, то должны были направлять свои стремления больше к дипломатическим, чем к военным успехам. Но эта партия никогда не сравнялась, ни по численности, ни по влиянию с фарисеями или саддукеями, так как ее главной целью не были ни религиозные, ни национальные интересы иудейства; она состояла главным образом из придворных и солдат Ирода. Только ее собственною слабостью объясняется ее постоянное подлаживание к фарисейству, внутренне мало схожему с ней.
Первое время царствования Ирода наполнено беспрерывными раздорами и интригами в его доме. Асмонейские женщины при его дворе пытались поддержать значение своего дома. Мариамна и ее мать Александра добились, прежде всего, возвращения прежнего царя и первосвященника Гиркана II, уведенного в плен парфянами. Парфяне давно возвратили ему свободу, и он жил на покое в Вавилоне, пользуясь большим почетом. Многочисленное тамошнее иудейство было радо иметь в своей среде некогда столь влиятельного человека. Но его дочь и внучка желали его возвращения в Иерусалим. Гиркан II, изуродованный Антигоном, был совсем не опасен для Ирода: он уже не годился для первосвященнического сана, поэтому Ирод любезно пригласил его к себе; всячески выказывал ему особенное почтение, нежно называл его дедушкою и таким образом пользовался им для того, чтобы выставить себя законным наследником асмонеев. Менее приятно ему было присутствие брата его жены Мариамны Аристобула III. К счастью, последний во время восшествия Ирода на престол был еще несовершеннолетним мальчиком, и новый царь поспешил выписать к себе одного из своих друзей, Ананеля, жившего по ту сторону Евфрата и по своему происхождению имевшего право принять первосвященнический сан, и при удобном случае сделал его первосвященником. Теща царя, разумеется, недовольна таким оборотом дела, она хотела каким бы то ни было образом позаботиться о своем сыне, находившемся именно теперь в полном расцвете сил. Плохо было то, что она состояла в довольно оживленной переписке с Клеопатрой. Ей-то она жаловалась на пренебрежение к Аристобулу и затем послала Антонию, гостившему у Клеопатры, портрет Аристобула. Антоний потребовал, чтобы Ирод отправил к нему красавца юношу. Ирод не без основания мог опасаться за свой трон, если бы Антоний полюбил стройного принца. Поэтому при суверенитете Антония у него не было другого исхода, как сменить Ананеля и назначить первосвященником своего деверя Аристобула III. Благодаря этому, Аристобул должен безотлучно оставаться в Иерусалиме. Конечно, Ирод сам был недоволен этой переменой. К чему вели его старания возможно реже показывать иерусалимлянам красавца Аристобула, если именно в большие праздники, когда все иудейство стекалось в Иерусалим, первосвященник должен показываться народу. А поклонники последнего потомка Маккавеев были так неосторожны, что своими громкими приветствиями и благословениями возбуждали подозрительность царя. Эти благословения погубили Аристобула. После торжества в праздник Кущей Ирод обедал у своей тещи в Иерихоне; Аристобул также был там. После обеда молодые люди, чтобы прохладиться, отправились к озерам, принадлежащим тамошнему дворцу. Решено было выкупаться, и два верных друга Ирода до тех пор в шутку окунали Аристобула, пока он не умер. Ирод, конечно, после этого горько оплакивал юношу. Его похоронили с величайшею пышностью. Преемником его в первосвященническом сане стал его предшественник Ананель. Вначале казалось, что это первое убийство не пройдет для Ирода безнаказанно. Антоний, уведомленный Александрой чрез Клеопатру, потребовал Ирода к ответу. Ирод оставил своего шурина Иосифа, мужа его сестры Соломеи, регентом с приказанием убить Мариамну, если с ним что-нибудь случится в пути. Он не хотел, чтобы его жена после его смерти принадлежала другому. Иосиф был настолько неблагоразумен, что проболтался царице и ее матери об этом приказе. Ирод деньгами и льстивыми речами успокоил Антония и вернулся обратно в Иерусалим. Здесь он узнал от своей матери и сестры, что Александра и Мариамна в заговоре с Иосифом приготовилась бежать к римлянам. Когда он стал упрекать в этом Мариамну, она открыла ему, что узнала от Иосифа о его кровавом приказе. Это стало достаточным основанием для ревнивого Ирода, чтобы обвинить жену в преступной связи с Иосифом; Иосиф был отставлен без разговоров; Александра, как зачинщица и утайщица преступления, посажена в тюрьму. Мариамне Ирод ничего не сделал из любви ли к ней или из расчета, не желая открывать свои карты.
Если влияние Клеопатры было значительно при дворе Ирода уже во время этих семейных раздоров, то ее власть над триумвиром Антонием стала еще ощутительнее для Ирода, когда Антоний подарил ей большие иудейские округи, прежде всего, все приморские города Палестины, за исключением Тира и Сидона, и близкий к Иерусалиму, известный своими бальзамическими деревьями и пальмами, Иерихон. За них Ирод должен был платить ей подать. Она сопровождала Антония в походе против Армении и на обратном пути остановилась в своих новых иудейских владениях. Со свойственной ей любезностью по отношению к мужчинам она старалась завлечь и Ирода в свои любовные сети. Ирод преподнес ей прекрасные подарки и проводил ее обратно в Египет. Пóдать за принадлежащую ей землю он выслал ей к сроку. Менее покорным оказался аравийский царь, также лишенный части своего царства, за которую должен был платить дань. Антоний готовился тогда к войне с Октавием, и Ирод принял все предосторожности на случай, если бы ему пришлось принять в ней участие. Эта война грозила, несомненно, большою опасностью тем, которые окажутся на стороне побежденной партии, и, к счастью, для Ирода в решительную минуту, когда только соединение всех сил могло спасти Антония, женская прихоть одержала победу над благоразумием полководца. Ироду был поручен поход против аравийского царя, не заплатившего дани Клеопатре. После удачной битвы у Скифополиса он направился к Канафе (нынешней Канават), на западном склоне Гавронских гор и расположился здесь лагерем. Благодаря измене приставленного к нему офицера Клеопатры, по имени Афиниона, Ирод был разбит здесь аравитянами, и лагерь его взят. С этих пор он вел некоторое время беспорядочную мелкую войну: то подстерегая вражеское войско, то внезапно вторгаясь во вражескую страну, и т. п. Охота воевать совершенно пропала у его солдат, после того как землетрясение в Иудее причинило большие бедствия. Тогда Ирод решился окончить войну разом. Вблизи Филадельфии, в древности Аббат-Аммона, следовательно, гораздо южнее, чем в первый раз, напал он на укрепленный лагерь аравитян и, когда они отбили при первом приступе, он окружил весь лагерь и отрезал ему подвоз провианта и даже воды. После последнего отчаянного сражения был заключен мир, и аравитяне признали власть Ирода.
Между тем Римское государство пережило день наступления нового времени, день битвы при Акциуме (2 сентября 31 г. до P. X.). Молодой цезарь Октавий победил Антония и Клеопатру. Всюду стало ясно, что судьба римского мира с этого времени находится, главным образом, в руках Октавия. Положение Ирода, бывшего всегда верным сторонником Антония, было также довольно затруднительно, хотя он не имел основания особенно бояться за свой царский сан. Ведь он не воевал против Октавия, а его верность Антонию следовало истолковать как верность Риму вообще. Но это не исключало опасности для него со стороны недовольных, осаждавших своими просьбами нового властителя мира с самого начала его правления на востоке государства. Еще существовал один совершенно дряхлый человек, давно лишенный возможности принять царский сан, против которого тогда могла обратиться боязливая подозрительность Ирода. Из свергнутой им Маккавейской династии оставался в живых лишь старый Гиркан, которого он сам призвал из Вавилона в Иерусалим, зная, что он ни в каком случае не может быть опасен. Гиркану было за 80 лет, уши у него были отрезаны; его внучка Мариамна была женою, его дочь Александра тещей Ирода, все мужские потомки Александра Яная, кроме этого старца, были погублены частью римлянами, частью самим Иродом. Теперь Ирод обвинил Гиркана в преступном союзе с аравийским полководцем Малом, и после быстрого рассмотрения этого дела в синедрионе, в котором Гиркан столько времени был председателем, Ирод казнил бывшего первосвященника и царя, много лет охранявшего его отца Антипатра. После этого Ирод отправился навстречу победителю при Акциумене на остров Родос. Свою семью он перед этим разделил таким образом, что обеих асмонеек, жену и тещу, поместил в замке Александриуме у Кореи, известном из войн Аристобула II и его сыновей, а свою мать Кипрос, сестру Соломею и всех своих детей отправил в Масаду, где они уже жили во время его отлучек в Аравию, Египет и Италию. Надзор за Мариамной и Александрой он возложил на двух надежных людей – Иосифа и Зоема. Он поручил им умертвить их обеих, если с ним во время путешествия случится какое-нибудь несчастье. Своего брата Ферора он назначил на время своего отсутствия правителем государства, его и его детей он назначил своими преемниками на случай, если он не вернется живым в Иудею. Но у Октавия ему посчастливилось больше, чем он, судя по этим приготовлениям, ожидал. Антоний еще жил в Египте; Октавий был обрадован отпадением от него значительного, на его взгляд, государя. Он был еще раньше известен перешедшим на его сторону сирийским легатом квинтом Дидием, что Ирод поддержал его (вероятно подвозом провианта) в войне с мелкими сирийскими князьями. Эти сирийские князья теперь были принуждены подчиниться новому государю. Для Ирода, конечно, важнее всего его торжественное утверждение в царском достоинстве, на что он, разумеется, должен был ответить щедрыми подарками. Затем он вернулся в Иудею. Прежде, чем заняться новыми неурядицами, возникшими в его семье, он должен был позаботиться о том, чтобы с возможно большими почестями проводить через Иудею Октавия, предпринимавшего из Сирии поход на Египет. Ирод встретил его в Птолемаиде с величайшею пышностью; для него большая честь, что он ехал рядом с императором во время смотра войскам; за это он угощал не только Октавия и его свиту, но и все войско, и заботился о подвозе провианта и напитков для них вплоть до вступления в Египет. Кроме того, он преподнес Октавию в подарок 800 талантов. То, что Иудея, истощенная и отягощенная столькими войнами и налогами, вынесла еще такую контрибуцию, доказывает только, каким необыкновенным природным богатством обладала эта сравнительно маленькая полоса земли.