Подхожу к ванне, в задумчивости провожу рукой по гладким изгибам. Пододвигаю ширму, прикрыв себя от тех, кто может войти, раздеваюсь и погружаюсь в воду по самый подбородок.
Смываю с себя кровь, соль и пот. Какое-то время лежу в воде и, откинув голову назад, прикрываю веки. Мысли бродят по только им изведанным тропам, и какая-то кривая тропинка выводит их к принцу. Что я сделаю, если он сейчас войдёт в свои покои? Возмущусь и буду пылать от негодования? Или нет?
И только оставшись наедине с собой я признаюсь, что не буду его прогонять. Даже Древнейшая, которая прожила дольше, чем все мы вместе взятые, считала, что украденное время с возлюбленным было лучшим, что она видела за тысячи Алых Лун.
Я не думаю, что влюблена, но речи равка и его поступки словно приручили меня как дикого зверя. И он стал одним из немногих, кого я могу назвать "небезразличным" мне.
Ещё какое-то время лежу в ванне и жду, когда же придёт Бастиан, но он не приходит. С долей разочарования выбираюсь из золотой посудины, одеваюсь в новую одежду, которую для меня снова заказал принц, но в этот раз я облачаюсь в черное с золотом с особым чувством. Я бы назвала его – собственническим.
Какая же я глупая, раз решила, что достойна носить цвета королевской семьи. Да, сейчас от меня зависит многое, но я по-прежнему не больше, чем эгоистичная охотница, которая вляпалась во что-то куда более грандиозное, чем куча дерьма.
Отправляюсь в тронную залу в сопровождении неумолкающей Гвианы, которая появляется словно из воздуха. Она облачена в дорогое платье, за которое отдали куда больше, чем пару увесистых мешочков монет. То есть на это платье человеческая семья крестьян могла бы прожить более Алой Луны.
Гвиана без умолку рассказывает мне о путешествии, в котором я, к слову говоря, тоже была. Она несколько раз упоминает, что Колум и Меланта это истинная пара влюбленных. А так же говорит о том, что Ромен был невыносим на протяжении всего пути. Он не поддерживал беседу и вообще делал вид, что Гвианы на корабле не было. Бывшая королева так распаляется по поводу мага принца, что я невольно улыбаюсь. Не думала, что безразличие какого-то мага может так сильно задевать Гвиану.
Входим в тронный зал и располагаемся за огромным столом, он наполнен яствами, и мы размеренно уплетаем еду. За столом ведутся тихие разговоры. Они велись ещё до нашего появления с Гвианой. Вся наша компания с корабля уже была в зале, но к еде не притрагивались до нашего появления. Сейчас же, в основном они вещают о том, что нас ждёт впереди. О дороге в Ваал и о приближении Алой Луны.
– Гвиана, Колум, Меланта, вы остаётесь в замке, – говорит равк, сидящий во главе стола.
Все прекращают переговариваться.
– С чего это? – спрашивает Колум.
– Слава Матери, – говорит Гвиана, она тут же выпучивает глаза и поправляет сама себя. – Это я по привычке. Никакая ей не слава. Пусть корчится в муках, старая дрянь.
Ромен закатывает глаза. Меланта тактично молчит.
– Мы можем вам пригодиться, – говорит Колум, твердо смотря на равка.
Замечаю, что взгляд Колума у меня больше не ассоциируется с мертвой рыбой, кажется, что с появлением в его жизни Меланты, кто-то зажег в них волшебный свет.
– Нет-нет мы вовсе им не нужны, – вставляет своё мнение Гвиана, потом бросает взгляд на Ромена и спрашивает. – Ты что – едешь?
– Да.
– А кто меня будет защищать?
– Колум и Меланта.
Услышав своё имя, ворожея поднимает взгляд от тарелки и тихо говорит:
– Я могу только залечивать раны, в бою я буду обузой.
Хоть кто-то достойно оценивает свои возможности.
– Я сказал, вы остаётесь, – говорит принц и отодвигает стул. Промакивает губы черной салфеткой и кладет её на стол. – Это не обсуждается. Вы будете нас отвлекать. В этом деле обуза крайне нежелательна.
Слышу, как Гвиана щебечет себе под нос что-то по поводу того, что обузой её сделал равк, выбрав испорченное тело. Меланта снова опускает взгляд в тарелку. Ромен делает вид, что ничего не происходит и продолжает медленно уплетать еду.
Колум тоже поднимается с места.
– Я не могу остаться, я должен быть подле Эвы, мои нити…
Перебиваю мага.
– Шрам мёртв. Твои нити тебя обманули.
Он, опешив, садится на место. Колум находится напротив и, не мигая, смотрит мне в глаза. Маг так растерян, что несколько раз открывает рот, чтобы что-то сказать, но не произносит ни единого звука. Всё же берет себя в руки и произносит хриплое:
– Что?
– Я отрубила ему голову.
Колум не верит. Это написано у него на лице, крупными и размашистыми буквами.
– Как это возможно? Нити, они никогда меня не обманывали.
Он говорит так, словно его предала не сила, которая с ним с рождения, а мать родная.
– Никому нельзя верить, – говорит равк, смотря мне в глаза, – даже нитям. Выход есть всегда.
Меланта, тихо переговаривается с Аргосом, потом бросает на меня быстрый взгляд и говорит:
– Мы пойдём, Аро нужно отдохнуть.
– Где его комната? – спрашиваю я.
– Третья слева после покоев принца Бастиана, – отвечает Меланта.
Киваю ей, и она увидит ребенка.
На какое-то время повисает тишина. Колум смотрит на свои руки, словно желает увидеть там призрачные нити.
– Колум, – зову его я. – Всё закончилось.
– Нить по-прежнему со мной.
Что?!
Открываю рот, чтобы засыпать Колума вопросами, но звук шагов за спиной заставляет меня обернуться.
В широкие двери залы высоко подняв подбородок входит Корделия. Она осматривает всех нас и говорит:
– Извините за опоздание, моя служанка редкостная растяпа.
Хватаю столовый нож и моментально оказываюсь на ногах. Бросаюсь на нареченную принца.
– Вот гадство! – говорит Бастиан и оказывается возле меня. – Эва, убери нож.
– Нет! Эта сука повинна в смерти…
– Я знаю, но ты не можешь её тронуть, – говорит равк.
Освобождаюсь от захвата Бастиана и с закипающим гневом спрашиваю:
– Почему это? Очень даже могу.
– Она под защитой короля и, следовательно, и под моей тоже.
Какого пекла ты несешь?!
– Мне это безразлично! – бросаю я и поворачиваюсь к Корделии, которая стоит и с нескрываемым интересом слушает наш с Бастианом диалог.
– Не настраивай против себя короля, – говорит равк.
Король нам сейчас нужен как никогда раньше. И я это понимаю. Нареченной уже должны были отрубить голову. Эта тварь носится от двора ко двору и делает, что хочет. Как ей сходит это с рук?
– И чем же ты откупилась от казни? – спрашиваю я. – Подлая ты крыса.
Корделия пожимает плечами и, выгнув одну бровь дугой, говорит:
– Информация. Я рассказала королю много чего интересного, да и он не хочет портить отношения с моим отцом.
Равка проходит дальше в зал и не сводит от меня пристального взгляда.
– Ты думаешь, мне приятно дышать с тобой одним воздухом? – спрашивает она. – Ты мне омерзительна. Ты убила Франческу.
– Ты убила Эмета.
– Ой, нет, – Корделия смеётся, но это настолько наиграно, что воротит. – Это сделала ты.
Оборачиваюсь к Колуму и говорю.
– После того как меня не станет, убей суку.
Маг кивает, я откидываю от себя руку равка и, чтобы он не успел услышать мои дальнейшие мысли, ухожу из залы.
Глава 32. Не верь
"Нет здесь истины, сын мой. Зло оно всегда зло, и если этот червь сидит в тебе, то ты никогда не избавишься от него… рано или поздно каждый поддается искушению".
(Книга Отца и Матери. Глава тридцать пятая. Новый завет).
Возвращаясь в покои, я негодовала и корила себя за то, что не перерезала глотку Корделии прямо в зале. Из-за неё, её убеждений и стремлений погиб Эмет. Да, убила его я, в этом сучка права, но именно нареченная равка навела на него чары. Именно она виновница гибели одного из лучших существ Мэроу.
Ненавижу и презираю.
Я понимаю, что её ведет рука мести. Корделия хочет покарать меня за смерть Франчески, своей сестры. Но не попытайся они убить меня, я бы даже их имён не знала.
Весь смех ситуации в том, что я никогда не лезла в придворные дела, меня никогда не интересовало, кто правит странами и с какой целью. Я всегда считала, да и сейчас уверена в этом, что во дворце смогут ужиться только прогнившие насквозь личности. Корделия слишком долго ходила с вымышленной короной, она знает, как вести себя с королями и королевами. Она не так глупа, как считают остальные. Эта змея, ещё всем покажет.
Если доживёт до утра.
Но она не доживет.
Я специально при всех попросила Колума убить тварь, когда меня уже не будет в живых. Из-за слов, брошенных сгоряча, Корделия не будет ожидать того, что в эту ночь я приду по её душу.
Беру меч, что стоял у стены, и разглядываю искусные узоры на рукояти. В покоях везде оружие. Стены увешаны луками разных мастеров своего дела. На комодах и дубовом столе мечи, ножи и стрелы. Идеально.
Открывается дверь. Оборачиваюсь и вижу в проеме принца.
– Ты предатель, – говорю я и продолжаю рассматривать его оружие, беру пару ножей и закрепляю их на штанах.
– Я тебя не предавал, – говорит он и закрывает дверь.
– Если тебе угодно видеть в замке Корделию, твою будущую супругу…
– Она мне больше не нареченная.
Рука с третьим ножом замирает, оборачиваюсь к Бастиану и смотрю ему прямо в глаза.
– Что это значит?
– Я сказал брату, что предательница не будет мне супругой.
Вот как.
– А он что?
– Согласился.
– Тогда почему она здесь?
– Корделия пришла к королю и рассказала ему всё об Анриетте. Она вывернула всё так, что хотела помочь короне, а не предать её.
Какие глупости.
– И король поверил?
– Конечно нет. Он заточил Корделию в Старом Замке, она не может покинуть его стен. Казнить он её не станет, королю нужны союзники, а отец Корделии очень влиятелен. И в сложившихся обстоятельствах это самое верное решение. К тому же он уже нашёл ей нового супруга, сэра Биллинида.