Для того чтобы оттащить жеребца от кобылки, потребовалась сила обоих конюхов. Они с трудом с этим справились и увели беднягу через распахнутые Дирком высокие ворота.
– Странное дело, мне что-то не очень верится, что вы один из этих неудачников, – небрежно заметил Дирк, стоя рядом с Марком возле ворот. – Наверно, поэтому вы сейчас здесь. Меня интересуют люди только определенного типа. Те, кто обладает либо талантом, либо силой, либо проницательностью – или всеми тремя этими качествами. Мне кажется, вы из таких людей.
Марк понимал, что все это тщательно продумано и подготовлено: и неожиданная встреча с Питером Боутсом, зятем Марион Литтлджон, возле ледибургского почтового отделения, и приглашение срочно явиться во владения Дирка Кортни, так что у Марка не было возможности сообщить об этом Шону Кортни и обсудить с ним ситуацию, а теперь вот это эротическое представление со спаривающимися лошадьми. Все было спланировано с единственной целью – смутить Марка, выбить его из колеи, лишить душевного равновесия.
– Я думаю, вы больше похожи на этого, – продолжал Дирк, глядя, как конюхи ведут в загон другого жеребца, гораздо более ценного, чтобы рисковать, подвергая его опасности получить удар от строптивой кобылки.
Этот черный как вороново крыло, веселый и гордый жеребец обладал высоким ростом; он выступал, взрывая мягкие опилки гладкими, словно отполированными копытами. Учуяв запах ждущей кобылы, скакун двинулся прямо к ней, дрожа и напрягшись на жестких ногах, и из живота его вырос огромный черный корень, длиной с руку взрослого мужчины и такой же толстый, с гордо пылающей головкой, пульсирующей собственной жизнью и нетерпеливо бьющейся о грудь жеребца.
– Неудачник в работе потеет, победитель добычей владеет, – усмехнулся Дирк.
А огромный жеребец уже взгромоздился на кобылку. Один из конюхов бросился вперед, чтобы помочь ему, а кобылка прогнулась, задирая зад и принимая длинную скользкую штуку.
– Кому все, а кому ничего, – продолжил мысль Дирк, наблюдая, как трудится жеребец, работающий блестящим крутым задом.
Красивое лицо Дирка густо покраснело, руки так крепко вцепились в столбики ограды, что побелели костяшки.
Когда наконец жеребец слез с кобылки и встал на четыре ноги, Дирк, вздохнув, снова взял Марка под локоток и повел его прочь.
– Помню, вы присутствовали при моем разговоре с отцом, когда я рассказывал ему о своей мечте.
– Да, я все слышал, – согласился Марк.
– Ну наконец-то! – радостно засмеялся Дирк. – Оказывается, вы умеете говорить, а то я уже стал сомневаться в этом. Но по моим сведениям, у вас и мозги неплохо варят.
Марк бросил на него пристальный взгляд.
– Ну да, натурально, я постарался узнать о вас все. Ведь вам стали известны некоторые подробности моих планов. Должен же я думать о том, как защитить свои интересы.
Они обогнули декоративный прудик возле дома, на водной глади которого плавали водяные лилии, и от них в дневной жаре шел тонкий сладковатый запах; прошли между аккуратно высаженных кустов розария. Оба хранили молчание, пока не оказались в кабинете с высоким потолком и массивной мебелью. Спасаясь от зноя, Дирк закрыл деревянные ставни, и в комнате сразу стало прохладно, сумрачно и как-то не очень уютно.
Он указал Марку на кресло напротив камина, а сам подошел к столу, на котором стоял серебряный поднос с бутылками и хрустальными бокалами.
– Выпьете? – спросил он.
Марк отрицательно покачал головой, и Дирк налил себе из черной бутылки.
– Вам известно, о чем я мечтаю, – заговорил Дирк, не отвлекаясь от темы, ради которой он позвал Марка. – Что вы об этом думаете?
– Замысел масштабный, – осторожно ответил Марк.
– Масштабный? – засмеялся Дирк. – Я бы не стал говорить об этом в таких терминах.
Он поднял перед Марком бокал и отхлебнул, не спуская с него глаз.
«Странно устроена жизнь, – думал Дирк, разглядывая его стройную, ладную фигуру. – Два раза я пытался избежать неприятностей, которые мог причинить мне этот человек. Судьба распорядилась иначе. Если бы мне удалось избавиться от него тогда, я не смог бы использовать его теперь».
Закинув ногу, он сел на угол стола и аккуратно отставил стакан в сторону, чтобы не мешал жестикулировать в разговоре.
– Ведь речь идет об освоении новых земель, об огромном шаге вперед для нашего народа, о работе для десятков тысяч людей, о новых городах, гаванях, железных дорогах – словом, о прогрессе! И всякий, кто пытается ставить палки в колеса прогрессу, хуже чем просто глупец – он преступник, предатель интересов своей страны, и поступать с ним следует как с таковым. Таких людей нужно без всякой жалости сметать с нашего пути любыми средствами, которые имеются под рукой.
Дирк замолчал, пристально глядя на Марка. Угроза оказалась выражена недвусмысленно – он и не пытался ее скрывать. Марк беспокойно пошевелился в кресле.
– С другой стороны, – неожиданно улыбнулся Дирк, и его улыбка просияла, как солнечный луч, прорвавшийся сквозь обложившие небо свинцовые тучи, – каждый, кто упорно работает, чтобы исполнить этот огромный замысел, будет в полной мере вознагражден, имея право на свою долю грядущих благ.
– Чего же вы хотите от меня? – спросил Марк.
Неожиданный вопрос застал Дирка несколько врасплох, руки его застыли в воздухе, следующий залп красноречия застрял у него в горле. Он опустил руки и выжидающе посмотрел Марку в глаза, словно считая, что Марк чего-то недосказал.
– И о каких благах вы говорите? – продолжил Марк.
Дирк радостно рассмеялся: именно этих слов он и ждал – каждый человек имеет свою цену, за которую он согласен работать.
– Вы же знаете, чего я от вас хочу, – ответил он.
– Да, думаю, что знаю, – не стал спорить Марк.
– Так скажите мне это сами.
– Вы хотите, чтобы в отчете я написал, что с практической точки зрения превращение территории в районе Чакас-Гейт в Национальный заповедник нецелесообразно.
– Заметьте, вы сами это сказали, не я, – проговорил Дирк, взял бокал и поднял его перед Марком. – Тем не менее я за это выпью.
– Так как насчет благ? – продолжил Марк.
– А разве вам мало чувства глубокого удовлетворения, что вы исполняете свой патриотический долг на благо народов нашей страны? – внушительно задал вопрос Дирк.
– Этого мне с лихвой хватило во Франции, – негромко сказал Марк. – Но я, к моему сожалению, убедился, что одним этим сыт не будешь.
Дирк снова радостно засмеялся:
– Каждый делает свой выбор, мне не стоит об этом забывать. Вы уверены, что не хотите выпить?
– Уже не уверен, – в первый раз улыбнулся Марк. – Я передумал.
– Виски?
– Пожалуй.
Дирк встал и подошел к серебряному подносу. Он чувствовал тайное облегчение. Если бы оказалось, что этот человек неподкупен, а Дирк уже склонялся было к мысли, что это именно так, разрушился бы фундамент всей его житейской философии. Но нет, кажется, все в порядке. У него тоже есть своя цена… Дирк вдруг почувствовал пренебрежение к Марку, даже презрение – все упирается всего лишь в деньги, причем и сумма-то какая-нибудь ничтожная. Он такой же, как все остальные.
Дирк повернулся к Марку:
– Держите, вот это вполне можно пить, – он протянул Марку хрустальный бокал. – А теперь давайте обсудим предмет, от которого можно стать сытым.
Он вернулся к письменному столу и, открыв один из ящиков, достал коричневый конверт, запечатанный красным воском.
Дирк положил его на стол и взял очки.
– Здесь лежит то, что говорит о серьезности моего предложения и о моей доброй воле.
– Интересно, какова все-таки степень его серьезности?
– Тысяча фунтов, – ответил Дирк. – Достаточно, чтобы купить гору еды.
– Одна из ваших компаний купила у моего деда ферму, – проговорил Марк, тщательно подбирая слова. – Он завещал эту ферму мне и умер, не оставив мне ни гроша.
Дирк изменился в лице, теперь он смотрел на Марка внимательно и настороженно. В голове его мелькнула мысль: сказать, что он ничего об этом не знает? Нет, не пройдет, он ведь сам недавно признался, что собирал о Марке сведения.
– Да, – кивнул он. – Мне это известно. Старик все спустил.
– Цена за ферму составляла три тысячи фунтов, – продолжал Марк. – Мне кажется, что эти деньги должны принадлежать мне.
Дирк снова полез в стол и достал еще два одинаковых запечатанных конверта. Он аккуратно положил их на первый конверт.
– По странному совпадению, – сказал он, – у меня случайно оказалась как раз эта сумма.
«Сумма действительно ничтожная, – подумал он с презрительной улыбкой. – И с чего это я подозревал в этом ничтожестве нечто необыкновенное?»
В ящике стола у него лежало еще семь таких же конвертов, и в каждом по сотне десятифунтовых банкнот. За соответствующий отчет он готов был отдать все эти конверты… «Нет, – поправил он себя, – я готов идти дальше, гораздо дальше».
– Пожалуйста, – сказал он, продолжая улыбаться, – вот эти деньги.
Марк Андерс встал и, подойдя к столу, взял конверты и молча положил их себе в карман.
От негодования борода Шона Кортни ощетинилась, как иголки на спине сердитого дикобраза, а лицо покраснело, как плохо обожженный кирпич.
– Черт побери! – прорычал он, разглядывая три конверта, лежащие на столе.
Печати на них были аккуратно сломаны, а содержимое разложено в три багрово-синих веера хрустящих казначейских билетов.
– И ты взял у него эти деньги?
– Да, сэр, – смиренно кивнул Марк, стоя перед столом, как беспутный ученик перед классным наставником.
– А потом еще имел наглость явиться с ними ко мне?
Шон взмахнул рукой, словно собирался смести эти кучки банкнот со стола на пол.
– Немедленно убери от меня эту грязь!
– Вспомните свой первый урок, генерал. Деньги – это всегда важно, – спокойно отозвался Марк.
– Ну да, но что я должен с ними делать?
– Как шеф Общества защиты африканской дикой природы, вы просто обязаны послать жертвователю письмо с подтверждением получения и благодарностью за щедрый дар…