– Но это невозможно!
– Для Кокко нет ничего невозможного. Он лучший бомбардир на венецианском флоте.
Тем временем Кокко стал лично заряжать бомбарду. Ядро уже закатили в ствол, и он начал заправлять орудие порохом. Делал он это с уверенностью опытного артиллериста, который отлично разбирался во всех тонкостях этого искусства. Когда бомбарда была полностью заряжена, Кокко стал тщательно прицеливаться. Он то и дело менял угол наклона ствола и, наконец, с довольным лицом повернулся и сказал:
– Ну сейчас я им всыплю перца в задницу.
– А ты уверен, что сможешь попасть туда? – с сомнением спросил его Роман.
– Готов держать пари! – сказал шкипер, окончательно измеряя расстояние, закрыв левый глаз.
–Поверьте мне, сеньор логофет. Если Кокко к чему-то прицелится, то непременно попадёт,– произнес командор,– эта бомбарда с его судна. Он из неё может попасть и в воробья.
– Если он разобьёт эту дьявольскую пушку, то весь Константинополь будет носить его на руках.
Но Кокко уже никого не слушал. Он поджёг порох и бомбарда глухо ухнула, погрузив всё вокруг в дым. Все заворожено стали вглядываться вперёд, и когда дым рассеялся, они увидели вдребезги разбитую пушку Урбана. Возгласы ликования и радости раздались на крепостных стенах. Все кинулись обнимать храброго венецианца.
– Ну Кокко, ты настоящий герой! – изумлённо сказал Роман,– такого точного выстрела я никогда не видел.
Но недолго длилась радость защитников. Турки, озлоблённые потерей своей пушки, которую они с таким трудом притащили сюда и на которую возлагались большие надежды, огромной человеческой массой пошли на штурм.
– А ну, не расслабляться! – крикнул Джустиани, – все по местам! Сейчас будет очень жарко!
Тревожно зазвонили все церковные колокола города, созывая защитников на стены. Гром турецких барабанов и пронзительные завывания зурны словно хотели перекрыть мощный колокольный звон, стоящий над городом.
Лавина турок подошла к стенам и начала карабкаться по лестницам и турам. Их встречали наверху, сбрасывали, обжигали, закалывали. Через два часа после начала атаки стены окрасились человеческой кровью, которая ручьями стекала вниз, пропитывая землю. Но бой продолжался. Турки волнами подкатывали к стенам, стремясь утомить, обескровить её защитников. Император и командор ходили взад и вперед и всячески подбадривали обороняющихся. По всему было видно, что последние явно устали, но заменить их было некем.
Наконец наступившая темнота заставила османов прекратить атаку и вернуться обратно в свой лагерь. В этот день они оставили под стенами до тридцати пяти тысяч трупов. Ещё около трехсот человек были взяты византийцами в плен. Потери защитников составили не менее двух тысяч человек. Тот, кто остался в живых, засыпал от усталости прямо на месте. Император ходил среди спящих воинов и с ужасом созерцал убитых. Он велел их собрать, а раненых немедленно поручил заботам лекарей. Турки тоже собирали своих погибших и предавали огню.
– Сегодня мы понесли большие потери,– с болью в сердце сказал василевс Джустиани, – если турки будут и дальше с таким остервенением штурмовать, то мы долго не продержимся. Нам жизненно необходима помощь извне.
– По моим сведениям, со дня на день должно подойти подкрепление из Венеции, – доложил Джустиани.
– Если это так, то надо их поторопить. Следует кого- то послать им навстречу.
– В ближайшие дни противник не будет атаковать, ибо сильно выдохся сегодня,– вмешался герой дня Кокко, – а за это время, Бог даст, подойдёт и помощь.
Кокко был прав. Неудачная атака турок существенно понизила их боевой дух. Ужасные потери османской армии хоть и были восполнимы, однако вызвали растерянность среди осаждающих. Стало ясно, что быстрой и лёгкой победы не будет. Их ждала долгая и кровопролитная осада.
Обуреваемый тревожными мыслями, Мехмед, словно безумец, расхаживал по своему шатру.
– Мы двадцать дней стоим под стенами этого города и до сих пор не добились никаких результатов!– сетовал он Халалу, – где наш флот? Когда его наконец притащат в бухту? Где новые пушки? После сегодняшних потерь я уже не пойду в атаку, не пробив брешь в стене.
– Не беспокойтесь, ваше величество, – успокаивал его везирь, – по моим расчётам сегодня ночью галеры будут спускать на воду. Греки, проснувшись завтра утром, увидят у себя под носом наши корабли. Пушки, ещё больше прежних, скоро будут здесь несмотря на то, что сам мастер Урбан ранен и временно не может участвовать в осаде.
– Ну хорошо, – успокоился Мехмед, – надеюсь, что завтра Золотой Рог, с помощью Аллаха, станет нашим.
Халал не ошибся в своих расчётах. Как только забрезжил утренний свет, греки с великим изумлением обнаружили на противоположном берегу бухты множество турецких судов. Османы смогли протащить семьдесят галер по холмистому перешейку, используя для этого различные инженерные ухищрения. Это могло присниться только в страшном сне. Золотой Рог, который бдительно охранялся со стороны пролива заградительной цепью, вдруг в одначасье превратился в стоянку неизвестно откуда-то взявшегося турецкого флота.
– Вставай, шкипер! Турки приползли к тебе на своём брюхе, – огорошил Кокко его помощник , бородатый Лука.
– Как приползли? – удивился спросонок здоровяк, вскакивая с постели.
– А ты выйди на палубу и полюбуйся!
Кокко выбежал наверх и сперва не поверил своим глазам. Затем он внимательно осмотрел суда и сказал уже с недовольным видом:
– Они что с неба свалились, что ли? Хотя это даже и к лучшему. А то я начал в этой бухте подыхать от скуки. Двинем сегодня же на них. Вот будет хорошая драка. Что скажешь, Лука?
– А что, можно. Только вон их как много. Ещё неизвестно выйдем ли мы из этой потасовки сухими.
– Да, посудин у них многовато. И как это они смогли притащить их сюда. Видать основательно готовились. Ладно, подождём, пусть первыми нападут, если, конечно, захотят.
– Слушай Кокко, а давай их ночью подпалим к чёртовой матери. Смотри, как кучно стоят. Подплывём скрытно на какой-нибудь греческой галере и подожжём. Уж больно удобно встали. Будут пылать всем флотом. Вот фейерверк получится славный!
– Отличная идея, Лука, – вмешался в разговор один из венецианцев по имени Умберто,– только кого ты туда пошлёшь? Я лично рисковать жизнью из-за этого фейерверка не собираюсь.
– А тебя туда никто не собирается посылать, – рассердился помощник шкипера, – такие вылазки тебе не по зубам. Уж больно кишка тонка. Ты можешь, как обычно, прохлаждаться в Галате с бабами.
Лука недолюбливал этого заносчивого Умберто. Моряк он был никудышный, к тому же изрядный выпивоха. Дружбу особую ни с кем не заводил и держался особняком. Попал же он на корабль исключительно по просьбе мачехи Кокко как племянник архиепископа болонского, который погиб в османской столице.
– Ну- ну, потише! Мы ещё посмотрим, у кого кишка тонка? – озлобился Умберто и ушёл прочь.
– Мне этот негодяй очень не нравится. Ты на меня не обижайся, Кокко, но обратно я его точно не возьму. Пускай остаётся здесь с генуэзскими забулдыгами, – сказал Лука.
– Да ну его к чертям собачьим! – махнул рукой Кокко, которого уже завлекла идея поджога,– давай -ка продумаем, как османов будем палить.
– А тут и думать нечего. Все можно устроить сегодня же ночью.
– Боюсь, что командору эта рискованная идея не понравится.
– А он и не узнает. Командор целый день на стенах проводит. Ему не до нас.
– А галеру кто нам даст? – спросил Кокко, – без византийской галеры у нас ничего не получиться.
– Об этом я уже успел подумать. Есть среди них хороший парень. Соломоном зовут. Попросим его. Он непременно поможет.
– Ладно, действуй. Доложишь к концу дня. Я пошёл к командору, – сказал Кокко и направился в город.
Вечером в кают-компании «Фортуны» Кокко с Лукой сидели за трапезой и обсуждали предстоящую вылазку. Вскоре дверь каюты приоткрылась и зашёл Соломон в форме офицера византийского флота. В своём новом обличии юноша смотрелся очень эффектно. Он то и дело поглаживал рукоятку меча, владеть которым его хорошо обучили в гвардейской школе. Вместе с ним на судно пришёл Роман.
– Приветствую вас, господа! – сказал логофет.
– Знакомьтесь. Это Роман Рштуни – логофет его императорского величества, – представил Соломон.
– Прошу вас присаживайтесь, сеньоры. Присоединяйтесь к нашей трапезе, – вежливо пригласил их Лука.
– Я уже информирован, что вы намереваетесь спалить турецкий флот,– улыбаясь сказал Роман, -но как вы это собираетесь сделать?
– Мы поплывём туда ночью на галере и закидаем суда противника горящими факелами, -поделился своим планом Лука.
– Отличная идея, хотя и несколько рискованная.
– Вот ради этого риска мы и приплыли сюда, – откровенно признался Кокко, – а то мы с Лукой помирали от скуки в Венеции.
– Хорошо, сеньоры. Но тогда я предлагаю воспользоваться не факелами, а более эффективным средством.
–Чем же?
– «Греческим огнём», – сказал Роман и подал знак Соломону.
Тот вышел из каюты и вернулся с несколькими ёмкостями.
Так называемый «греческий огонь» представлял собой легко воспламеняющуюся жидкость, состав которой на протяжении многих веков греки хранили в строжайшей тайне. Благодаря ему они одерживали победы во многих баталиях как в сухопутных , так и морских. С появлением пороховой артиллерии актуальность этого вида оружия была несколько утрачена, однако в ближнем бою оно было пока незаменимо.
– Мы слыхали про ваш огонь, но никогда не видели его в действии, – признался Лука.
– Ничего страшного. Наш офицер покажет вам, как им пользоваться.
– Отлично. Нам ещё нужна галера с хорошими гребцами.
– Об этом я тоже позаботился, – уверенно сказал Роман, – галера уже стоит у вашего борта.
– Благодарим вас, господин логофет, – сказал Кокко.
– Не стоит благодарности. Я лишь исполняю свой долг.
– Тогда, за успех дела! – поднял свою чарку Кокко.