– Я тебя люблю.
– Так отвези меня в постель.
Глава 28. Джексон
– Нет! – взвизгнула Джульетта, выбегая за мной в коридор.
Я остановился перед дверью в кабинет, закрыв проход своим телом, и вскинул подбородок, с вызовом глядя на нее.
– Я хочу войти! – Она положила руки на бедра. На ее губах играла едва заметная улыбка. – Я хочу посмотреть, Джекс! Уйди с дороги!
– Там нет никакого порно, честное слово! – Я уперся руками в дверную раму у себя над головой. – Но мы можем сами это устроить, если хочешь.
Джульетта насупилась, и я обвел взглядом ее маленькую фигурку в моей темно-серой футболке с V-образным вырезом. Было уже за полночь, а мы еще не ложились спать.
Несколько секунд она стояла и смотрела на меня, а потом вздохнула.
– Что ж, рано или поздно я все равно туда прорвусь. – Она поднесла руку ко рту, притворно зевнув. – Я устала. Идешь в кровать?
Я ухмыльнулся и пошел было за ней, но она резко развернулась, бросилась в мою сторону и попыталась проскочить мимо меня.
– О нет, даже не думай, – расхохотался я, поймав ее, а она извивалась у меня в руках, пытаясь вырваться.
– Я туда войду!
– Разумеется, войдешь, – прошептал я ей на ухо. – Я хотел бы освежить в памяти тот эпизод на кресле. И у окна. Сегодня ночью.
Джульетта посмотрела на меня и улыбнулась, и я почувствовал, как ее тело расслабляется в моих объятиях.
А потом у нее вдруг заурчало в животе.
– Фу, – вздохнула она, запрокинув голову. – Ну конечно.
Я тихо усмехнулся.
– Тебе нужно больше есть, – сказал я, выпуская ее.
Джульетта сверкнула на меня глазами.
– Я бы ела, если бы ты перестал держать меня на этой диете, состоящей из одного только Джекса! – Она махнула рукой. – Сходи в душ. А я сделаю сэндвичи. И попкорн.
Должно быть, она успела заметить у меня в кухонном шкафу попкорн всех возможных видов и вкусов.
– Идет, – я поднял руки вверх.
Убедившись в том, что Джульетта спустилась по лестнице, а не попыталась провести меня снова, направился в ванную. Если серьезно, я ничего не имел против ее присутствия в кабинете. Мне просто нравилось играть с ней.
И конечно же, она не найдет там никакого порно, так что на этот счет можно было не беспокоиться.
Я закрыл за собой дверь ванной, включил свет и протянул руку за полотенцем, лежавшим на полке.
Вдруг тишину разрезал вопль, и я выронил полотенце. Сердце замерло в груди.
– Джекс! – закричала Джульетта.
Распахнув дверь, я выбежал в коридор и помчался вниз по лестнице. Одним прыжком преодолев последние несколько ступеней, метнулся было в кухню, но пошатнулся, почувствовав, как что-то ударило меня по голове. Потом упал на пол.
Я взревел, дергая за наручники и чувствуя, как металл врезается в кожу на запястьях.
– Ты труп! – бушевал я. Сидя на полу и уперев ногу в нижнюю ступеньку лестницы, я пытался освободиться от наручников, приковавших меня к перилам.
– Лучше прикончи меня сразу, потому что тебе не жить!
Я скрежетал зубами, напрягался всем телом. Я выворачивал запястья, и пот стекал по моему виску. Я задерживал дыхание и тянул, тянул, пока все мое тело не начало гореть огнем.
Джульетта. Она была у него. Черт возьми, она была у моего отца!
Сердце колотилось в ушах. Я будто снова оказался в подвале. Бессильный. Подневольный. Заложник.
Когда я сбежал вниз по лестнице, кто-то ударил меня по голове. Я не потерял сознание, но упал, и к тому моменту, как сумел подняться, меня успели приковать наручниками к перилам лестницы.
Кровь текла по моим рукам из ран, там, где в кожу врезались наручники. Я пнул ногой лестницу, рыча от бессилия и все еще пытаясь вырваться.
– Я тебя убью!
– Знаешь, – начал мой отец так, словно не слышал меня, – я вот никак не могу решить, у кого задница лучше – у девушки твоего брата или у твоей. – Он задумчиво сдвинул свои русые брови. – Блондинка более спортивная. Красивые бедра, – продолжал он, а я смотрел на его ноги в джинсах, которые неспеша направились к Джульетте, сидевшей на кухонном стуле посреди прихожей. Еще один мужчина – похоже, его приятель – стоял над ней, положив руки ей на плечи, чтобы удержать на месте. – Но эта твоя маленькая брюнеточка… – Отец провел пальцем по ее обнаженной руке, и я сжал кулаки. Внутри у меня все пылало.
– Миниатюрная, но в нужных местах природой не обделена. – Он с улыбкой повернулся ко мне. – Мои сыновья очень разборчивы.
Я посмотрел на Джульетту, заметив страх на ее лице, почти полностью скрытом волосами. Я не видел слез, но, судя по тому, как она теребила свой шрам, ей было очень нехорошо.
Светлые волосы отца с годами поседели, но несмотря на морщины, выдававшие возраст и годы дурного обращения с собственным телом, он все еще был крепким и мускулистым, и от этого мне становилось дурно.
Нужно было дать добро Киарану – пусть бы его прикончили в тюрьме.
Я перевел дух и тихо сказал, обращаясь к приятелю отца, высокому грузному мужчине с грязными черными волосами, примерно одного возраста с отцом:
– Если ты ее тронешь, это станет твоей последней ошибкой. Не будь дураком.
Джульетта заплакала, и я встревоженно посмотрел на нее.
– Пожалуйста, не делайте нам больно, – рыдала она. – Пожалуйста, мистер Трент! Просто позвольте мне уйти из дома Джекса! Пожалуйста!
Я моргнул. Позвольте мне уйти?
И тут я заметил часы. Часы, которые подарил ей. Она не шрам на руке теребила. Она держалась за запястье, притворившись, что съежилась от страха, а на самом деле воспользовалась телефоном.
Твою мать. Я не видел, как она набирает номер, и не слышал звонка – довольно странно, ведь телефон был с громкоговорителем. Значит, она догадалась выключить звук.
Я подавил улыбку, боясь, что выдам нас.
– Пожалуйста, не трогайте меня! – Ее плечи тряслись, она сложила руки в мольбе. – Пожалуйста! Отпустите меня. Я никому не скажу. Пожалуйста, дайте мне уйти из дома Джекса!
Она опустила голову. Длинные пряди ее шоколадных волос свесились вперед, прикрывая часы.
Мой отец поднял нож, мой нож. Я занервничал. У него был мой нож. Из моего кармана. Он просунул его внутрь выреза футболки, которая была на ней, и провел лезвием по коже.
Я дернулся, пытаясь справиться с проклятыми наручниками, и заревел:
– Прекрати! Отпусти ее, разбирайся со мной!
Он повернул голову в мою сторону.
– А я что, по-твоему, делаю?
Нож скользнул под нижний край футболки, и я почувствовал прилив тошноты.
Нет.
Он прикасался к ней. Мое лицо пылало, я рычал и бился, едва не вырвав руки из плеч.
– Твою мать!
Слезы застилали мне глаза. Я задыхался от отчаяния. Я не мог освободиться. Пожалуйста, только не руками. Не пркиасайся к ней своими руками. Пожалуйста.
Откинув голову назад, я произнес с угрозой в голосе:
– Тебе не стоило приходить сюда. Ты совершил ошибку.
– Нет-нет, – он подхватил Джульетту под руку и подтащил ко мне. – Это ты совершил ошибку, что меня игнорировал. – Он посмотрел вниз. – Когда ты нуждался в моей помощи, я помог. Теперь я хочу получить то, что ты мне задолжал.
– Я ничего тебе не должен! – выкрикнул я.
Отец поднес нож к ее горлу, и у меня перехватило дыхание.
– Из-за твоего гонора она пострадает, – предупредил он, и я увидел, как по ее застывшему лицу скатилась слезинка. – Сейчас мы поднимемся наверх, в твою маленькую комнатку с компьютерами. – Он вытащил из кармана клочок бумаги и показал его мне. – И у тебя будет ровно пять минут, чтобы получить доступ к этому счету и перевести все деньги вот сюда. – Он ткнул в бумажку пальцем. – На шестой минуте он, – отец кивком показал на своего приятеля, – начнет с ней развлекаться.
Про моего отца можно было сказать многое, но одно наверняка: он всегда исполнял свои угрозы. Эту черту унаследовали и мы с Джаредом.
Я посмотрел на Джульетту, увидев, что часы по-прежнему у нее на руке. Сколько у меня еще есть времени? Отец не нанесет мне вреда – во всяком случае, смертельного, – пока у него есть шанс меня использовать, но ее он не пощадит. Он причинит ей боль без малейшего колебания.
Неужели я хотел, чтобы она была причастна ко всему этому? Что если у нас будут дети, а он снова будет нас терроризировать? Что если сегодня он увезет ее с собой?
Он не должен выйти отсюда.
Джульетта вскрикнула, и, подняв глаза, я увидел тонкую полоску крови на ее шее, прочерченную ножом.
– Хватит! – я рванулся вперед, пнув перила, зная, что они все равно не сломаются. – Твою мать! Оставь ее в покое!
– Значит, ты готов? – Он отвел от нее нож и прорычал: – Теперь до тебя наконец дошло, ты, никчемный маленький ублюдок?
Услышав это словечко, которым ему всегда так нравилось меня называть, я почувствовал, что не могу сдержать слез.
– Хорошо. Только не прикасайся к ней больше.
Отец расслабленно улыбнулся.
– Ну вот. – Он подтолкнул Джульетту локтем. – Он и впрямь тебя любит. Теперь посади свою задницу и будь хорошей…
Она ударила его по лицу, оборвав на середине фразы.
О, нет.
Сомкнув оба кулака вместе, она врезала ему в бок, он отшатнулся, и я в ужасе и восхищении смотрел на то, как она вырвала нож у него из рук и побежала в кухню.
Твою мать.
Приятель отца не позволил ей убежать далеко. Он прыгнул на нее, сбив с ног, и они оба упали на пол. Она пиналась, а он пытался схватить ее.
– Помогите! – кричала она, отползая в сторону. – На помощь! Кто-нибудь! На помощь!
– А ну вернись, – прорычал тот, порвав на ней футболку.
– Не прикасайся к ней! – заорал я, дернувшись, отчего наручники еще сильнее врезались в мою плоть.
– Останови ее! – крикнул отец и вытащил из-за спины пистолет, которого я не замечал.
И тут я услышал, как его подельник вскрикнул, и, посмотрев в его сторону, увидел, что он держится за лицо, на котором зияет глубокая алая рана.