Секунда шла за секундой, а она все всматривалась в даль широко раскрытыми, немигающими желтыми глазами. Почуяв ее тревогу, двое детенышей проснулись; еще совсем сонные, они сидели и ждали вместе с ней.
Марку казалось, что львица смотрит прямо на него, но он хорошо усвоил закон полной неподвижности. При первом же его движении, стоит только ему шевельнуть винтовкой, она с невероятной скоростью умчится прочь. Приходилось ждать; секунды тянулись медленно. Вдруг львица опустила голову и снова улеглась.
– Она встревожилась, – предупредил Пунгуш. – Ближе не подойти.
– Отсюда стрелять я не могу.
– Будем ждать, – сказал Пунгуш.
Теперь все детеныши спали. Львица тоже дремала, но все ее чувства оставались настороже, ноздри шевелились, проверяя на запах каждый порыв ветерка, пытаясь учуять любой знак опасности; большие круглые уши непрерывно двигались, реагируя на малейший звук, принесенный ветром: ветка ли шевельнулась, птичка пискнула или пробежало животное.
На Марка падали прямые лучи жаркого солнца, пот насквозь пропитал его рубашку. Муха цеце села ему прямо за ухом и вонзила жало в мягкую кожу, но он и не пошевелился, чтобы отогнать ее.
Прошел час, пока наконец Марк не получил шанс.
Львица вдруг встала в полный рост и принялась хлестать себя хвостом по бокам. Слишком тревожно ей стало дольше оставаться в тени акации. Львята тоже проснулись; они сидели еще совсем сонные и поглядывали на мать, озадаченно морща мордочки.
Львица стояла боком к тому месту, где лежал Марк. Она низко опустила голову и слегка приоткрыла пасть, тяжело дыша от жары. Марк находился от нее так близко, что видел темные точки мух на ее боку.
Она все еще оставалась в тени, но на фоне бледно-желтой травы ее было отлично видно. Условия для стрельбы выглядели идеальными: прицельная точка – локоть зверя, на ладонь назад – и пуля прошьет оба легких, а если на ладонь ниже – попадет точно в сердце.
В легкие – наверняка, в сердце – быстрая смерть. Марк решил стрелять в сердце, поднял винтовку и прижал приклад к плечу. С предохранителя он снял винтовку заранее и уже давно.
Марк выбрал свободный ход спускового крючка; дальше он идет туго, и если нажать посильнее, сработает спуск и винтовка выстрелит.
Пуля весит 230 гран[37], ее бронзовая оболочка снабжена свинцовым наконечником в виде шарика, который при ударе сплющится и разворотит львице грудную полость.
Негромким протяжным ворчанием львица созвала пошатывающихся спросонок детенышей, и они послушно сгрудились у ее ног.
Легкой кошачьей походкой она вышла из тени на солнце, при каждом шаге поворачивая голову то в одну сторону, то в другую; ее длинная спина слегка покачивалась, налитые молоком соски свисали, утяжеляя изящный абрис ее тела.
«Нет, – подумал Марк, – буду стрелять в легкие».
Он чуть-чуть приподнял ствол, остановившись как раз на четыре дюйма за локтевым суставом львицы. Когда она перешла на беспокойную рысь, он повел за ней стволом.
Детеныши в беспорядке ковыляли следом.
Марк держал ее на прицеле, пока львица не достигла зарослей буша, а потом она пропала, испарилась, исчезла, как облачко светлого дыма на ветру.
Глядя ей вслед, он опустил винтовку.
Пунгуш видел, что в нем что-то дрогнуло и сломалось. Вдребезги разлетелся холодный комок, где перемешались ненависть, чувство вины и ужас, и Марк отрывисто, сотрясаясь всем телом, заплакал, из глаз его ручьем потекли очистительные слезы.
Мужчине всегда неловко и нелегко смотреть, как плачет другой мужчина, особенно если это его друг.
Пунгуш тихонько встал и направился туда, где они привязали мула. Сел на солнце, понюхал табачку и стал дожидаться Марка.
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ ЧИНОВНИК ГОВОРИТ ОБ ОБЯЗАННОСТИ НЕ ЗАБЫВАТЬ О ЧЕЛОВЕКОЛЮБИИ
Недавно назначенный заместителем министра земельных ресурсов мистер Дирк Кортни выразил сегодня озабоченность по поводу гибели молодой женщины, растерзанной в заповедной зоне на севере Зулуленда.
Жертва дикого зверя госпожа Марион Андерс была женой государственного смотрителя вышеозначенной территории. В прошлую пятницу ее растерзала львица.
Этот весьма неприятный инцидент говорит о том, что, предоставляя возможность диким животным обитать в непосредственной близости к районам, где проживают люди, мы подвергаем существование последних смертельной опасности.
Пока сохраняется такое положение, жители данных районов будут испытывать постоянную угрозу нападения диких зверей, хищнического истребления посевов и заражения домашних животных болезнями, переносчиками которых являются дикие звери.
Мистер Дирк Кортни отметил, что эпидемия чумы крупного рогатого скота на рубеже двух столетий привела к гибели более чем двух миллионов голов животных. Эта чума есть заболевание, переносимое дикими животными. «Мы не можем оставить без внимания вероятность повторения подобного бедствия», – заявил заместитель министра.
Заповедная зона Северного Зулуленда включает в себя как плодородные пахотные земли, так и бассейны крупных рек, жизненно необходимых для сохранения наших природных ресурсов. Если мы хотим плодотворно использовать наши национальные ресурсы, то эти территории должны быть переданы в надлежащие руки для последующего их развития под контролем соответствующих органов. «Ваше правительство, – продолжил он, – придает этой проблеме первостепенное значение, и на следующем заседании парламента мы представим по ней свой законопроект».
Марк внимательно прочитал всю статью. Она была помещена на видном месте первой полосы «Натальского очевидца».
– Это не единственная, – сказал генерал Шон Кортни и открыл тоненькую папку с дюжиной вырезок. – Возьми, почитай на досуге. Увидишь, общее содержание одно и то же. Дирк Кортни бьет во все колокола.
– Теперь власть у него в руках. Мне и в страшном сне не могло присниться, что он станет заместителем министра.
– Да, – кивнул Шон, – он ринулся во власть… Но с другой стороны, и у нас есть право голоса. Один из членов нашей партии, занимающий солидное место, подал в отставку, освободив место для Джанни Сматса, и даже мне предложили место в более надежном избирательном округе.
– Вы примете предложение, сэр?
Шон покачал серебряной бородой:
– Я слишком долго занимался общественной деятельностью, мой мальчик, а все, что делаешь слишком долго, надоедает.
Он кивнул, размышляя над своими словами:
– Нет, конечно, это не совсем так. Просто я устал. Пусть те, кто помоложе, берут в руки бразды, у них больше энергии. Джанни Сматс постоянно держит со мной связь, он знает, что всегда может ко мне обратиться, если надо, но лично я чувствую себя как старый зулусский вождь. Мне хочется просто сидеть на солнышке, попивая пивко, толстеть и считать поголовье своего скота.
– А как же насчет Чакас-Гейт, сэр? – с надеждой спросил Марк.
– Я говорил об этом с Джанни Сматсом и еще кое с кем в обеих группировках парламента. В новом правительстве нас тоже многие поддерживают. Но я не хочу делать это партийной проблемой, я бы предпочел, чтобы она стала делом совести каждого человека.
Они продолжали беседу, пока скрепя сердце не вмешалась Руфь:
– Уже далеко за полночь, дорогой. Утром закончите разговор. Ты когда уезжаешь, Марк?
– Завтра к вечеру мне надо вернуться в Чакас-Гейт.
Марк солгал и теперь испытывал угрызения совести. Он чертовски хорошо знал, что пока не собирается домой.
– Ты пообедаешь с нами завтра?
– Да, с удовольствием. Спасибо.
Марк поднялся и взял со стола папку с газетными вырезками.
– Завтра верну их вам, сэр, – сказал он.
Однако, как только Марк остался один в своей комнате, он шлепнулся в мягкое кресло и жадно впился глазами в заметку на обратной стороне первой газетной вырезки, которую тоже прихватил с собой. Марку эта заметка сразу бросилась в глаза, он даже успел выхватить оттуда несколько слов, но в присутствии генерала не осмелился читать ее полностью. И теперь в свое удовольствие, не торопясь и со вкусом он читал и перечитывал эти строки. Часть статьи оказалась обрезана, ведь генерала интересовала заметка о речи заместителя министра, но и того, что осталось, Марку было достаточно.
ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ВЫСТАВКА МОЛОДОЙ ХУДОЖНИЦЫ
В выставочном зале «Морской гостиницы», что на Приморском бульваре, открылась выставка из тридцати живописных работ молодой художницы Стормы Кортни.
Для мисс Стормы Кортни это первая выставка, но даже состоявшиеся мастера куда старше ее могли бы испытать удовлетворение от столь теплого приема со стороны любителей искусства нашего прекрасного города. Уже за первые пять дней двадцать одна ее работа нашла своих восторженных покупателей, которые выложили немалые деньги вплоть до пятидесяти гиней за картину. В своем творчестве мисс Кортни тяготеет к классическому пониманию живописной формы вкупе с безошибочным чувством цвета и глубоко продуманным и уверенным мастерством исполнения, что редко встречается у художников в столь нежном возрасте.
Особо стоит отметить работу под номером 16: «Утренний отдых греческого атлета». Картина является собственностью художницы и представляет собой лирическую композицию, перед которой ценители старых традиций, возможно, укоризненно вскинут брови. Это удивительно откровенная, чувственная ода, воспевающая…
Далее текст был обрезан, и Марк остался один на один со своими спутанными, окончательно не оформленными чувствами. Он еще раз прочитал статью, чрезвычайно довольный тем, что Сторма вернула себе девичью фамилию, которой стала подписывать свои работы. Потом аккуратно сложил вырезку, сунул себе в бумажник и продолжал сидеть в кресле, уставившись в стену, пока не заснул.
Юная зулуска, с виду не более шестнадцати лет, открыла дверь домика. Она была одета в белый хлопчатобумажный пыльник – характерное платье для няньки, а на бедре у нее восседал маленький Джон.
И нянька, и мальчишка рассматривали Марка огромными серьезными глазами, но когда Марк обратился к девушке на зулусском, которым владел свободно, она явно почувствовала облегчение.