А Халси наконец получила зеленый свет для продолжения работы над «Мьёльниром».
Доктора обуревали смешанные чувства. Впрочем, как и обычно.
Этот проект должен был стать кульминацией всей ее жизни, лучшей из разработок. Халси понимала всю величину риска. Она словно играла в рулетку. Ставки были высоки, но возможный куш трудно было даже представить.
Речь шла о победе над ковенантами или о гибели всех Спартанцев.
Поверхность голографических кристаллов под потолком засветилась, и на столе доктора Халси возникла Кортана, сидящая на краю, закинув ноги одна на другую… Впрочем, нет. На самом деле она парила в сантиметре над столешницей.
Кортана обладала изящным телосложением. Цвет ее кожи менялся от сапфирового до лавандового, в зависимости от настроения и подсветки. Кроме того, ИИ носила короткую прическу, а по полупрозрачному, светящемуся изнутри телу бежали строчки программного кода. Посмотрев под правильным углом, можно было увидеть и скелет внутри этого призрачного существа.
– Доброе утро, доктор Халси, – произнесла Кортана. – Я тут прочла отчеты по работе комиссии…
– …которые классифицированы как особо секретные.
– Хм… – озадаченно промычала Кортана. – Должно быть, эту строчку я пропустила.
Она спрыгнула со стола и сделала круг над головой Халси.
Кортану запрограммировали лучшие специалисты УФР в области взлома компьютерных систем, заодно вложив в нее и страсть к этому ремеслу. Подобные склонности были крайне важны в ее работе, но стоило ИИ заскучать, как она принималась сеять хаос в собственных системах безопасности Управления… а скука на нее накатывала часто.
– Полагаю, ты уже успела изучить всю секретную информацию, полученную с сигмы Октана Четыре? – спросила Халси.
– Ну, кое-что из этого я уже где-то видела, – как ни в чем не бывало отозвалась Кортана.
– Будут какие-нибудь выводы и заключения?
– Мне удалось найти куда больше заслуживающих внимания свидетельств, чем изложено в отчетах комиссии.
– Неужели?
– Сорок лет назад группа геологов обнаружила на четвертой планете сигмы Октана еще несколько камней со схожими, хотя и не идентичными аномалиями. В геологической службе ККОН полагают, что эти образцы оказались на планете в результате падения метеоритов, поскольку, как правило, их находили внутри древних, давно осыпавшихся кратеров. Методами изотопного датирования установлено, что эти воронки образовались примерно шестьдесят тысяч лет тому назад… – Кортана помедлила, и на ее лице возникло подобие улыбки. – Впрочем, данные могут быть неточны благодаря человеческому фактору.
– Ну да, конечно, – сухо ответила доктор Халси.
– Кроме того, я… мм… связалась с Департаментом астрофизики и обнаружила кое-что интересное в их архивах наблюдений. Примерно в сорока тысячах световых лет от сигмы Октана замечена черная дыра. В ее аккреционный диск когда-то попал удивительно мощный лазерный импульсный сигнал – фактически он был заточен внутри материи, движущейся почти что со скоростью света. В нашей перспективе, учитывая специальную теорию относительности, сигнал застыл на горизонте вероятностей.
– Поверю тебе на слово, – произнесла Халси.
– Так вот, этот застывший сигнал содержит информацию, совпадающую с образцом, перехваченным на сигме Октана Четыре. – Кортана вздохнула и опустила плечи. – К несчастью, все мои попытки расшифровать код потерпели неудачу… во всяком случае, пока.
– Так какие выводы ты делаешь? – напомнила Халси.
– Доктор, для полного анализа мне не хватает данных.
– Хотя бы гипотетически.
Кортана прикусила нижнюю губу.
– Существует две возможности. Артефакт создан либо ковенантами, либо неизвестной нам цивилизацией. – ИИ нахмурилась. – В том случае, если это наследие другой расы, ковенанты могут собирать подобные вещи в поисках чужих технологий. Другой вариант открывает несколько новых возможностей для войск специального назнач…
– Это мне известно, – перебила Халси, поднимая руку. Кортана, если ее не остановить, могла говорить целый день. – Одна из этих возможностей – проект «Мьёльнир».
ИИ прокрутилась на месте и удивленно распахнула глаза:
– Так они согласились перейти к финальной стадии?
– Кортана, – смущенно произнесла доктор Халси, – неужели я могу знать что-то, чего бы ты еще не знала?
ИИ озадаченно наморщила лоб, а затем ее лицо приняло обычный безмятежный вид.
– Полагаю, существует некоторая вероятность. Если желаете, могу ее рассчитать.
– Нет, спасибо, – ответила Халси.
Глядя на Кортану, доктор вспоминала себя в то время, когда была еще подростком: умнее своих родителей, постоянно зарывающаяся в книги, любящая спорить и учиться, стремящаяся делиться своими познаниями с любым, кто готов слушать.
Конечно же, этот ИИ не мог не напомнить доктору Халси саму себя.
Кортана представляла собой весьма умный и продвинутый компьютерный разум. Впрочем, слова «умный» или «глупый» не стоило применять к ИИ; все они обладали экстраординарным интеллектом. Но Кортана была чем-то особенным.
Так называемые глупые ИИ создавались для конкретных задач; они работали в условиях определенных ограничений, заложенных в их динамическую матрицу. Проще говоря, они были гениями в какой-то своей области, хотя им и недоставало «воображения». Например, «глупой» была Дежа – ее способности были невероятно полезны, но ограниченны.
В отличие от таких систем, умные ИИ, вроде Кортаны, не имели ограничений. Их знания и креативность могли развиваться до бесконечности.
Однако за свою гениальность им приходилось расплачиваться. Рано или поздно бесконтрольный рост приводил к саморазрушению. Однажды Кортана должна была начать слишком много думать в ущерб своим основным функциям. Что-то вроде человека, который вдруг настолько увлекся происходящим в своей голове, что перестал посылать управляющие импульсы сердцу и легким.
Как и всем остальным умным ИИ, с которыми Халси работала, Кортане предстояло «умереть» после семи лет службы.
Но Кортана не была похожа ни на один из ИИ, виденных доктором Халси. Матрица для подобных систем создавалась за счет пропускания электрических волн по нейронным путям человеческого мозга. Затем полученная схема воссоздавалась в сверхпроводящей наноконструкции. В процессе оригинальные ткани мозга разрушались, так что приходилось отбирать подходящих кандидатов среди уже погибших людей. Но Кортана должна была получить самый лучший интеллект. От этого зависело успешное завершение ее задания и жизни остальных Спартанцев.
По настоянию доктора Халси ученые УФР клонировали ее собственный мозг и скопировали ее воспоминания. Процедуру выдержал лишь один из двадцати клонированных образцов.
Кортана в прямом смысле слова родилась из сознания доктора Халси, подобно тому как Афина возникла из головы Зевса.
Так что в некотором роде Кортана и была доктором Халси.
Лицо ИИ приняло серьезное выражение.
– Так когда «Мьёльнир» заработает на полную мощность? Когда придет мой черед?
– Уже скоро. Надо только провести несколько модификаций внутренних систем.
Кортана соскользнула со стола, повернулась спиной к доктору Халси и полетела к фотографиям на стене.
– И кто из них станет моим? – спросила она, касаясь кончиками пальцев стекла.
– А кого бы ты выбрала?
ИИ немедленно перескочила к снимку, занимающему центральное место в коллекции Халси. На нем был изображен привлекательный мужчина, стоящий рядом с адмиралом Стенфортом, прикрепляющим к его груди орден Легиона чести, – грудь Спартанца на момент съемки уже была чрезмерно украшена наградами.
Кортана провела пальцами по лицу воина.
– Он такой серьезный, – проворковала ИИ. – Задумчивый взгляд. Если говорить о примитивных животных инстинктах, он довольно привлекателен, вы так не считаете, доктор?
Халси покраснела. Она и в самом деле считала именно так. Мысли Кортаны часто совпадали с ее собственными, только на ИИ никак не влияли общественная мораль и армейский устав.
– Может, лучше будет подобрать кого-то другого…
Кортана повернулась к Халси лицом и посмотрела на нее с явной издевкой во взгляде:
– Мне казалось, вы спрашивали, кого бы выбрала я…
– Это был просто вопрос, Кортана. Я не давала тебе карт-бланш в выборе своего носителя. Необходимо еще учесть проблему совместимости.
ИИ моргнула:
– Его нейронные показатели синхронизированы с погрешностью в два процента. После установки нового интерфейса совместимость должна возрасти до вполне приемлемых величин. И если честно… – она вновь уставилась в пустоту, – я только что разработала дополнительный буферный интерфейс, благодаря которому погрешность сократится до ноля целых восьмидесяти одной тысячной процента. С остальными нам такой точности не добиться… Я могу это гарантировать, – застенчиво добавила ИИ.
– Понятно, – произнесла доктор, откатываясь в кресле от стола, поднимаясь и разминая ноги.
Почему она продолжала медлить? Синхронизация выходила потрясающей. Но был ли выбор Кортаны определен тем, что Спартанец-117 являлся любимчиком Халси? И имело ли это какое-то значение? Кто мог лучше позаботиться о нем?
Доктор подошла к фотографии:
– Его наградили орденом Легиона чести за штурм бункера ковенантов. Джон лично уничтожил двадцать солдат противника и спас жизнь целому взводу десанта, прижатому к земле огнем стационарных энергетических пушек. Я читала отчет о тех событиях, но до сих пор не могу понять, как ему это удалось. – Халси повернулась к Кортане и посмотрела ей прямо в странные полупрозрачные глаза. – Ты знакома с его послужным списком?
– Перечитываю прямо сейчас.
– Тогда ты должна понимать, что он ни самый умный, ни самый быстрый или сильный среди Спартанцев. Но зато самый отважный и, скорее всего, самый везучий. И на мой взгляд, он просто лучший.
– Да, – прошептала Кортана. – Вынуждена согласиться с вашим анализом, доктор.
ИИ подлетела ближе к Халси.
– Скажи, – тихо спросила доктор, – сможешь ли ты пожертвовать им при необходимости? Если это потребуе