– Да будет в веках прославляться твоя мудрость, о великий везирь! – с восхищением произнёс Мустафа.
Он пошёл на женскую половину дворца и зашёл в покои к Гёзал. В комнате для служанки его встретила Фатима.
– Быстро собирайся. Ты покидаешь дворец, – приказал ей евнух.
– С какой это стати? Я здесь нахожусь по воле самого султана, царство ему небесное, – возразила Фатима.
– Вот именно, что небесное. А вот земной султан распорядился выдворить тебя отсюда. Так что поторапливайся, чтобы через минуту твоего духу здесь не было.
Арабка, поняв что бессильна что-либо предпринять, со слезами на глазах стала прощаться с Ребеккой. Евнух лично проводил служанку по длинному коридору гарема.
– Ты можешь мне обьяснить, что происходит?– в недоумении спросила она Мустафу.
– Уноси скорее отсюда ноги. Молодой султан разгневан и распорядился утопить твою госпожу сегодня ночью в Марице. Так что убирайся, пока цела.
Фатима в ужасе покинула дворец и с заплаканными глазами пошла по городу. В тот же день весь Адрианополь узнал об этом происшествии в гареме султана.
Тем временем евнух вернулся в покои к Ребекке. В руках он нёс бохчу с одеждой.
– Быстро снимай с себя свою одежду и переоденься в эту, – сказал Мустафа, показывая на бохчу.
За пять месяцев беременности Ребекка сильно изменилась. Хотя её живот ещё не выпирал из- под одежды, однако появившиеся округлые очертания сильно преобразили девушку. Ребекка была одной из тех женщин, которым беременность шла только на пользу. Она из воздушной девушки постепенно превращалась в красивую женщину со всеми привлекательными формами. Мустафа быстро оценил эти перемены своим намётанным глазом.
– В чём дело? К чему эти переодевания? Куда увели мою служанку?
– Слушай меня внимательно. Оставаться тебе здесь уже небезопасно. Мы с великим везирем решили отправить тебя в город Фессалоники. Ты будешь женой коменданта крепости Армана, с которым ты немедленно отправишься туда.
– А почему вы спасаете меня?– с подозрением в голосе спросила Ребекка, торопливо переодеваясь.
– Потому что у тебя под сердцем ребёнок великого Мурада! – высокопарно произнёс евнух и, увидев, что она готова, добавил,– запомни, с этой минуты у тебя другое имя – Чичак. Про Гёзал забудь навсегда. Всё, пошли.
Он накинул на её лицо чёрную паранджу и вывел из гарема. Здесь Мустафа передал Ребекку Арману, который поджидал её, уже готовый к дальнему путешествию.
Довольный тем, что всё сошло гладко, главный евнух вернулся в гарем, захватил оставленную одежду Ребекки и зашёл в комнату венецианки, отвергнутой Мурадом в свою последнюю в жизни ночь.
– А ну, живо скидывай свою одежду и переодевайся в эту, – велел он ей.
– К чему весь этот маскарад? – возмутилась девушка.
– Помалкивай и делай, что тебе велят! – грубо одёрнул её Мустафа.
Он всегда недолюбливал её за беспредельную дерзость и полную непокорность, хотя и не прочь был полюбоваться изумительным телом. Вот и сейчас он не мог оторвать глаза от восхитительного бюста девушки. Мустафе было жаль топить это великолепие. Ведь она должна была погибнуть девственницей, ибо покойный Мурад так и не успел воспользоваться ею. Евнух не сдержался и похотливо протянул свою руку к вожделенной груди венецианки.
– Убери свои грязные лапы, вонючий кастрат! – вспылила она на своём родном языке, зная тем не менее, что желания несчастного евнуха отнюдь не совпадают с его отрезанными возможностями.
– Ты заберёшь свои прелести на небеса, паршивая гордячка, – в бессильной ярости прошипел Мустафа и с досадой на лице удалился.
Вот уже два дня в таверне у Сократа проживали гости из Константинополя. Лев по указанию верховного асикрита Романа благополучно доставил сюда Иосифа и Соломона. Елена, старик Сократ и его дочь Ирина очень сочувственно отнеслись к их беде. Все они вместе обсуждали, как вызволить из дворцового гарема Ребекку. Иосиф с Соломоном уже стали немного понимать по-гречески и могли как-то общаться.
– Сделать это практически невозможно,– сказал Сократ категоричным тоном, ибо хорошо знал дворцовый режим, – гарем находится под бдительной охраной. Ключи от него главный евнух всегда носит при себе. Проникнуть туда не сможет даже великий везирь, я не говорю уже о посторонних.
– У нас есть золото. Мы можем подкупить кого угодно, – отчаянно предлагал Иосиф.
– К евнухам невозможно даже подступиться. Они никогда не выходят из дворца и ни с кем не общаются, – возразил старик.
– Тогда это надо сделать через кого-либо, кто вхож туда. Ведь, кроме евнухов, там есть и другие царедворцы?
Все вопросительно посмотрели на Елену. Её возлюбленный Аллаэтдин действительно имел свободный доступ во дворец.
– Может, ты скажешь ншанджи, чтоб он помог нам? – попросила юная Ирина.
Добрая девушка очень хотела помочь попавшей в неволю Ребекке. Она видела грустные глаза Соломона, который за весь вечер не проронил ни слова, а только с тоской смотрел на говорящих.
Соломон и Ирина были однолетками. У неё были раскосые голубые глаза, а лицо окаймляли чёрные волосы, придающие её белоснежному личику соблазнительную контрастность, которая в сочетании со стройной фигуркой делала Ирину довольно привлекательной, если не считать редких оспин на лице – результат перенесенной в детстве лёгкой формы оспы. Рябой её назвать было нельзя, однако девичий лик оспины всё-таки портили. Нехитрая косметика того времени не могла скрыть этот изьян, который особенно хорошо просматривался при солнечном свете. По этой причине Ирина старалась днём всегда ходить с паранджой, и лишь по вечерам, когда темнело и зажигались тусклые лампы на оливковом масле, она могла открыть лицо.
Соломон ей сразу приглянулся, однако, будучи большой скромницей и не обладая кокетством своей двоюродной сестры, Ирина не решалась заговорить с ним первой.
Но Соломона сейчас волновало только спасение сестры, и потому он не замечал сидящую рядом молодую девушку. То, что Ребекка находилась совсем близко, очень воодушевило его, но затем, осознав безысходность ситуации, он вновь приуныл и ни с кем не общался.
Ему стало казаться, что он больше никогда не увидит свою сестру. Все его воспоминания о радостной счастливой жизни в Александрии, которая оборвалась в одночасье, были связаны со светлым образом Ребекки. Он вспомнил, как они босые беззаботно бегали по египетскому песку, прыгая по морским волнам, и его сердце защемило от тоски по безвозвратно ушедшему прошлому.
– Не хочу я этого повесу посвящать в наши дела, – возразил Сократ, который недолюбливал Аллаэтдина.
– Мы ему хорошо заплатим, – не унимался Иосиф.
– Не в этом дело. Просто я думаю, что если человек продаёт своих из-за золота, то он способен на любую пакость.
– Зачем ты так, дядя, – заступилась Елена за ншанджи, – он же любит меня и никогда не предаст.
– Он просто обычный бабник и франт. Сегодня тебя любит, завтра – другую. Было бы золото в кармане. Ладно, пошли спать. Завтра решим.
Все начали расходиться по своим комнатам. Соломон взял оливковую лампаду и грустно зашагал вверх по лестнице.
– Не надо отчаиваться. Мы спасём твою сестру, вот увидишь, – услышал он за спиной нежный девичий голос.
Наконец-то Ирина решилась с ним заговорить. Соломон плохо понимал по-гречески, но красноречивый взгляд девушки говорил обо всём. Он внимательно посмотрел на неё и впервые за последнее время улыбнулся. Темнота комнаты не позволила ему разглядеть, как зарделась Ирина, отчего оспины на её лице стали выделяться ещё больше.
– Ты очень добрая девушка,– только и смог проговорить он и со вздохом удалился.
Следующий день прошёл в тревожном ожидании возвращения Елены, которая решила найти Аллаэтдина у него дома. Уже стемнело, а девушка всё не возвращалась. Наконец дверь трактира резко отворилась, и на пороге показалась сильно взволнованная Елена. Она быстро направилась к Сократу и стала что-то серьёзно нашёптывать ему. Иосиф и Соломон с тревогой наблюдали за ними. Старик несколько раз удивлённо вскидывал седые брови, чем ещё больше смутил своих гостей. Первым не выдержал Иосиф.
– Уж не произошло ли чего-то дурного? – беспокойно спросил он.
Старик подошёл к нему вплотную и заговорил вполголоса:
– Сегодня ночью они собираются утопить Ребекку.
– Утопить? Где?
– Они сбросят её в реку Марицу с большого каменного моста.
– Мы должны спасти её! Сам Бог послал нам такую отличную возможность! – взволнованно заговорил Иосиф и с надеждой посмотрел на воспрянувшее лицо Соломона.
– Откуда она узнала про это? -поинтересовался Соломон.
– Сегодня утром они выдворили из дворца её служанку. Она и растрезвонила по всему городу эту весть, – объяснил Сократ.
– Служанку Ребекки?– удивился Соломон, – у неё во дворце была служанка?
– Мы не хотели тебе говорить, но твоя сестра была фавориткой султана и даже беременна от него, – быстро проговорила Елена и смутилась.
То, что Ребекка была в гареме фавориткой, об этом знала вся столица, точно так же, как о том, что она беременна. Шило в мешке не утаишь – по такому принципу просачивалась в город вся дворцовая информация, и уж тем более из гарема. Выйти оттуда наложнице не представлялось возможным, а вот слух про неё беспрепятственно распространялся за её стенами.
– Этого не может быть! – сказал изумлённый юноша.
Он не мог себе представить, что его по-детски наивная сестра успела всего за несколько месяцев превратиться в настоящую женщину, да ещё забеременеть от султана.
– Не надо так возмущаться. Жизнь в гареме протекает по своим жестоким законам, и если им не подчиняться, то можно просто погибнуть, – начала успокаивать Соломона Ирина.
– Тогда почему же её хотят утопить? – спросил Соломон.
– Потому что молодой султан хочет избавиться от всех возможных своих соперников, в том числе и не родившихся,– объяснил Сократ.
– Ладно, Соломон. С ребёнком она или без, какое это имеет для нас значение? Давай думать, как будем её спасать? – засуетился Иосиф.