Теперь Антипатр, как старший и любимый сын Ирода, считал себя наследником престола, так как никто не превосходил его знатностью происхождения. В виду этого он щедро раздавал на все стороны, а в особенности римскую знать, одарял дорогими подарками. Единственной помехою были дети казненных асмонейских принцев. У Александра и Глафиры были три сына, у Аристобула от дочери Соломеи – три сына и две дочери. Глафиру по смерти ее мужа Ирод отправил обратно к отцу. Дети остались при Иерусалимском дворе, и Ирод заботился об их воспитании, a впоследствии и о женитьбе. Старшего сына Александра он обручил с дочерью Антипатра, дочь Аристобула с сыном Антипатра. Другую дочь Аристобула он обручил со своим сыном Иродом, родившимся от брака со второй Мариамной, дочерью правившего тогда первосвященника Симона. Антипатр был недоволен обручением своих детей с детьми младшего асмонейского принца. Ему казалось опасным, что могущественный брат царя Ферор сделается тестем того внука Ирода, который, будучи старшим потомком асмонейского рола и внуком Каппадокийского царя, сможет оспаривать его наследственные права на Иудею. Антипатр добился того, что Ирод изменил свое решение и выдал дочь Ферора не за сына Александра, а за сына Антипатра, а сам Антипатр женился на назначавшейся его сыну дочери Аристобула. И Саломея вышла в третий раз замуж за некоего Алексаса. Но все это не восстановило спокойствия. Ближайшие смуты при дворе Ирода вызвала неравная по происхождению жена Ферора, желавшая приобрести уважение благочестивых жителей Палестины, которого она не могла добиться в эллински-образованном обществе. Она решилась на смелый шаг, внеся из своей кассы за фарисеев пеню, которою обложил их Ирод, когда они отказались присягнуть императору и ему. Взбешенный этим поступком, Ирод запретил всем своим близким иметь какие бы то ни было сношения с этой женщиной и потребовал, чтобы Ферор развелся с ней. Само собой разумеется, при этом не обошлось без казни нескольких фарисеев. Но Ферор отказался разлучиться со своей женой. Если в этом мы видим прекрасную черту верности, то не менее отрадно и проявление братской любви Ирода, в силу которой он, правда, с величайшим трудом совладал с собой. Ферор был только сослан в свою тетрархию за Иордан. Впоследствии Ирод заболел и потребовал, чтобы Ферор возвратился в Иерусалим; но Ферор не явился. Ирод выздоровел и со своей стороны посетил заболевшего в это время Ферора. К сожалению, последний умер спустя несколько дней после приезда брата. Его смерть вызвала новые ужасы. Ирод похоронил его в Иерусалиме с большими почестями; тогда явились два вольноотпущенника Ферора, требовавшие следствия по поводу того, не был ли Ферор отравлен и именно своей женой. Ирод производит следствие и находит яд; но оказывается, что Ферор умер не от него, и что яд был предназначен для Ирода и вручен Ферору Антипатром. Антипатр был тогда в Риме для того, чтобы сам император утвердил завещание его отца, по которому он назначался первым, а брат его Ирод, сын второй Мариамны, вторым наследником престола. Но еще раньше, чем он вернулся, это завещание, вследствие новых разоблачений, было уничтожено царем. Эти разоблачения касались не только Антипатра; и мать его Дорис, Мариамна и сын ее Ирод были изгнаны из дома Ирода, как соучастники заговора. Это послужило поводом к чувствительнейшим для иудейского народа переменам. Отец Мариамны, Симон, сын Бэфа был сменен и его место первосвященника занял иерусалимлянин Матфей, сын Теофила. В это время Антипатр, ничего не подозревая, возвратился из Рима в Иудею. По дороге он узнал о смерти дяди и об изгнании своей матери; о подозрениях против него самого он ничего не знал. Когда он прибыл в Иерусалим, там находился новый наместник Сирии, легат П. Квириний Вар, управлявший Сирией от 6 по 4 г. по P. X. и приобретший своею гибелью в Германии в 9 г. по P. X. печальную известность. В его присутствии Ирод допросил прибывшего и затем заковал его в цепи, когда было установлено, что напиток был отравлен, хотя и не было доказано, что он был приготовлен и послан Ферору Антипатром. Письма, полученные Иродом, и содержавшие клевету на Соломею, оказавшиеся впоследствии подложными и написанными будто бы по поручению Антипатра, еще более увеличили его вину. Теперь Ирод просил у императора права свободного суда и над этим сыном, как раньше над сыновьями Мариамны. Отправив послов, он сам заболел тяжелой и очень мучительной болезнью. Тогда два ученых, Иуда, сын Сарифея и Матфей, сын Маргалофа, имевшие много учеников, решили, что настало время окончания бедствий в доме Божьем. Они вошли в ворота храма, низвергли среди бела дня красовавшийся там золотой орел и разбили вдребезги этот языческий символ языческого владычества. Тогда больной царь, лежа на носилках, еще раз произвел в Иерихоне страшный суд. Больше 40 участников сожгли живыми. Правящий первосвященник также низложен, и на его место был назначен некто Иозар[12].
Затем Ирод тщетно искал исцеления по ту сторону Иордана у источников Каллирое, впадавших в Мертвое море. Возвратившись обратно в Иерихон, он стал обдумывать, каким образом вызвать в своем народе глубокую печаль после своей смерти. С этой целью он приказал заключить в ипподром значительное число наиболее уважаемых жителей и приказал своей сестре и ее мужу Алексасу умертвить их в минуту его смерти. В то же время прибыл ответ Августа, отдававший судьбу Антипатра в руки отца. Ирод медлил воспользоваться этим правом; но когда ему доложили, что Антипатр, на основании ложного слуха о смерти отца, пытался вырваться на свободу, он приказал умертвить его и похоронить без почестей в замке Гиркании. Теперь он назначил наследниками своего государства 3-х своих сыновей, рожденных от других жен, сыновей самаритянки Малтаки, Антипа и Архелая, и сына иерусалимлянки Клеопатры, Филиппа. Только Архелай должен был наследовать титул царя; он получил собственно Иудею и Самарию; Антип же в звании тетрарха назначался правителем Галилеи и древне-иудейской области Переи, а Филипп, также с титулом тетрарха, должен был управлять отнятой у Зенодора областью (Гаулонитида, Трахонитида, Батанея и Понея). За сестрой своей, Саломеей, он утвердил, кроме значительных денежных сумм, города Явну, Асдод и Фазаелиду.
После возвещения своей последней воли, он скончался в 4 г. до P. X., спустя 4 дня после смерти Антипатра. Саломея поспешила освободить заключенных в ипподроме. Вместе с известием о смерти государя войску было прочитано его последнее постановление, в котором он благодарил за верность и любовь, выпавшие на его долю и просил перенести эти чувства на его сына, царя Архелая. Затем хранитель печати умершего царя Птоломей сломал печать на завещании и прочитал его, заметив, что право утверждения его принадлежит лишь императору. Несмотря на это, царь Архелай встречен был уже теперь радостными кликами.
Похороны могущественного государя были великолепны. Его несли на золотых, усыпанных драгоценными камнями носилках, на ковре, завернутого в пурпур, с царскою повязкою на челе, в золотом венце, со скипетром в руке, окруженного своими родственниками в сопровождении войска в парадной одежде и 500 служителей, несших драгоценные курения. Погребение произошло в его замке Иродиуме.
Ирода назвали великим, и, без сомнения, он имеет некоторое право на это название. Истинным масштабом для каждого человека служит живущий в нем идеал. Идеалом Ирода было введение своей страны в круг римской системы права и умственного образования римско-эллинского мира. Это был, конечно, большей частью потерянный, но, несмотря на это, необходимый труд. То иудейство, какого требовали законы Палестины, не было способно поддержать иудейский государственный строй среди окружающего греко-римского образования и могущества. Ирод, однако, если не считать маленьких промахов, заботливо берег и не оскорблял ядра иудейства, – религию. Но именно тут-то он и сделал положительно гениальную попытку соединить языческие формы с иудейскими традициями, построив в Иерусалиме храм, который должен был нравиться и иудеям, и грекам. Прекрасными сооружениями, хорошим управлением, мудрой политикой, он сумел добиться для себя и своего маленького народа такого влияния и значения при Императорском дворе, каким не пользовался никакой другой иудейский царь. Пронырливость, с которою он действовал при этом, и кровавые раздоры в его семье бросают, конечно, очень мрачную тень на характер этого человека. Но он и сам был сыном ужасного, кровавого времени. Дом Асмонеев погиб не столько благодаря ему, сколько благодаря самому себе. И, если он казнит свою жену и 3 сыновей, изгонит других жен и сына из своего дома, то он должен возбудить столько же сожаления, сколько и ужаса. Но не в этих семейных распрях заключается трагизм его жизни. Гораздо тяжелее для него было то, что его народ также мало понимал дар, который он приносил ему в греко-римском образовании и цивилизации, как он сам идеал священного народа Божьего, живший в благороднейших сердцах Израиля. Таким образом, он, может быть, удовлетворил купцов, находивших в Цезаре прекрасную гавань, в языческих городах Палестины хороший сбыт для предметов своей торговли; может быть, им даже за границей помогало имя влиятельного иудейского царя; глубокие же умы его народа так же мало понимали его цель, как он их.
Глава пятаяИудейский народ при потомках Ирода
1. Архелай и прокураторы в Иудее
По истечении установленного Законом семидневного траура Архелай, сын самаритянки Малтаки, устроил обычный траурный пир в честь своего отца, по окончании которого он в белом одеянии вошел в святилище и сел на стоявший на возвышении золотой трон. Правда, он не заявлял еще публично о принятии им в свои руки бразды правления, но, тем не менее, допускал народ приветствовать его в качестве будущего царя и выслушивал желания народа, которые сводились к уменьшению податей, к переменам в системе пошлин и к освобождению из тюрем некоторых заключенных. Он обещал сделать все, что только возможно, и затем совершил благодарственное жертвоприношение, закончившееся веселым праздничным пиршеством.