Сначала в Иудее не имели основания особенно радоваться новому царю, но позднее он своим успешным ходатайством у императора сумел заслужить любовь своего народа. Одним из следствий назначения его иудейским царем было избиение евреев в Александрии, очевидно давно уже задуманное. Римским правителем в Египте был Флакк Авиллий, весьма вероятно, тот самый, который принял к себе, когда-то в Сирии Ирода Агриппу и так сильно поплатился за это. Что этот человек не особенно обрадовался назначению Агриппы, едва ли можно поставить ему в укор. Теперь, конечно, он ничего не мог сам сделать против Агриппы, но когда александрийская чернь, ненавидевшая евреев, пользуясь удобным случаем прибытия Агриппы во время его поездки из Рима в Палестину, чрезвычайно грубо насмеялась над вновь назначенным царем, Флакк нисколько не воспрепятствовал этому. Какого-то безумного нищего одели в странный костюм, представлявший собою пародию на королевское одеяние и состоявший из бумажной короны, рогожи (она должна была заменять собою пурпурную мантию) и палки из папируса вместо скипетра, и в таком виде этого человека притащили в гимназию, где его на сирийском языке приветствовали так, как будто бы он был Агриппа. Флакк, однако, опасаясь, быть может, гнева императора за это осмеяние его любимца, понадеялся остаться безнаказанным благодаря принятой им следующей мере. Непосредственно за этим осмеянием Агриппы последовала постановка для поклонения во всех молитвенных домах александрийских иудеев изображение Цезаря Гая. И одновременно с этим началось всеобщее ожесточенное преследование евреев: они были изгоняемы из своих домов, и эти последние были разграблены. Согнанные в одну тесную часть города, они страшно нуждались в крове, в постелях, в одежде и питании; кто решался выйти оттуда, был публично осмеянным, побиваем камнями до смерти. В это тяжелое время Агриппа находился в Александрии. Было решено представить императору жалобу, которая по закону должна была быть направлена через правителя. Флакк принял ее, но не отправил по назначению, а наоборот, послал в Рим посольство из трех лиц, в числе их и известного Апиона для обвинения Александрийских евреев перед императором. Иудеи же со своей стороны послали просьбу императору через Агриппу. Вскоре после этого, когда Апион и его два спутника нашли могущественного защитника в лице Геликона, императорского любимца, к Калигуле отправлены были послами три еврея, среди которых находился брат тогдашнего представителя еврейской общины в Александрии Александра – Филон, высокообразованный писатель и выдающийся философ. Вскоре после смерти Калигулы Филон составил поучительное описание всего пережитого им во время этого путешествия и присоединил его к другому, раньше написанному сочинению, в котором описал удивительную судьбу преследователя еврейства – Флакка Авиллия. Этот самый Флакк Авиллий вскоре после этого был отставлен Гаем и после короткого процесса изгнан на остров Андрос в Эгейском море, где позже он был убит по приказанию императора. Иудейское александрийское посольство заговорило с императором в Риме сперва вблизи Тибра, в тот момент, когда он выходил из лежавшего там сада его матери. Он ответил им любезно, что выслушает их, когда будет иметь время. Но времени у него не оказывалось. Вскоре он уехал в Путеоли, где у него был дворец. Иудейское посольство отправилось вслед за ним и ежедневно ожидало приглашения с его стороны, как вдруг пришла весть, что еврейское святилище будет осквернено: Гай приказал в Святая Святых поставить гигантское изображение идола с надписью «Зевс». Поводом к этому распоряжению был гнев императора на безбожие евреев, которое не допускало никакого изображения божества, ни даже одного из тех, которых почитали во всемирном городе. Кроме того, не без последствий остались в Палестине, как и в Египтe, недовольство и зависть вследствие назначения Ирода Агриппы иудейским царем. Тот самый сборщик податей Капитон, который преследовал бежавшего из Ябны Агриппу во время его путешествия в Рим, не будучи, однако, в силах задержать его на продолжительное время, и который обвинял его еще перед Тиверием, писал Гаю, что евреи разрушили в Ябне посвященный императору алтарь. Это и было непосредственным поводом к приказу Калигулы поставить в Святая Святых вызолоченную исполинскую статую. Правителю Сирии, Петронию, было предписано перевести в Иудею половину армии, стоявшей на Евфрате, чтобы постановка статуи не была замедлена никакими препятствиями. Петроний был настолько умен, что строгий приказ своего повелителя старался исполнить с возможно большею медленностью. Изготовление статуи было поручено известным Финикийским художникам в Сидоне. Петроний перевел два легиона на зимние квартиры в Птолемаиду, собрал там возможно большое войско из союзников и представил затем императору отчет о своей изумительной деятельности. Затем он приступил к трудной задаче по возможности подготовить евреев к новой беде. Он пригласил к себе в главную квартиру старейшин народа, духовных и светских, и разъяснил им, как приказ императора, так и трудность сопротивления. Но он ошибся, надеясь успокоить их. Жалуясь, пошли они прочь, и едва только весть о намерении императора проникла в еврейский народ, как поднялись все, стар и млад, женщины и мужчины для грандиозной демонстрации. Массами собрался народ в Птолемаиду и здесь, перед жилищем легата, поднялся громкий, далеко раздававшийся, вопль, какой могло вызвать только великое общее горе. Когда появился легат, весь народ с воплем пал ниц и поднялся только по его настоятельному требованию. Тогда старейшины заявили требование народа. Сначала Петроний думал избежать их просьб, переведя быстро свою главную квартиру из Птолемаиды в Тивериаду. Но и туда последовала за ним вся толпа и лежала сорок дней, это было во время жатвы, – плачами жалуясь перед жилищем легата. Петроний дал, наконец, себя убедить, написать письмо Калигуле, в котором он извинял промедление в постановке статуи всевозможными осторожно придуманными причинами: трудностью работы, помехой, которую могла потерпеть жатва вследствие всеобщего возбуждения и т. д. На это письмо Калигула прислал только в ответ, что постановка статуи должна быть произведена в кратчайший срок. В то время, когда эти события происходили в Палестине, царь Агриппа находился уже опять на пути в Рим. Заботы о правлении, по-видимому, не особенно тяготили его в то время. Так, например, прибыв к Императорскому дворцу, он еще ничего не знал о том, что вол новало его подданных в отечестве, ничего не знал о тягостном расквартировании римских легионов в Тивериаде и Галилее. Га й сам просветил его относительно этого обстоятельства. Так, по крайней мере, представляет это Филон, которому, впрочем, нельзя верить во всех отношениях, так как его изложение рассчитано на то, чтобы дать назидательное или психологически интересное описание. Достовернее, во всяком случае, рассказ менее философствовавшего, но и менее фантазировавшего Иосифа, что Агриппа в Риме пригласил к себе императора и после пира просил об уничтожении известного ему уже императорского повеления, так как почти совершенно невероятно, чтобы евреи в своем возбуждении не прибегнули к этому, находившемуся уже на пути в Риме, могущественному любимцу императора. Хоть Агриппа и добился отмены этого повеления, но ему было строго внушено, что к постановке императорских изображений и алтарей вне Иерусалима не должно быть делаемо никаких препятствий: этим была удовлетворена первоначальная жалоба Капитона. Тем не менее, дружелюбное по отношению к евреям поведение Петрония возбудило сильнейший гнев необузданного императора: в припадке бешенства он приказал Петронию покончить с собой самоубийством. К счастью, это повеление пришло в Сирию лишь тогда, когда там была уже получена весть об убийстве Калигулы Кассием, и Петроний, конечно, не имел никакого основания привести в исполнение смертный приговор мертвого чудовища. Менее удачна была судьба посольства Александрийских евреев. Император хотя и принял их, но принял весьма странным образом. Как раз именно в этот момент он собирался осмотреть сады Мецената Ламии около Рима (теперь вилла Массано) и при этом случае обещал выслушать евреев. Его первые слова к ним были таковы: «Так вы те безбожные люди, которые не хотят мне поклоняться как Богу; для всех других я Бог, но только не для вас!» Когда император этими словами дал понять свое настроение, приближенные его, зная как держать себя в данном случае, подтвердили слова Калигулы, заявив, что одни только евреи не хотят приносить жертв за императора. Это обвинение было, конечно, единодушно и убедительно опровергнуто посольством. «Возможно», – заявил тогда император, – «что вы и приносите жертвы, но вы приносите их кому-нибудь другому, а не мне». Затем он пошел дальше и занялся осмотром парка и строений. Наконец, он повернулся к ним и предложил им важный вопрос: «Почему вы не едите свинины?» Так продолжалось до позднего вечера, когда он пожелал, наконец, выслушать их. Послы приготовились, по всей вероятности, к длинным речам, но император во время речи зашел в один из домов и распорядился сделать там исключительно стеклянные двери; послы продолжали речь, а император забежал в другой дом и назначил его под архив. В заключение он отпустил послов со следующими милостивыми словами: «Те люди, которые не веруют в божественность моей природы, быть может, не дурные люди, они лишь глупы и заслуживают сожаления». После такого приема послы возвратились обратно в Александрию, где, впрочем, вследствие удаления Флакка Авиллия, а позднее вследствие смерти Калигулы, обстоятельства вскоре значительно изменились к лучшему для евреев.
3. Филон Александрийский
Раньше, чем мы будем следить дальше за течением исторических событий, уделим внимание человеку, который оставил нам самое подробное, если не самое достоверное описание событий, происшедших в царствование Калигулы, который сам принимал в них участие в качестве очевидца и который своею литературною деятельностью приобрел себе громкое имя во всем эллински образованном мире, – Филону. Филон – главным образом, Александрийский ученый,