Богом; но они не допускали, чтобы земная мудрость и сила могли способствовать наступлению этого золотого века. Поэтому они нехотя вели борьбу за земную власть. Борьба двух братьев кончилась чрезвычайно постыдно для Гиркана II. Когда войска встретились у Иерихона в Иорданской долине, солдаты Гиркана стали толпами переходить к Аристобулу Гиркан был разбит и бежал обратно в Иерусалим, где завладел надежным укреплением, оттеснив противников в преддверие храма и взяв их здесь в плен. Весьма кстати, для Гиркана оказалось то, что семья Аристобула была уже матерью задержана в Иерусалиме. Ради этих пленников Аристобул должен был согласиться, несмотря на свою победу, на сравнительно умеренные условия мира. Гиркан должен был отказаться лишь от престола и сана первосвященника, в остальном он остался неприкосновенным. С личностью государя переменилась, конечно, и система правления. Казалось, возвратились времена Аристобула I и Александра Яная. Иудейская знать, переселившаяся во времена Александры в пограничные крепости, вернулась в Иерусалим; влияние религиозного элемента было ограничено. Это вызвало естественное неудовольствие среди людей двух родов. Во-первых, среди вождей фарисеев, которые чувствовали, что вместе с законом и их самих отодвигают на задний план; во-вторых, среди чужеземных полководцев, которым Александра из набожности отдала предводительство над своим наемным войском, так как исполнение закона Израиля, по-видимому, делало для самих евреев ведение войны невозможным. Чужеземцы имели полное основание опасаться за прочность своего влияния, как только саддукейские предводители, воспитанные при прежних государях, снова стали руководить государственными делами. К партии недовольных принадлежал также некто Антипатр, по происхождению идумеец, отец которого еще при Александре Янае и затем при Александре Саломее управлял Идумеей, и сумел различными услугами установить хорошие отношения с соседними восточными и западными племенами (Аравитянами, Газами, Асколонами). Молодой Антипатр видел, что с падением Гиркана II его пылкому честолюбию предстоит горькое разочарование. Поэтому понятно, что он больше всех горько жаловался на нарушение прав Гиркана и всячески старался вернуть ему власть. Он был посредником в переговорах между Гирканом II и аравийским царем Аретом, и побудил, наконец, Гиркана бежать из Иерусалима к этому царю. Арет, действительно, соглашался предпринять войну против Аристобула, но Гиркан должен раньше дать обещание, что уступит ему 12 городов, взятых Александром Янаем у Аравитян. Бóльшая часть этих городов находилась к востоку и югу от Мертвого моря.
После того, как это обещание дано, Арет двинулся против Иерусалима и после удачной битвы запер Аристобула в его столице. Так как бóльшая часть приверженцев Аристобула покинула его, то и он должен был искать чужой помощи. К несчастью, как раз в это время римский легат Скавр прибыл в Дамаск по поручению Помпея, воевавшего тогда в Армении против Тиграна, и мог заключить давно желанный и обещанный, но все еще не осуществленный союз с Римом. К нему отправил Аристобул послов, которые без сомнения представились в качестве делегатов законного иудейского царя и просили у Скавра помощи против аравитян и предателя Гиркана. В то же время прибыли и послы от Гиркана и Арета, старавшиеся доказать права Гиркана на трон и добиться для себя поддержки римлян. Но если бы Скавр даже стал разбирать вопрос о праве, он должен был видеть, что в политическом отношении разумнее защищать правящего Иерусалимом Аристобула, чем изгнанного своим народом и защищаемого аравитянами слабого Гиркана. Победа Гиркана означала бы тогда только признание набатейского аравийского владычества в Палестине; для римлян же важно, чтобы отдельные небольшие сирийские государства были самостоятельны до тех пор, пока придет пора присоединить их к римскому всемирному государству. Если бы они тесно сплотились друг с другом, их вражда была бы опасна, а покорение их гораздо труднее. Потому Арет получил от Скавра строгий приказ прекратить осаду Иерусалима; если же он не повинуется, то будет считаться врагом римского народа.
Аристобул беспрепятственно преследовал отступающего Арета и нанес ему сильное поражение, причем погиб брат Антипатра. Добыча, взятая при этом, вознаградила Аристобула за уплаченную римлянам сумму: безвозмездно Скавр не стал бы вмешиваться в чужие дела. Но вскоре дружба римлян обошлась иудейскому царю еще гораздо дороже. Мало-помалу Помпей подвигался чрез Сирию к Иудее. После того, как он на своем пути частью покорил, частью разорил небольшие города: Апомею, Лизиас, Гелиополис, Халкиду, Пеллу, он двинулся на Дамаск, который принужден был отворить ему свои ворота. Еще на пути он встретил три различных иудейских посольства: послов обоих претендентов на престол и депутацию от иудеев, объявившую, что иудеи вообще признают одного Господа своим владыкой и привыкли повиноваться только Его служителям, а не земным государям. Главой посольства Гиркана был Антипатр, в посольстве же Аристобула – некто Никодим. Помпей потребовал личного прибытия обоих претендентов: он желал познакомиться с обоими прежде, чем решиться принять чью-либо сторону. Из доводов, приведенных обоими, особенно замечательно обвинение Гирканом Аристобула в покровительстве бесчинствам морских разбойников. Это стало намеком на известные подвиги Помпея, но имело и свои основания. Очень вероятно, что иудеи того времени были причастны к этому роду наживы. Уяснив себе положение дел, Помпей заявил, что он хочет лично отправиться в Иерусалим, чтобы восстановить порядок; но прежде он должен покончить дела с набатеями. Несомненно, он, также как Скавр, желал сделать невозможным более тесный союз набатейского государства с Иудеей, а уж после того исполнить требование иудеев, желавших иметь только первосвященника, а не царя. Этим разрешался также вопрос о заинтересованных личностях. На первосвященнический сан был единственным кандидатом законный обладатель его Гиркан, характер которого к тому же служил ручательством, что не он являлся виновником нарушения спокойствия. Между тем Помпей был особенно любезен именно с Аристобулом; он опасался, как бы последний не угадал его планов и не воспрепятствовал его действиям. И он не ошибся в своем расчете. Помпей выразил желание, чтобы оба брата оставались в Дамаске до дальнейших распоряжений. Но Аристобул ускользнул оттуда и поспешил в Иудею. Это обнаружило его намерения. Теперь дело заключалось в том, чтобы обезопасить себе тыл в войне с набатеями. Через Пеллу и через Иордан у Скифополиса Помпей поспешил в Иудею, усилив свое войско в Сирии вспомогательными отрядами. Он прибыл в Кариот, на родину предателя Иисуса Христа, к сильно укрепленной, лежащей на возвышенности, крепости Александрии, названной так без сомнения по имени ее основателя, Александра Яная. Сюда бежал Аристобул и в то время, когда брат его Гиркан II находился в войске Помпея. После многих переговоров Аристобул был принужден отворить крепость Помпею и поспешил в Иерусалим спасать свою столицу. Помпей последовал за ним, остановился еще прежде в Иерихоне и затем двинулся с востока на Иерусалим. Тогда Аристобул обещал уплатить дань и сдать Иерусалим. Когда же Габиний, по поручению главнокомандующего потребовал, чтобы его впустили в Иерусалим, он нашел ворот