– Я? – фыркнул Луото Бахти, и из большой ноздри вылетела сопля. – Ты ошибаешься, бесполезная девчонка. А теперь уходи, а не то…
– Вот, здесь все сказано, – ответила Кима и начала копаться в своей стопке листьев, пока не нашла нужный. – Луото Бахти. Поклялся в вечной любви и нарушил клятву. Ему хотелось большего. Больше жизни, больше власти. И неважно, сколько людей он для этого съест. Теперь его душе нет покоя, и он прячет свое настоящее лицо под тысячей других… хотя на самом деле он желает быть с той, которая когда-то любила его таким, какой он есть. Это ведь ты?
Каннибал покраснел.
Где-то внутри Крюка снова пошевелилась душа Райана.
– Нет. – Луото Бахти выплюнул это слово, ощерив почерневшие зубы. – Нет!
Он бросился на принцессу…
Из бассейна вынырнуло огромное, розовое, склизкое тело, раскрыв огромную пасть, и выплюнуло на каннибала тысячу голодных рыб. Рыбы сожрали лицо Луото Бахти, потом следующее лицо, и следующее, а он беспомощно размахивал руками и пытался отпугнуть их ужасными криками, и в конце концов все его лица исчезли, а все рыбки умерли. Остался лишь измученный рогатый тролль, бессильно осевший на полу грота.
Он медленно поднял голову и посмотрел на розовую ингертроллиху, выбравшуюся из бассейна.
– Ига? – прошептал тролль.
– Я ждала тебя шестьдесят лет, Луото, – тихо ответила Ига. – Одна, под землей, словно лежала в могиле. Ждала, пока ты придешь за мной.
Луото покачал головой, краснея от стыда:
– Я так жаждал чего-то большего. Но все равно оставался недоволен. Скольких бы я ни съел…
Он поднял голову, его лицо было высохшим и сморщенным.
– С тобой я никогда не чувствовал себя голодным и пустым. Я не должен был уходить от тебя. Пожалуйста, будь снова со мной, Ига. Мы сможем жить так, как раньше.
Ига уставилась на него, все ее тело напряглось, словно что-то тянуло ее к нему. Но затем ее взгляд стал совершенно спокойным.
– Нет, – только и ответила она.
Ее возлюбленный был поражен.
– Но… но между нами ничего не изменилось!
Ига грустно улыбнулась:
– Я изменилась.
Она повернулась к Киме, и принцесса улыбнулась ей в ответ. Что-то проснулось и в ее сердце.
Крюк схватил Киму за руку.
– Уходим! – шепнул он и потянул ее к лестнице.
– Подожди! Где Аладдин? – спросила она. – Я спрятала его в…
Челюсти Иги раскрылись, и из ее рта выполз Аладдин. Его перья были перепачканы в слизи, он тяжело дышал и выглядел так, словно сейчас умрет.
– Джеймс… знаешь, в чем разница между… нами и Кимой? Она не только пережила все это… и придумала план, как нас выручить… но и до сих пор при этом пахнет цветами…
Он рухнул в лужу слизи.
Кима криво улыбнулась Джеймсу.
Через мгновение они уже бежали обратно к выходу из пещеры. Крюк зажал нос, чтобы хоть как-то приглушить отвратительный запах от Аладдина, а Аладдин так крепко сжимал руку Кимы, что она буквально чувствовала, как у нее немеют пальцы.
– Больше никогда тебя не отпущу, – пообещал ей Аладдин.
Кима задумалась о троллях, которых они оставили в пещере.
– Мне кажется, нам всем нужно начать все сначала, – пробормотала она, обращаясь больше к себе.
Аладдин замедлил шаг и отпустил ее руку.
– Что это значит?
– Это значит, что мы должны вернуться в школу, упросить Доброго Директора принять нас обратно, ну а дальше уже как получится, – быстро ответила Кима, прибавляя шаг. – Но сначала нам нужно сбежать с этого острова, даже если до следующего нам придется добираться вплавь.
– Мы никуда отсюда не уйдем, пока не узнаем, куда Пэн уплыл на моем корабле! – рявкнул Джеймс.
– Да всем плевать на твой корабль! Нам нужно выжить! – ответила она.
Аладдин взглянул на Киму:
– Только не говори, что нам нужно расстаться…
Джеймс резко остановился, и Аладдин с Кимой врезались прямо в него.
У входа в пещеру Ботик играл с двумя Пропавшими мальчишками в шарики на большом камне. Мальчики подняли головы и прислушались, на их шеях светились серебряные звезды. Взгляд фиолетовых глаз Ботика прорезал тьму.
– Их разве не должны были съесть? – спросил один из мальчишек.
– Добро так просто не сожрешь, – ответил Аладдин. – Дошло?
Потерянные мальчишки тут же вскочили на ноги и сорвали с пояса кинжалы. Они ворвались в пещеру. Джеймс, Кима и Аладдин были слишком потрясены, чтобы двинуться с места, и их вот-вот должны были пустить на мясо…
Сзади вдруг прилетели лианы и захлестнули Потерянных мальчишек за ноги. Они рухнули на пол, и их тут же потащило назад, грудью по каменистой дорожке. Их вытянули из пещеры и скинули со скалы прямо в море, сопроводив семикратным улюлюканьем.
Крюк и его друзья, моргая, посмотрели в сторону выхода.
Из темноты к ним вышел некто – высокий, в сапогах и широкополой шляпе.
– Готов вернуть свой корабль, Джеймс? – послышался знакомый голос.
В свете факелов появился Капитан Пиратов.
А за ним – Гефест и девять никогдашников, обвязанные лианами вокруг пояса.
Увидев Гефеста, Аладдин схватился за сердце, словно не мог вынести такого счастья. Джеймс покачал головой:
– Мой корабль? Как?
– Так же, как мы сбежали с горящего «Буканьера», – ответил Капитан Пиратов. – Питер совершил ошибку – он отправил на разведку фею…
Капитан Пиратов поднял на вытянутой руке холщовый мешок размером с ботинок. Внутри копошилось что-то крохотное и пронзительно верещало. Капитан шлепнул по мешочку ладонью, и верещание стало еще громче; через отверстия в ткани вылетели клубы радужной пыли и поплыли в сторону Крюка.
Джеймс выпятил грудь, когда пыль покрыла его бледную кожу. Ноги его оторвались от земли, он распростер руки, словно крылья, взлетая все выше и выше, и в конце концов ударился головой о потолок пещеры.
Крюк посмотрел на Аладдина и Киму, таращившихся на него снизу.
А потом ухмыльнулся, как настоящий пират:
– Летим.
14
Коварство, комната 66.
Именно там ему назначили встречу с Рафалем.
Мидас легко нашел лестницу, ведущую в нужную башню – спиральную, с большими буквами К-О-В-А-Р-С-Т-В-О, украшенную резными чудовищами, освещенную лунным светом из маленького окошка. Остальные две лестницы, «Обман» и «Предательство», оставались скрытыми в тенях.
Школа Зла явно всеми силами помогала ему встретиться со своим Директором: двери замка волшебным образом открылись, стражники-людоеды уснули, едва завидев его, а на каждой развилке стайка светящихся тараканов выстраивалась в стрелку, указывая, куда повернуть, налево или направо. Все это вызывало сильное чувство дежавю, пока он не вспомнил сказку об Аладдине, которую прочитал в Гавальдоне, – сказку о мальчике-всегдашнике, которого заманили в Школу Зла, чтобы он помог исполнить замыслы ее директора. Рафаль явно точно так же помогает и Мидасу.
Значит, нужно быть настороже. Злой Директор нужен, чтобы попасть домой. Но, несомненно, Рафаль потребует от него что-то взамен.
Бегом поднимаясь на шестой этаж, Мидас увидел затянутые паутиной потолки, горгулий, у которых изо рта, словно слюни, текла вода, почувствовал сырой и затхлый запах, от которого жгло ноздри… Руфиус прав. Он вряд ли долго бы здесь продержался. Он, конечно, злой до мозга костей, но ему нравится теплота, комфорт и дорогие вещи, и чем скорее он вернется в Гавальдон, чем быстрее вернется к нормальной жизни…
Мидас замер.
Он услышал неритмичный шаг.
Словно кто-то невидимый преследовал его, идя точно в такт, но потом сбился с шага, и четкий звук разделился на два приглушенных…
Он резко развернулся.
Никого.
У Мидаса сперло дыхание в груди.
Если кто-то за ним следит, то чем скорее он окажется в безопасности, рядом со Злым Директором, тем лучше.
Он поспешно пошел вперед. Комната 62, 64… Вот она, в конце коридора – комната 66, с именами на двери: Фодор, Грифф, Азраэль. Все они были перечеркнуты. Наверняка это трое из десяти никогдашников, которые, по словам Руфиуса, сбежали из школы.
Он поднял руку, чтобы постучаться, но дверь открылась сама.
– Прошу, – послышался холодный голос.
Мидас вошел и поспешно запер дверь на оба замка.
Он огляделся и увидел темную спальню с закопченными стенами, пыльным каменным полом, люстрой, похожей на паука, металлическими кроватями и мебелью, которой место скорее в темном подземелье. Единственным источником света было круглое окно, на подоконнике которого, свернувшись, словно полумесяц, сидела высокая, бледная фигура.
– Я слышал, мой брат доставляет тебе проблемы.
Зеленые глаза Рафаля пронзили темноту, и на люстре зажглись сразу двенадцать огней.
Директор был одет в красную куртку, черную рубашку на завязках и пригнанные по фигуре кожаные штаны, его волосы блестели и напоминали шипы сильнее, чем когда они встретились в лесу в Гавальдоне. Злой Директор смотрел на Мидаса, скривив губы в такой же ухмылке, как тогда, когда держал мальчика за горло, прижав к дереву, – ледяное спокойствие, так не похожее на горячий, голодный взгляд его брата Райана. Рафаль был злым близнецом, но Мидасу было куда приятнее находиться рядом с ним, чем с его братом.
Мидас вышел на свет:
– Я чувствую…
– Подозрение и недоверие, – закончил за него Рафаль. – Он говорит одно, а имеет в виду другое.
– Да, верно, – удивился мальчик.
– Чего он хочет от тебя?
– Он говорит, что потерял декана и лучших учеников и ему нужен кто-то, кому он сможет полностью довериться. Что когда-нибудь я смогу стать его новым деканом. Его другом и правой рукой.
– Он говорил что-нибудь обо мне? – спросил Рафаль.
– Что вы считаете его своей собственностью, ревнуете и что вам нельзя доверять, – ответил Мидас.
– Удивительно, как же мой брат честен с незнакомцами. С одной стороны, это тревожит. Но с другой – может быть полезно.
Злой Директор скатился с подоконника и встал на пол. Он шагнул к мальчику, и свет люстры освет