Притчи Соломона включены в еврейскую библию, потому что они носили имя Соломона и были найдены достойными этого имени. Такого успеха не имела столь же, конечно, богатая содержанием Книга изречений Иисуса Сирахова сына, потому что она появилась как произведение частного человека и нисколько не скрывала позднего времени своего происхождения. Вполне возможно, что Иисус Сирахов сын при жизни своей был гораздо более известный и уважаемый человек, чем автор изречений Соломона. Именно потому, что все знали его, ему не было надобности ставить перед своей книгой какое-либо древнее знаменитое имя и, таким образом, слава писателя сделалась после его смерти роковой для его книги. В сборник священных книг она не могла быть принята. Вследствие этого первоначальный еврейский текст потерян, за исключением нескольких коротких отрывков, которые цитированы были книжниками позднейшего времени. Произведение дошло до нас в греческом переводе, сделанном внуком автора.
Это произведение во многих отношениях сходно с книгою притч Соломона. Именно, и в нем совершенно отступает назад подчеркивание всего специфически-еврейского (субботы, правил чистоты, жертвенного служения), и здесь руководящей идеей является отношение Бога к индивидууму, а не к Израилю. Но зато особенное преимущество Израиля, состоящее в обладании Божьим откровением, выдвигается весьма сильно. Также громко восхваляются великое прошлое Израиля и красота его богослужения. С другой стороны, нигде нельзя найти ссылки на Закон. Это важно, в особенности потому, что мы, несомненно, имеем дело с человеком, который смотрел на себя, как на книжника. Так, его переводчик свидетельствует о нем: «мой дед Иисус, который все более и болee посвящал себя чтению Закона, пророков и других творений предков и приобрел себе, таким образом, немалую подготовку, увидел себя побужденным сочинить и самому что-либо такое, что имело бы отношение к образованию и мудрости, для того, чтобы любознательные, опираясь и на его произведения, все болee и болee следовали в жизни Закону». Яснее нельзя говорить. Сирахов сын изучил священные книги евреев, он хотел сделать все шире и шире применение Закона в жизни. Но этой цели он пытался достигнуть не посредством возможно более точного и одностороннего изложения Закона, как это делали позднейшие книжники, а тем, что, благодаря изучению существующей литературы, в ее же духе обращался к своим современникам. Слова Сирахова сына о человеке, который желает сделаться книжником, мы привели уже выше, так как они характерны не только для его книги, но, в такой же степени, и для притч Соломона. Укажем здесь также на заключение его сборника изречений, где говорится: «Приблизьтесь ко мне, невежественные, и пребывайте в доме учения, так как вы нуждаетесь в учении, и ваши души жаждут. Я раскрываю свои уста и глаголю вам: добудьте себе его безвозмездно». Здесь имеются в виду два обстоятельства, которые были обычны еще для позднейшей книжной учености. Дом книжника был как бы образовательной аудиторией для любознательных людей, наряду с официальной синагогой, и обучение, которое там предлагали, было бесплатно. Если, таким образом, Иисус Сирахов сын был книжником, то очень понятно, что он, как и автор Притч Соломона, придает величайшее значение обучению и воспитанию юношества. – «Сын мой, говорит он, от юности твоей следуй учению и до седых волос будешь ты находить мудрость. Усваивая мудрость, ты короткое время будешь испытывать трудности, но скоро пожнешь ее плоды. Подставь под нее плечо твое и носи ее и не негодуй на ее узы. Высматривай ее и ищи ее, и она станет тебе известной, и когда ты будешь иметь ее, не отпускай ее: ибо в конце ты обретешь спокойствие, и она обратится на радость тебе; ее оковы станут для тебя могучей охраной, и ее кандалы превратятся в пышное одеяние». Путь, на котором поучаются мудрости, и описывается особенным образом: «Будь в собрании старцев, и кто мудр, к тому присоединись. Слушай охотно всякий рассказ о божественном, и пусть не ускользают от тебя разумные изречения. Если ты видишь мудрого, то ревностно следуй за ним, и пусть твоя нога ступает на порог его дверей. Размышляй о повелениях Господа и постоянно думай об Его заповедях». Как в этой последней фразе, так и в других местах, у Сираха мысль о Законе Бога выступает гораздо резче, чем где бы то ни было в Притчах Соломона. Но везде слышится только призыв к исполнению заповедей, и нигде смысл отдельных заповедей не устанавливается при помощи какого-либо толкования. И именно в том проявляется у Сирахова сына большая сила его религиозных воззрений, что он желает видеть исполнение и внешних предписаний не в силу разумности их, а, как он категорически заявляет, ради самой заповеди. «Кто соблюдает Закон, жертвует много даров; благодарственный жертвы приносит тот, кто держится заповедей. Благоволение Господа достигается уклонением от жестокости и умилостивление Его – уклонением от несправедливости. Не являйся перед Господом с пустыми руками, ибо все это следует приносить ради заповеди. С преданными очами почитай Господа и не удерживай первых плодов рук твоих; при каждом даре проясняй лицо твое и с радостью посвящай десятину». Но тут же Сирах прибавляет одну очень часто высказываемую им мысль: «Не пытайся подкупить Господа дарами, ибо Он не примет их, и не опирайся на неправедную жертву, ибо Господь есть Судья, и Он нелицеприятен». В другом месте он говорит: «Тот убивает сына перед отцом его, кто приносит жертву из достояния бедных». В особенности выясняется переходная ступень, которую занимает Сирахов сын между точкой зрения Соломоновых притч и точкой зрения позднейшей книжной учености, когда он, с одной стороны, заимствует у своего предшественника олицетворение мудрости, а с другой стороны, затем категорически характеризует еврейский Закон, как откровение этой мудрости людям. Вот как заставляет он говорить мудрость: «Я вышла из уст Всевышнего и, как облако тумана, покрывала землю; я жила на высоте, я одна облекала свод неба, я была могущественна и в волнах моря, и по всей земле, и в каждом народе и племени; тогда повелел мне Творец всех вещей и сказал: „В Иакове живи и в Израиле владей“. Все это относится к книге союза Всевышнего Господа, к Закону, который завещал Моисей в достояние общине Иакова: Закон этот наполняет мудростью, как Пишон (водою), и как Тигр в дни новой жатвы; никто не постиг премудрости и не проник до ее основания: ибо глубже, чем море, ее мысль, и совет ее, как великий поток». Собственно говоря, надо удивляться, что, вопреки такому панегирику, автор нигде точнее не изложил этой прославленной полноты мыслей Закона, и что именно она была для него лишь стимулом к собственному творчеству. Но вполне ясно, что с этих пор его, быть может, менее одаренные ученики получили особенно сильный импульс к глубокому изучению Закона.
Жизненный идеал, который выступает перед нами в изречениях Иисуса Сирахова сына, обрисован, правда, в бесконечном множестве отдельных частностей; тем не менее, представляется не слишком трудным познакомиться и с общими основами его. Для этой цели служит, именно, одно из более пространных религиозных рассуждений, которые Иисус Сирах вставил в свою книгу наряду с краткими афоризмами и благодаря которым он в такой же степени стал одним из отцов еврейской хаггады (литература поучений), в какой, благодаря своим изречениям, содействовал основанию еврейской галахи (обычное право). В одном из таких религиозных экскурсов он обсуждает место человека среди творения. Он начинает с библейского воззрения, что человек, созданный из праха, в прах и обратится, что Бог создал его по Своему подобию, так что он – царь животного мира. Затем он говорит далее: «Рассудок и язык, и глаза, уши и сердце дал Он им (людям) для соображения; Он наполнил их познанием и показал им добро и зло. Он поместил Свое око в их сердца, для того, чтобы показать им возвышенность Своих творений. Он предоставил им обладать Законом жизни, основал вечный союз с ними и преподал им Свои заповеди». Затем следует изображение всеведения Господа по отношению к праведности и греховности людей и увещевание не следовать греху, который признается существующим всюду. Рядом с этой всеобщей греховностью людей святость и величие Бога выступают еще ярче. «Что такое человек, и каково его значение? Что такое его счастье и что его несчастье? Число дней человека составляет немного лет, самое большее сто; как капля воды в океане и зернышко в песке, так немногие годы в вечности. Поэтому Господь терпелив к людям и изливает на них Свое милосердие; Он видел и понял, что конец их ужасен, поэтому Его всепрощение должно быть велико. Милосердие человека распространяется на его ближнего, а милосердие Господа – на всех людей; Он указывает им путь, Он карает и учит, и ведет их назад, как пастырь свое стадо; Он милосерд к тому, кто принимает кару и стремится к заповедям Его».
В этих рассуждениях мы имеем вполне законченный взгляд на религиозные отношения человеческой жизни. Человек – властелин над землею, он может познать величие Бога, может выбирать между добром и злом, и Господь открыл ему Свою волю в Законе, Он воздает ему при жизни по делам его; но человек преходящ, поэтому Господь проявляет к нему Свое милосердие; также и посредством дней страдания пытается Он направить его на путь истинный. Что в особенности обращает здесь внимание на себя, – это совершенное устранение идеи, что Божья милость особенно почивает на Израиле. И Закон дан здесь человеку, с ним заключен вечный союз Бога; прямо указывается, что Божье милосердие распространяется на всех людей, и это милосердие вызывается недостатком, коренящимся в природе человека, – ибо автор не считает смерти вмecтe с повествованием книги Бытия карою за грех, а согласно древнееврейскому воззрению, считает человека сотворенным для смерти. Этому соответствует его вполне древнееврейское понимание траура: «Сын мой, проливай слезы по усопшем и, уподобляясь тому, кто тяжко страдает, начни печальный напев; позаботься о трупе его, как подобает, и не пренебрегай погребением его; печалься, как подобает, день и два дня, чтобы не было клеветы; a затем утешься в своей печали, ибо от печали происходит смерть, – усопшему ты не принесешь польз