[11].
Перед входом во внутреннее святилище, т. е. перед ведущими вверх лестницами, был сооружен художественный каменный парапет, на котором находились маленькие колонны с надписями на греческом и латинском языках, воспрещавшими каждому не иудею доступ во внутреннее святилище. Чтобы получить место, необходимое для всех этих построек, нужно было предварительно перекопать весь холм. Над этим делом трудились, конечно, с древнейших времен. Когда храм был торжественно освящен, царь принес жертву из трех гекатомб. Каким изменениям подверглась израильская религия со времен Соломона до Ирода, видно также из того, что Ирод ни разу не входил во внутренность храма, так как не происходил из священнического рода. Особенность священного города Иерусалима сильно сдерживала страсть Ирода к греческим постройкам. Поэтому он старался в других городах своего государства провести то, что было неисполнимо в Иерусалиме из религиозных соображений. Два города – Стратонова башня и Самария особенно пользовались его расположением. Оба освобождены Помпеем и возвращены Ироду Августом. В честь Августа, Ирод дал новые имена этим городам: он назвал Стратонову башню Цезареей, а Самарию – Себастой. Цезарея обратилась в выдающуюся гавань, благодаря обширным и дорогим сооружениям. Из башен, украшавших стены гавани, самая большая называлась по имени пасынка царя – Друзом. Со стороны города гавань была окружена блестящим рядом домов, среди которых возвышался холм с храмом Цезаря, видимым на далеком расстоянии с моря, изображением царя и Рима. Таким образом, при въезде в Палестину не было видно никаких признаков безбожия иудеев, о котором говорила молва. Не было недостатка в каменном театре и амфитеатре. Искусным устройством сплавной системы и клоаки Ирод позаботился о чистоте города.
Подобные же постройки Ирод соорудил в Себасте. Он расширил окружность уже тогда значительного города до 20 стадий. Он поселил здесь 6000 новых жителей, большей частью выслуживших солдат. Среди города в большой священной роще стоял храм Цезаря. Следы улицы с колоннами, расположенными вдоль холма, сохранились до сих пор. Он усилил также укрепления города. По эллинскому образцу, каждый такой город получил собственное устройство. Городское устройство, данное Иродом Себасте, было, говорят, особенно практично.
Ирод построил в Иерихоне, где он охотно жил, дворец, театр, амфитеатр, ипподром; к югу от Иерусалима, на лежащем к югу-востоку от Вифлеема, Джебел Фердисе (гора Франка) он построил сильную крепость, названную им по своему имени Иродиадой. На важной дороге из Иерусалима в Цезарею лежал древний город Кабарсаба, еще до сих пор сохранившийся под именем Кефр-Саба. Ирод отстроил его совершенно заново и назвал по имени своего отца Антипатридой. Этими сооружениями Ирод, без сомнения, старался возвысить не только достоинство своего народа, но и, несмотря на тягостные налоги, которыми он должен был его обложить, приобрести его расположение. Его отеческая заботливость к своим подданным особенно ясно выразилась во время господствовавшей в Иудее в 25–24 гг. до P. X. засухи, следствием которой был голод и всевозможные болезни. Он позаботился не только о подвозе хлеба из Египта, но и об одежде для пострадавших. Конечно, все это не могло искупить всех нарушений закона, которые он постоянно совершал. Вскоре после голода Ирод причинил большое огорчение своему народу. Место Ананеля, происходившего из Вавилона и назначенного им первосвященником, в это время занял некто Иисус, сын Фабеса. Ирод влюбился в дочь уважаемого священника Симона, сына Бэфа, родом из Александрии, но поселившегося в Иерусалиме. Недолго думая, Ирод низложил правящего первосвященника, назначил Симона на его место и женился на его дочери, называвшейся, как и его асмонейская супруга, Мариамной. Неприятности, вызванные этим браком, побудили Ирода вскоре отправить обоих сыновей казненной Мариамны, Аристобула и Александра, для дальнейшего образования в Рим, где они были приняты в доме известного своим образованием Гая Азиния Поллия, друга Августа, Горация и Вергилия, и также вращались при царском дворе. Август видел в присылке сыновей Ирода в Рим знак большого почтения к себе и это, кажется, побудило его отдать Ироду северо-восточные провинции Палестины, которыми до сих пор управлял тиран Зенодор. Зенодор вызвал своими грабежами ненависть жителей Дамаска, которые пожаловались на него Августу; Август подарил области Зенодора Ироду с поручением завоевать их, отучить жителей от разбойничьего образа жизни и водворить у них порядок. Поручение это было нелегкое, но Ирод исполнил его. Этим он вызвал вражду не только со стороны Зенодора, но и аравитян, которым Зенодор в отчаянии уступил за 50 талантов часть спорной области Авранитиду. Зенодор сделал неудачную попытку обвинить Ирода в Риме. С аравитянами Ирод постарался на этот раз покончить мирным путем. Теперь Август передал управление восточной половиной государства (по ту сторону Ионического моря) своему зятю Випсанию Агриппе. Агриппа прибыл в Лесбос и перезимовал со своим войском у Метилены. Среди недовольных, искавших справедливости у Агриппы, были жители Гадары, в восточной Палестине на юг от Ярмука, жаловавшиеся на Ирода. Но Агриппа, которого уже раньше приветствовал Ирод, отправил обвинителей связанными к нему. Последний был так великодушен, что отпустил их невредимыми. Вскоре после того, Август сам прибыл в Сирию. Жители Гадары снова явились, обвиняя Ирода в посягательстве на их права, разбойничестве и осквернении храмов, но они не встретили сочувствия. По странной случайности все они решили покончить с собой в эту ночь: часть их разбилась, бросившись с башен и скал, другая же утонула, бросившись в реку. К полному счастью Ирода как раз в это время умер Зенодор, который до сих пор владел областью между Трохонитой и Галилеей: Улатой и Панеей. Август и эту страну подарил Ироду, который в благодарность за это построил своему царственному покровителю храм из белого камня в чудной местности у Папеи, у подножия Гермона, в священном гроте, из которого вытекает восточный исток Иордана. Вероятно, по указанию Августа, Ирод сложил третью часть всех собиравшихся до сих пор податей. Август именно тогда старался всеми силами противодействовать финансовому разорению азиатских провинций. Основанием для этого Ирод выставил желание дать своему народу возможность оправиться от предшествовавшего голода.
Всеобщее неудовольствие пристрастием Ирода к римско-эллинскому язычеству принудило его учредить строгую полицейскую систему. Праздного препровождения времени и открытых сборищ не допускалось, общественные прогулки и пиршества – воспрещены. Всюду поставлена тайная охрана. Всякого, кто казался опасным, тайно или открыто уводили в крепость Гирканию и там умерщвляли. Царь часто переодевался и под видом частного человека подслушивал общественное мнение. Он ввел также присягу в верности, но не мог принудить к ней, ни фарисейскую школу Абталиона и Шемаи, ни Ессеев. Как известно, Абталион и Шемая, при осаде Иерусалима Созием и Иродом, посоветовали сдать им город, так как Ироду принадлежит будущее. Ессеям, говорят, Ирод покровительствовал, так как один из них, Менахем, предсказал ему, еще мальчику, трон, а затем, когда он сделался царем, долгое царствование. Вероятно, он освободил их от присяги, так как наказанием этих религиозных, глубоко чтимых людей он вызвал бы слишком большую ненависть к себе и потому, что их образ жизни далекий от политики, и без присяги не мог казаться опасным. Вскоре Ирод самым чувствительным образом оскорбил иудейских законоведов, очевидно, просто вследствие неведения старинного Закона. Как царь, он присвоил себе неслыханное в иудействе право самому издавать закон. И какой закон! Преступники должны были быть проданы вне государства. Это значило принудить израильтян к нарушению Закона. По Закону Моисея вор мог быть продан только израильтянину и то всего на 6 лет в том только случае, если он не мог вчетверо возвратить украденное. Можно себе представить, какое возмущение вызвала такая дерзость царя в народе, желавшем подчиняться только Законам Божьим.
В 18 г. до P. X. Ирод призвал своих сыновей, по окончании их образования, обратно на родину. Они вернулись зрелыми юношами, и народ с восторгом любовался их молодостью и прекрасной наружностью. Август еще раньше предоставил Ироду полную свободу в назначении преемника. По желанию Ирода, Август назначил своего брата Ферора самостоятельным князем (тетрархом) Переи для того, чтобы он мог быть наследником Ирода. Едва юноши успели возвратиться в Иерусалим, как сестра царя Саломея начала вести против них, как некогда против их матери, гибельные интриги. То тихо, то громко толковали и в народе, и перед царем о том, с каким чувством юноши должны жить в доме убийцы своей матери. Сперва Ирод не придавал никакого значения этим толкам и обручил обоих. Старшему Аристобулу он дал Веренику, дочь Соломеи, может быть, надеясь этим союзом достигнуть примирения. Младшего сына Александра он обручил с дочерью каппадокийского царя Архелая – Глафирой. Вслед за тем он принял в своей стране, в качестве гостя, Марка Випсания Агриппу, показал ему вновь основанные города Себастию и Цезарею и воздвигнутые им замки – Александрию, Иродиаду и Гирканию. При въезде в Иерусалим народ торжественно вышел ему навстречу и приветствовал Агриппу радостными кликами. Агриппа принес в жертву Богу иудеев гекатомбу и приказал на его счет устроить праздничный пир для народа. После его отъезда, Ирод посетил его, но только после продолжительного путешествия, так как противные ветры помешали ему застать Агриппу на Лесбосе. Во время этого посещения Ирод исходатайствовал у него подтверждение преимуществ, еще раньше дарованных малоазиатским иудеям, но подчас не признаваемых. Он не замедлил по своем возвращении в специально для этого созванном собрании сообщить в пространной речи жителям Иерусалима об этом благодеянии, оказанном им своему народу. Но его отсутствие способствовало увеличению раздоров в его семье. Тотчас по возвращении Ирода, сестра его оклеветала обоих сыновей первой Мариамны в том, будто они хотят отомстить отцу за смерть своей матери. А так как оба, во всяком случае, не поступали так осторожно, как следовало по отношению к Ироду, то на этот раз клевета встретила более внимательное ухо, чем раньше. Царь решил возвратить в свой дом свою первую жену Дорис с ее сыном Антипатром и поставить этого Антипатра наравне с сыновьями асмонеянки. Для того, чтобы Антипатр не отстал в образовании и знакомстве с римским двором от сыновей Мариамны, Ирод отправил его в Рим с Агриппой, возвращавшемся туда из Азии после десятилетнего отсутствия. Таким образом, этот домашний раздор дошел и до императора. Вскоре Ирод отправился с Аристобулом и Александром ко двору императора; Август пребывал в это время в Аквилее на севере Адриатического моря. Цезарю удалось восстановить мир между рассерженным отцом и сыновьями, не без основания возмущенными предпочтением, оказанным Антипатру, так что они примиренные друг с другом возвратились домой. По дороге они навестили в Киликии тестя Александра, каппадокийского царя Архелая. За время их отсутствия в Трахонитиде вспыхнуло восстание, но было скоро подавлено. Из этого, во всяком случае, видно, как умело поставил Ирод воспитание дельных офицеров. В Иерусалиме он снова держал речь к народу, в которой призывал к единодушию, и, оттеняя свое неоспоримое право на власть при жизни, назначил преемниками после своей смерти своих трех сыновей: Аристобула, Антигона и Алек