— Санитарка возвращается с пациентом, — произнес Коул в наушник. — У нас есть девяносто секунд.
Прошло более девяноста секунд обеспеченного срыва эфирного времени. Ана остановилась, качнувшись на месте. У нее был выбор: либо подождать во дворе и показать всей стране: какими пациенты возвращаются со спецтерапии, либо продолжить поиски Тэмсин - попытка показать всей стране, что Чистую запрятали в центр психической реабилитации, которая может окончится ничем.
Головой она понимала, что ей нужен пациент спецтерапии. Но сердцем хотела разыскать Тэмсин.
Вдруг на отделение опустилась давящая тишина. Ана огляделась. Все смотрели в сторону санитарного блока, не глядя на него. Вытянув голову и отведя глаза. Она повернулась к старой лаборатории. Ее пульс замедлился. От ужаса. Осознания. Решимости. Она подняла руку к груди, проверила камеру. Возникла фигура — санитарка, толкающая кресло. Свободные зеленые брюки, однотонный зеленый верх, дубинка на ремне вокруг талии. Медсестра шагнула в свет, показывая неровный шрам от уголка рта к подбородку.
“Санитарка Макэверн”.
Взгляд Макэверн заблуждал по двору. Ана опустила голову, но краем глаза продолжила наблюдать за происходящим. Девушка в кресле накренилась вперед, лицо закрывали спутанные волосы. Макэверн отстегнула удерживающие в районе груди девушки ремни, и наклонила кресло, встряхнув его.
Девушка упала головой вперед. Раздался треск, словно бросили вареное яйцо. Ноги-спагетти, заплетающиеся как у тряпичной куклы, открыли белые бедра и серые панталоны. По лицу девушки стекала струйка крови в том месте, где щека напоролась на асфальт.
В горле Аны запершило. Она подняла руку к шее, пытаясь не дать себе закашлять. Макэверн фыркнула. Ее рука легла на дубинку, словно кто—то посмел бросить ей вызов. Все отделение вокруг Аны замерло. Пациенты даже не дергались. Ана больше не могла сдерживать саднившее горло. Она кашлянула. Глаза Макэверн взметнулись к ней. Ана, насколько это было возможно, вжала голову в плечи, стараясь не закрывать камеру и волосами прикрывая лицо. Если Макэверн сейчас к ней обратится, все будет кончено. Она поймет, что Ана не их пациент.
Кто-то позади Аны сплюнул. Внимание медсестры переключилось. Краем глаза Ана заметила покрытые струпьями, темные ноги. Парень, который “следил за ней”. Он снова сплюнул. Макэверн уставилась на него, затем медленно обошла кресло, словно побуждая его к действию, пока поворачивалась спиной. С чрезмерной беспечностью она проследовала в коридор санитарного блока.
Ана повернулась, чтобы рассмотреть своего новоиспеченного защитника. Его исхудавшее тело дергалось. Она догадалась, что его голова не выбрита, у него выпали волосы. Его кожа была сухая и шелушилась в районе шеи. Бензидоксовый наркоман?
Она кашлянула, в горле все еще саднило. Кровь змеилась из головы девушки. Ана двинулась вперед. В метре от девушки ее схватили за руку.
— Девчонка, — произнес ее защитник. — Или ты плохо соображаешь, или ты целый мешок неприятностей. — Ана дернула руку, но парень не отпускал ее. — Они за всеми наблюдают. Если попытаешься ей помочь, окажешься на ее месте. Если бы ты пробыла здесь целый месяц, то знала бы об этом.
Ана посмотрела парню в глаза. Медленно он ослабил хватку. Она опустилась на колени перед девушкой, отдернула ее халат, прикрывая бедра и исподнее, затем мягко отодвинула ее волосы. Бледная кожа. Бледная шея. Тату виноградной лозы.
Она нашла Тэмсин.
16
Трент
Ана приложила пальцы к шее Тэмсин: несмотря на бессознательное состояние у девушки прощупывался четкий непрерывный пульс.
— Тэмсин, — прошептала Ана. Сквозь расселину рта Тэмсин послышался слабый стон.
— Анестезия, — произнес парень. — Будет действовать еще минут двадцать. — У Аны не было двадцати минут. Через тринадцать Петля перехватит канал новостей и выгрузит видео.
— Где все ее друзья?
— Теперь они “шокеры”.
Шокеры. Шокерами называли пациентов, которым прописывали лечение электрическим током. Она уже достаточно привлекла к себе внимание. Ана получила все, зачем пришла, поэтому ей нужно было выбираться отсюда. Но мысль о том, чтобы оставить подругу распростертой на земле лицом вниз, как животное, казалась ей невыносимой.
— Она уже четыре недели на ЛЭТ, — сказал парень, — еще парочку таких и она разучится ходить в туалет.
Внутри Аны забурлила ярость, такая внезапная и неистовая, что, казалось, ее мозг взорвется в любую минуту.
— Ее лечат электрическим током, — прошипела Ана, — потому что она помогала пациентам спецтерапии?
— Теперь она получает помощь, — сказал парень. — Да, доброта убивает, если ты обитаешь в этой дыре.
Ее ослепила злоба. Появилось чувство несокрушимости. Ничто не сможет остановить ее. Взгляд Аны остановился на парне, превратившемся в ее тень.
— Помоги мне перенести ее в пятую студию.
— Ты меня не слушаешь, да?
Она сгребла Тэмсин. Поддерживая ее за плечи и голову, Ана потащила свою лучшую подругу по асфальту. Хотя не должна была этого делать. Но она не могла просто стоять и смотреть, как у всех трясутся поджилки, пока из Тэмсин выбивают дух, кидают в крови и игнорируют. Она пообещала Коулу не вести Тэмсин с собой, не открывать ей кто она. И Ана не нарушала свое обещание.
Защитник вдруг догнал ее и подхватил Тэмсин под ноги. Вдвоем они неуклюже зашагали к пятой студии. Вокруг них остальные пациенты перешептывались, качали головами и разевали рты.
Они опустили Тэмсин на ближайшую от двери студии лежанку. На мгновение сквозь ярость пробились слезы: жгучие, сокрушительные и мучительные. Как она могла оставить Тэмсин такой?
Коул. Вот как. Если она не уберется отсюда, Коул войдет в Три мельницы и попытается пробиться в отделение. Затолкав горе внутрь, она поцеловала Тэмсин в лоб и осталась наедине с яростью.
Ана выглянула из-за двери ангара. Отделение густо накрыли тревога и напряжение.
— Ты говорил, они наблюдают, — сказала она парню. — И что они сделают?
— Пока реальной угрозы нет. Не думаю, что они что-то предпримут до завтра, пока мы не найдем наши имена в списке спецтерапии, — дрожь в его голосе выдавала страх.
— Ну, кто знает, что случится между “сейчас” и “потом”? До скорого.
Она выскочила во двор, прошагала, опустив голову, мимо очереди в женские туалеты и сразу же скрылась за толчеей больных, скользнув в санитарный блок. Коридор потонул в темноте. Ана двинулась вперед, вытянув руку, чтобы не наткнуться на что-нибудь.
Раздался шорох, затем стон.
— Ох, чел, — голос заплетался. — Трент, чувак. Эт ты?
В темноте возникла фигура: свернувшееся тело парня под наркотой, виденный ранее. Из дальнего конца коридора там, где располагалась дверь санитарного блока, ведущая к площадке Трех мельниц, раздался металлический скрежет.
Кто-то входил.
Ана направилась в женский туалет, где спрятала рюкзак. Коридор пронзил дневной свет, когда открылась дальняя дверь, ведущая в отделение. Ана метнулась к туалетам и захлопнула дверь. Щелкнул датчик света, в то время как послышался мягкий шорох приближающихся резиновых колес о бетон.
— Трент! — заныл парень под наркотой. Ана посмотрела на камеру у дальней стены туалета, направленную вниз. Ей требовалось вынуть рюкзак так, чтобы было неясно, что она что-то достает. Дверь в уборную со свистом открылась, и внутрь ввалился ее защитник.
— Кажется, тебе понравилось это место, — сказал он, закрывая за собой дверь.
— Ш-ш-ш! — предупредила она. Ана была раздосадована. По другую сторону двери резиновые колеса и мягкая обувь поспешно проследовали по коридору.
— Она не пойдет за мной сюда, — сказал парень.
Где-то там парень под наркотой завыл еще громче:
— Трент, я видел тебя, чувак. Я только что тебя видел! Чет делаешь?
— Слышишь, Трент, — сказала Ана. — Твоему другу нужна помощь. Почему бы тебе не перенести его куда-нибудь?
— Неа. Я же говорил, что буду следить за тобой. Сейчас мне кажется лучше держаться тебя.
— У меня нет на это времени.
— Правда? — сказал он, сверкнув глазами. — Спешишь на встречу?
Ей от него не избавиться. “Хорошо”, — подумала она. Ей придется уступить, повернуть это в “плюс”.
— Прикрой меня, пока я кое-что достану из урны, — поручила она. Ана встала сбоку от раковины. Трент повернулся к ней лицом, близость его тела вызывала дискомфорт. В его глазах запрыгали озорные огоньки. Она запустила руку в урну и достала черный рюкзак Коула. Трент отклонил голову и застонал в притворном удовольствии. Ана вынула из сумки электрошокер.
— Черт! — сказал парень. Он отшатнулся от ее неподвижного взгляда.
— Не валяй дурака.
— Что? Ты…?
— Просто прикрой меня так, чтобы меня не затошнило, — она прижалась щекой к стене и приоткрыла дверь туалета. Сквозь проем двери в конце коридора она могла видеть двор. Уже другая санитарка вываливала еще одного “шокера” из кресла-каталки. В отличие от Макэверн женщина быстро развернулась, торопясь обратно. Ана заперлась в женском туалете.
— Я не могу расслабиться, когда электрошокер находится так близко к моему стволу, — прошептал Трент.
— Пять минут, — произнес голос Коула в наушник Ане, заставив ее вздрогнуть. Она вела запись уже пять минут.
Что-то шлепнулось с другой стороны туалетной двери рядом с головой Аны.
— Трент! Трент, я знаю, что ты там!
— Дэнни, чувак, — проворчал Трент, качая головой. Ана всем весом навалилась на дверь, чтобы та не открылась.
— Впусти меня! — Дэнни застучал в дверь кулаком.
Санитарка вернется в коридор с минуты на минуту, а друг Трента привлекал слишком много внимания. Не похоже было, что санитарка сама их задержит, но она с легкостью могла вызвать подмогу, чтобы их схватить. Охрана могла потом поближе познакомиться с тем, что происходит в туалете.
В мгновение ока, приняв решение, Ана отцепила от халата камеру и бросила ее в урну:
— Нам нужно заткнуть твоему другу рот, — произнесла она.