Зато пять дырок — вполне годились для вторжения с уровня земли.
Туда и ломились шестиногие монстры-пауки, кибернетические, но удивительно гибкие многосегментные многоножки, вольфрамовые робозавры с зубами жевательными, кусательными, хватательными, а также укрепленные титановыми щитами чудища-скорпионы, у которых на хвосте была не капелька яда, а плазмометатель. Лезли и другие плоды кибернетической эволюции, что могли серьезно оскорбить действием. Клин чувствовал, что в ответственный момент появится и та парочка «тридцать седьмых», которая недавно смылась от него.
Однако судя по бодрым высказываниям мягкотелое, новых пробоин в ближайшее время не стоило опасаться. Купол был особенно мощным в нижней непрозрачной части, где состоял из гравитационно упорядоченного сплава молибдена, титана, иридия, неодима и углерода.
Хотя капитан Клин оставался около пробоя, командир Фукс позволил ему подключиться к оборонительной системе города, которая стала снабжать всеми сведениями по состоянию дел под куполом.
Сведения сведениями, а в ближайший пролом влезла нехорошая тварь, смахивающая на гигантскую блоху. Один прыжок — и она бы улетела метров на триста вглубь города, но в самый последний момент Клину удалось приголубить ее лестницей от пожарной машины. Тут же на него бросилась машина, напоминающая осу с довольно длинным и гибким хоботком, на конце которого работала плазменная горелка. Никелированная оса сперва сделала стремительный выпад в сторону Клина, но тот перехватил хоботок мощной грейферной ладонью, потом стал наматывать его на руку, выжимая тягу из конвертера. И наконец рубанул плазменным мечом зверюгу промеж видеодатчиков, да так, что головной процессор разлетелся яркими брызгами. Дернулась гадина и издохла.
Следующей пожаловала многоножка. Клин знал, что от нее ожидать, поэтому велел залить ракетным топливом всю площадку возле пробоя. Многоножка при первых выстрелах разделилась на сорок сегментов, которые стали шуровать сами по себе. Но тут бестрепетной металлической рукой было подожжено пролитое горючее. Сегменты побежали горящими факелами кто куда, пламя не могло пробиться сквозь их обшивку, но полностью ослепило — так что расстрелять эту гадость не представляло особого труда.
А когда Клин рубился с целой стаей огромных муравьев, которые опрыскивали все вокруг плавиковой кислотой, то третьим глазом уловил смысл происходящего на карте города. Все дикари явно выступали по единому плану и хотели пробиться в определенный городской район.
Клин хотел посовещаться с капитаном Фуксом, но тут повстречался с неприятным кибермуравьём, у которого челюсти, огромные и заточенные до атомов, двигались сразу в четырех направлениях. Клин метнулся вбок, пропустив мимо себя активно работающие лезвия, потом оседлал дикую машину и воткнул острое пламя резака в основание головной капсулы.
Наконец можно было продолжить общение.
— Капитан Фукс, что у вас находится в квадрате 3–4?
Капитан замялся, может, потому что был занят борьбой с киберпауком, который пытался обвить его липкими канатиками.
Клин метким выстрелом спалил ту деталь звероробота, которая выдавливала клейкую быстро густеющую полимерную струю.
— У нас там компрессорная станция, которая качает снаружи атмосферный воздух для фильтрации, охлаждения и увеличения кислородного содержания. В этом же квадрате резервуары с жидким кислородом.
— Что еще, капитан Фукс?.
Дом на противоположной стороне улицы послушно рухнул под ударом импульсника — робот-скорпион, извиваясь и скрипя боками, уже протиснулся в пробоину.
— Еще там связывают азот воздуха, там большие запасы аммиака.
— Мне ясна цель зверомашин, капитан Фукс, — если все это хозяйство взорвать, то от вашего городка останутся лишь хорошие воспоминания.
Клин метко использовал гамма-лазер, но оказалось, что процессор у скорпиона вовсе не в передней части корпуса. Гад-машина ответила огнем импульсника и только сальто спасло Р36 от распыления.
— Фукс, стягивайте силы к компрессорной станции, попробуйте заминировать прилегающие сектора… Кстати, мне нужна схема подземных коммуникаций. Ведь насколько мне известно — у вас, у людей, очень актуален, вопрос о транспортировке так называемого «говна». Так вот, вашей канализацией могут воспользоваться зверомашины…
Пока капитан Клин требовал новые сведения от капитана Фукса, скорпион вел прицельную стрельбу. Каждый его выстрел сносил по полдома и собеседникам приходилось то и дело увертываться от разлетающихся обломков.
— Хорошо, я предоставлю вам доступ к схеме подземных коммуникаций, только данные о количестве так называемою «говна» должны остаться секретными — чтобы не предоставлять козыри противникам человечества. Мне действительно неудобно, что от нас так много отходов остается.
— Согласен на секретность. — Капитан Клин получил схему подземных трасс и смог, наконец, заняться скорпионом. Трудно было проскочить тридцать метров, отделяющие его от страшилища, но потом Р36 оказался в мертвой зоне, где хвостовой импульсник врага уже не мог сработать достаточно прицельно.
Однако здесь свирепствовали раскаленные до свечения руки-челюсти и прочие опасные конечности скорпиона. Неосторожно увертываясь от них, можно было попасть под «размягчающее» действие хвостового импульсника.
Капитан Клин попытался вспороть снизу брюхо скорпиона, но одна из вредных конечностей отловила робота Р36 трехлепестковым захватом и уже стала подносить к прожигающим челюстям. Однако испытанный боец успел телескопически вытянутыми руками зацепить еще две «ножки» скорпиона. Тварь неловко задрыгалась и повалилась набок. Клин, произведя правильный захват, с огромной натугой швырнул здоровяка-скорпиона на спину и теперь уже мог спокойно располосовать ему брюхо. Показалось красное нутро, набитое порванными цепями конвертера.
На этом плацдарме натиск дикарей стал хилеть, и Клин, приняв форму номер четыре, рванул на всей скорости в район компрессорной станции. На схеме города темные пятна показывали проникающего противника. И эти пятна зла все более четко устремлялись к компрессорной станции.
Мягкотелы, встреченные по пути, шарахались в стороны, но, видимо, принимали Клина за странный бронетранспортер, а не за робота. В противном случае они вряд ли бы стали размышлять, является ли этот кибернетический организм диким или цивилизованным.
За два квартала до компрессорной станции Клин увидел кучку мягкотелов, бестолково машущих руками, и одновременно двух киберптеродактилей, парящих над крышами домов. Клин засек радиообмен аэророботов, но расшифровать не смог из-за непонятного «дикого» кодирования. Похоже, это парили наводчики-разведчики.
Капитан Клин обрел форму номер шесть — с длинными ногами и протяженной шеей — как наиболее подходящую для стрельбы по воздушным целям. Отследил одного парящего гада целеуказателем и, захватив прицельной сеткой, шпокнул. Второй аэроробот сразу куда-то затихарился. И тут окружающие люди, завидев диковинного жирафа, собрались уже вжарить по нему из бластеров. Клин растерялся — удрать он уже не успевал, а прикончить всю толпу мягкотелов было бы как-то некрасиво.
И тут раздался женский крик — что он женский Клин сообразил сразу, почти без всякого анализа частотных характеристик, видимо, в мозг-процессоре уже образовалась устойчивая схема восприятия.
— Не трогайте, оболтусы, это друг!
Сейчас командир Вайнонен была без шлема, и все-таки капитан Клин не испытывал отвращения. Он с некоторым удивлением пялился на ее головную капсулу — на эту неоднородно окрашенную обшивку черепа, прозываемую лицом, на эти золотистые ответвления кумпольной части, прозываемые волосами. И даже не хотелось анализировать биохимический состав мягких и твердых тканей.
— Спасибо, Рита, что не сказала «друг-паук»… У меня такое впечатление, что зверомашины будут наступать на компрессорную станцию через район, примыкающий к ней с севера.
— Там мы тоже заканчиваем минирование, капитан Клин.
— А есть ли там что-нибудь еще взрывоопасное, не считая женских особей вроде вас?.
— Спасибо за комплимент, капитан Клин. В районе 3–3 имеются еще резервуары с ракетным топливом… Но если даже они шарахнут, то компрессорная станция не сдетонирует.
— Это мне и важно было услышать. Я с удивлением узнал, командир Рита, что не все мягкотелы — идиоты, пускающие пузыри за просмотром мультиков.
— А я с удивлением узнала, что не все роботы — это жестяные ящики с лампочками вместо мозгов.
Капитан Клин наскоро пытался проанализировать эмоциональный спектр женских слов. Он, который мог обстреливать одновременно двадцать мишеней, сейчас успевал расшифровать лишь десять процентов эмоциональных кодов. Если бы вдруг налетели вражеские силы, они бы без труда уконтрапупили капитана Клина.
— Кстати, командир Рита, некогда в базовую матрицу роботов вложили свои знания лучшие мозги человечества.
— А базовую матрицу человека сотворил Бог.
Неплохую матрицу сотворил Бог. И по этой матрице недурная проделана работа. Капитан Клин то ли понял, то ли вспомнил, что нежное лицо Риты в тени светло-рыжих волос — просто загляденье. Эмоциональный блок затрещал от вновь синтезируемых чувств.
— Ладно, командир Вайнонен, это мы обсудим потом. Я двинулся сейчас в район три-три, а вы крепите оборону компрессорной станции, особенно с севера, и обратите пристальное внимание на все ближайшие подземные трассы.
— Хорошо, мы рассмотрим вашу просьбу вместе с капитаном Фуксом.
— Конечно, конечно, рассматривайте, дискутируйте, анализируйте. Только если вы ее не выполните, то от вас останутся рожки да… болты, кажется.
— Это от вас, капитан Клин, останутся болты, а от нас — ножки… Кстати, ваш код опознания — «стальное сердце».
— Когда я передам на спецчастоте этот замечательный код, тогда жмите взрывную кнопочку… спустя секунд десять. Я надеюсь смешать наших «друзей» с грязью при участии экзотермических химических реакций. Командир Рита, я еще хотел узнать, если район взлетит на воздух, то много ли мягкотелое накроется?