Вожак дважды хлопнул в ладоши, и плоскодонки стали отплывать. Мутанты на площадке попятились, на краю остался лишь вожак и двое крепких самцов с шипастыми дубинками в руках.
— А чего тут вообще такое? — спросил Белорус. — А, папаша? Ты по-ихнему балакать умеешь? Знаешь этого… грязного?
— Рану забинтуй! — громыхнул Илай и кряхтя опустился у ограждения. — Кровит рана.
Похоже, разговор с вождем его сильно вымотал. Старик, стараясь не делать резких движений, медленно вытянул ноги.
Разин подобрал шест, обошел сендер и вытащил за шиворот Чижа.
— Держи, — он протянул шест мальчишке, — теперь будешь говорить, куда плывем и что вокруг. Понял?
— Угу. — Чиж шмыгнул носом.
— Музыкант, помоги оттолкнуться.
Разин вернулся к краю площадки и уперся в него шестом. Втроем оттолкнув платформу, они принялись работать длинными жердями, стараясь скорее уйти подальше в марево. Вскоре к ним присоединился Белорус, который закончил с перевязкой.
Когда площадка и мутанты на лодках пропали из виду, Илай заговорил:
— Болотные здесь живут давно. Рыбарей не любят, злыми называют. Рыбари живность бьют с плотов, потом продают. Племени жрать нечего.
— Конкуренция, — вставил Белорус.
Илай наклонил голову, взглянул на него поверх очков и продолжил:
— Недавно на болото пришли добрые люди…
Белорус снова обернулся, но промолчал, осознав, что давно от старика таких долгих речей не слышал.
— Добрые, — повторил Илай, — стали кормить болотных, мясо сюда возят, на площадку. Болотные не знали, кто мы, потому сразу не напали. Так-то они мирные, давно на болоте живут.
— А кто поселок рыбарей вырезал? — спросил Альбинос и покосился на Разина. Тот смотрел на Чижа, который перестал работать шестом, втянул голову в плечи, закусив губу.
— Злых не любят, — сказал Илай. — Злых они убивают.
— Чтоб рыбари к острову не совались, — подхватил Белорус. — Точно, ах ты…
Он бросил шест на палубу, выдернул из-за пояса обрез.
— Щенок, да я…
Разин сгреб Чижа за шиворот, задвинул себе за спину и преградил дорогу Белорусу.
— Отдай мне его, — Тим тряс перед собой обрезом, задыхаясь от злости. — Он же… Он хотел нас болотным скормить. Ты…
— Отвали, — Разин толкнул Тима в грудь. — На место встань и греби.
— Белорус прав, — сказал Туран. — Но сначала я хочу выслушать Чижа.
Разин шагнул в сторону.
— Зачем ты так поступил, парень?
Все смотрели на всхлипывающего подростка. Грязной рукой он утирал нос, плечи его вздрагивали, по щекам катились слезы.
— Мы ж просили вас по-доброму: не лезьте вы в болотину… Сколь разов вам говорено было, а вы упёрлися. — Чиж хлюпнул носом. — Было ж вам говорено, не лезьте!
Чиж замолчал, глядя себе под ноги.
— А ну, рассказывай, — велел Разин.
— Ага, говори все как есть! — поддакнул Белорус.
— А чего говорить, — подросток звучно утер нос, развозя грязным рукавом слезы по щекам, — монаху нас был, страшный такой монашище, сам здоровый, а ружжо вот такенное, а борода — вот этакенная. И глаза злющие. Грозился: не плавайте к острову, не пущайте пришлых, не то конец вам. А ежели сунется кто, ежели спрошать зачнет, дорогу к острову выпытывать, тех к энтому месту спровадьте. Сильно грозился монашище.
— Одного монаха испугались? — проворчал Белорус. — Храбрый вы народ, затопчи меня кабан.
— Кабы один… — протянул Чиж. — На двух самоходах прикатили, это токо к нашей домине один пришел, остальные издаля целились. Сказано ж вам было, не лезьте вы в болотину. Соседи, вон, не послушались монахов, полезли… Нет боле соседей. И вас мы добром просили: не лезьте… А вы полезли. А с нас после спрос будет, так? А ну как вы до острова допретеся? А монах решит, мы дорогу казали…
— Добрый у тебя батя, сына на смерть отправил, — бросил Туран. — Или ты рассчитывал с болотными договориться как-то? Чтоб не трогали?
— Может, и столковался бы с болотными, кто их разберет? Прежде они не злые были. А батя по уму сделал. Ему сгинуть нельзя, без него всем пропасть, он добытчик, а без меня семейство-то выживет…
— Так… — Разин взглянул на небо. Солнце клонилось к закату. — Далеко отсюда до острова? Мы, получается, из-за тебя крюк сделали… Знаешь ты вообще, как туда попасть?
— Остров ночью легко найти! — оживился Чиж. — Он огнями светится!
Белорус повернулся к Турану.
— А ведь и правда, помнишь, мы, когда из пещер вылезли, свет посреди болота видели? Так, значит, его и отсюда видно, с воды.
— Найдем, — решил Разин.
Он схватил Чижа за руку и потащил к левому краю платформы, где к поручням была привязана лодка. Распутал узел.
— Лезь.
Кинув болотному жителю веревку, Егор пошел на корму. Чиж постоял молча, потом поднял глаза и сказал невесело:
— На закат правьте. Как пройдете между развалинами, увидите остров. Серый такой, как дома древние. И без окон он совсем.
— Слышал, Туран? — Разин, опустив шест в жижу, толкнул платформу. — Смотри в оба. За работу все!
Они взялись за шесты — с Чижом никто прощаться не стал, и вскоре его лодка исчезла в мареве.
Плыть пришлось медленно, чтобы не напороться на торчащие из воды бетонные осколки с загнутыми прутьями арматуры и крыши приземистых зданий, покрытые тиной.
Темнело на болоте быстро. У Турана от напряжения затекли спина и шея, хотелось взять в руки шест и размяться.
— Илай! — позвал он, когда впереди проступили темные, правильные очертания какой-то постройки. — Эй, а ну глянь!
Остальные перестали толкать паром.
— Куда? — Старик забрался на багажник сендера.
— Вон, — Туран показал, — прямо смотри.
— Остров там. Это остров!
— Уверен? — Разин, перехватив шест, подошел к ограждению впереди.
— Остров, — повторил старик, и Егор запрыгнул на капот.
— Музыкант, бинокль дай!
Стены без окон и дверей высоко поднимались над водой. Остров был сложен из бетонных блоков, поверху торчали приземистые столбики, между ними вилась колючая проволока. На концах длинных мачт вращались лопасти ветряных генераторов.
— Ну и ну… — протянул Белорус. — Э, а колпаки бронированные по краям… Че оно такое, а?
— Автоматические установки, — не отрываясь от бинокля, сказал Разин. — Там пулеметы.
— Зачем нитки красные? — спросил Илай.
— Какие еще нитки? — Белорус, как ни вглядывался в туман, никаких ниток не видел.
— Говорю же: красные, тонкие, над стеной тянутся.
— Ну и глаза у тебя, дед, — Разин обернулся. — Весь периметр закрыт лазерной системой контроля. Разворачиваемся!
Он спрыгнул на палубу. Осмотрелся.
— Давайте влево отойдем, причалим к тому выступу.
— Ничего я не понял, — вздохнул Тим. — Лазерновая система — это что такое? Какое такое зерно-то?
Разин молча подобрал шест, а Белорус по своему обыкновению принялся болтать:
— Не, ну в самом деле! Я твоих зерновых систем не боюсь, я просто рассуждаю. — Заняв место у ограждения, он опустил шест в воду. — Я же всегда первым во всякие такие, будем говорить, неприятности лезу, мне нужно знать, как именно влазить! А тут… Да, и кстати, а они нас не увидят? Оттуда, со стены?
— Там никого нет, — ответил Разин. — На охранную систему надеются. Но долго здесь торчать все равно нельзя.
— Тихо! — Туран поднял руку.
Он замер, склонив голову набок. Все настороженно прислушались. Звук доносился справа — ровный рокот, сопровождаемый хлопками, будто по воде размеренно била огромная ладонь.
— Это чего ж такое? — Белорус склонил голову, прислушиваясь.
— Что бы там ни было… А вон туда давай! Навались! — скомандовал Разин, указывая на остатки стены, торчащие из болота.
Они уперлись шестами, паром тяжело развернулся и пополз к стене. Она была невысокая, сложена из кирпича и обросла мхом. Когда укрылись за ней, оказалось, что дальше из бурой массы поднимается еще одна стена, пониже. Видимо, остатки одного крупного строения, а может, двух, стоявших по соседству. Спрятать паром за выступом полностью не получилось, но в тумане его силуэт сливался с развалинами, на это и рассчитывал Разин.
— Илай, Музыкант, хватайтесь за стену, — приказал он. — Держитесь, чтобы не снесло. Видите, течение тут в болоте, хоть и несильное…
Туран нагнулся к прицелу, приподняв ствол, недовольно покачал головой.
— Не смогу стрелять.
— Почему? — обернулся Разин.
— Кирпичи мешают. В сторону дальше протолкните, вон, где кирпичи осыпались.
Гул приближался, нарастал… Туман зашевелился, со стены посыпалось крошево, поднявшийся ветер разогнал багровую дымку над болотом. На открытое пространство перед островом выскочил крупный силуэт. Размерами судно было с платформу рыбарей, и казалось, оно летит над водой. Скругленный нос обтянут толстым слоем резины, почти всю палубу занимает приземистая бронированная рубка.
Когда судно прошло мимо развалин, платформа сильно закачалась; волны подняли со дна гниющие ветки, стебли бледной осоки, в воздухе закружилась пыльца, сорванная ветром с метелок тростника. Все прижались к ограждению, лишь Туран медленно вел стволом пулемета, провожая корабль на воздушной подушке, пока тот не скрылся из виду.
Вскоре гул и хлопки стихли, вода успокоилась, и они перевели дух.
— Мясом пахнуло, — заметил Илай.
— Болотным жрачку повезли, — привстав на цыпочки, Белорус выглянул над стеной. — А на чем повезли? Что это, будем говорить, было?
Стирая с лица налипшую пыльцу, он повернулся к Разину.
— Кажись, сзади у него крутилось что-то, или мне показалось? Э, а ты чему радуешься?
Разин глядел вслед судну и скупо улыбался.
— Смотрите на него! Да я впервой вижу улыбку Разина! Альбинос, ты когда-нибудь видел, чтобы он таким был? Нет? Я так и понял. Затопчи меня кабан! Нужно запомнить этот день, Разин же больше никогда не улыбнется!
Альбинос тоже удивился: сколько он уже с Разиным путешествует, тот ни разу не пошутил, не улыбнулся — Альб давно привык, что спутник ведет себя так, будто человеческие чувства, кроме, разве что, жажды мести, ему почти незнакомы. А тут вдруг — улыбка. Из-за нее угрюмое лицо Разина разгладилось, помолодело.