Советское прошлое в урочище Куропаты
Конец Советского Союза наступил в Белоруссии во время отдыха на пикнике. Так растиражировала пресса историю о встрече между главами государств пока еще советских республик России, Украины и Белоруссии 8 декабря 1991 года на белорусской правительственной даче «Вискули» в Беловежской пуще под Брестом[182]. Борис Ельцин, его украинский коллега Леонид Кравчук и председатель Верховного совета Белоруссии Станислав Шушкевич встретились в этом месте, чтобы скрепить печатью Соглашение об образовании СНГ. Шушкевич так вспоминает об этом историческом событии: «Наша встреча была организована очень по-советски. Мой премьер, который готовил встречу, позаботился о большом количестве водки и другого алкоголя, приказал затопить баню, заказал массажистов. Он думал, мы будем только пить»[183]. Однако то пиршество с баней окончательно решило исход Советского Союза.
С конца 1980-х годов в Белорусской Советской Социалистической Республике, как и повсюду в СССР, начались брожения. Экономическое положение было безнадежным. Народ требовал, среди прочего, расследования последствий аварии на Чернобыльской АЭС, которая особенно сильно затронула Белоруссию. Кроме того, в эпоху гласности многие требовали честного отношения к истории страны.
Для большинства белорусов советское прошлое «лежит» в Куропатах, на территории лесного урочища недалеко от Минска. Там начиная с 1937 года сотрудниками советских спецслужб (НКВД) во время проведения чисток были расстреляны и захоронены десятки тысяч человек. Как и в случае с Катынью (Россия), где в мае 1940 года органы госбезопасности расстреляли тысячи поляков, советская пропаганда утверждала, что в Куропатах речь также идет о погребенных жертвах нападения Германии на Советский Союз и, таким образом, о преступлениях нацистского режима.
Когда в 1988 году белорусский историк Зенон Позняк опубликовал свое исследование о событиях в Куропатах и общественности стало известно, кто в действительности несет ответственность за десятки тысяч убитых на территории леса, по всей стране раздались крики ужаса и негодования.
В июне 1988 года тысячи людей собрались в Куропатах на демонстрацию против советского господства. Они установили в лесу самодельные деревянные кресты, которые стали памятниками борьбы за свободу. Из протестного движения возникло движение за независимость — Белорусский народный фронт, — учредителями которого стали Зенон Позняк и писатель Василь Быков. Поначалу у антироссийски настроенного народного фронта было огромное количество последователей.
Позняк, Быков и другие диссиденты выступали за возрождение белорусского языка, который в январе 1990 года наряду с русским стал официальным языком в Беларуси. Склонение и спряжение в белорусском языке по большей части соответствуют русскому языку. Различия в основном сводятся к лексике. В белорусском имеется много слов, которые близки к украинскому и польскому языкам. Однако русские и белорусы понимают друг друга на 70–80 %.
Тем не менее на сегодняшний день в повседневной жизни бывшей советской республики преобладает русский язык. Белорусские диалекты распространены прежде всего в сельской местности. Кроме того, здесь также часто говорят на «трасянке» — смеси русского и белорусского языков. Первоначальное значение слова «трасянка» обозначает «корм для скота» и тем самым указывает на негативную ассоциацию этого слова. Те, кто использует в речи смесь белорусского и русского языков, считаются необразованными и выходцами из сел. Беларусь, которую сегодня считают своим домом почти 10 млн человек, никогда не имела собственной государственности, за непродолжительным исключением в 1918 году. В раннем Средневековье территория страны принадлежала Киевской Руси, в XIV веке она стала частью общего государства Королевства Польского и Великого княжества Литовского — Речи Посполитой, — а в 1795 году оказалась под господством русского царя. В 1917 году, в ходе событий Первой мировой войны и Октябрьской революции, Белоруссии удалось отделиться от России. В начале 1918 года в Минск вступила немецкая армия, вследствие чего в марте 1918 года была провозглашена Белорусская народная республика, которая, однако, просуществовала только полгода. В 1990 году Белорусский народный фронт добился того, чтобы красно-белое знамя и герб этой кратковременно существовавшей республики — рыцарь на серебряном коне — стали государственными символами новой Беларуси.
Первые шаги в независимость
Во время перестройки в Белоруссии, так же как и в Прибалтике, царила эйфория. Члены Народного фронта были преисполнены добрыми намерениями, но они были слишком далеки от реальности. Все они были художниками, интеллигентами, националистами и патриотами, но только не хорошими политиками. Они хотели, чтобы Беларусь совершенно отказалась от России. Это была нереалистичная позиция.
Непосредственно после подавления путча против Михаила Горбачева Верховный совет Белоруссии 26 августа 1991 года провозгласил создание Республики Беларусь. Первым главой государства независимой Беларуси стал Станислав Шушкевич, до того народный депутат СССР от округов Белоруссии, а в родном Минске — уважаемый физик и математик. До 1991 года Шушкевич был членом КПСС. В его правительстве преобладали бывшие коммунистические кадровые работники во главе с премьер-министром Вячеславом Кебичем, которые взяли нерешительный курс на построение рыночной экономики и не хотели отделения от России. Народному фронту Позняка оставалась лишь роль оппозиции. Оппозиция не смогла объединить свои силы и взять власть в Беларуси, и ей была отведена исключительно роль критика существующей власти. Новое руководство Беларуси, как в 1992 году возмущался Зенон Позняк, «привязало республику к больной российской экономике»[184].
Шушкевич знал, что плановое хозяйство пришло в упадок. Но ему также было ясно, что Беларусь погибла бы без России. Оттуда в страну поступали тепло и электричество. На Западе тогда никто не интересовался ситуацией в этой стране.
Но после трех лет нахождения у власти у Шушкевича появилась угроза фиаско. Жесткая экономическая политика государства, проявляющаяся в стремлении строго придерживаться заранее выработанного экономического курса, не соответствовала обещанным рыночным реформам. Доходило до дефицита снабжения сырьем и регулярных отключений электроэнергии. Правительство пыталось поддержать занятость на государственных предприятиях путем предоставления дешевых кредитов, не закладывая эти косвенные субсидии в государственный бюджет[185]. Однако государственные предприятия больше не производили то, что можно было бы поставить на экспорт. В прошлом БССР снабжала остальные республики СССР такими стратегически важными промышленными товарами, как тракторы и грузовики. Телевизоры марки «Горизонт» или холодильники марки «Минск», которые производились в Белоруссии, пользовались спросом во всем СССР и были дефицитными товарами. Этот рынок обрушился. Тем не менее Беларусь по-прежнему должна была импортировать все виды сырья, в первую очередь нефть и газ, из России. Шушкевич чувствовал, что страна может оказаться в зоне непредвиденной экономической турбулентности, если она откажется от российской валюты. Он пытался сделать все, чтобы оставаться в рублевой зоне. Параллельно с этим Беларусь в 1992 году ввела собственные деньги. Дошло до парадоксальной ситуации: с 1992 по 1993 год в Беларуси официально можно было оплачивать покупки как новым белорусским, так и российским рублем. Однако координации между российской и белорусской денежно-кредитной политикой не было. Москва первоначально даже не проинформировала правительство в Минске о проведенной денежной реформе и связанных с ней возможностях обмена старых купюр на новые, которые окрылись в России летом 1993 года. После введения новых белорусских денег, прозванных в народе «зайчиками» из-за изображенных на банкнотах фигур животных, страну в течение нескольких месяцев охватила гиперинфляция. В 1993 году ее уровень составлял более 1000 %, а в 1994 году даже превысил отметку 1200 %. Лишь в 1995 году рост цен значительно снизился, достигнув в 1996 году «всего-навсего» 52,7 %. Впрочем, дело заключалось в том, что этот показатель установил Национальный банк, к тому времени оказавшийся под контролем государства, тогда как на черном же рынке белорусский рубль продолжал дальше обесцениваться.
Реализация программы приватизации разрушенных государственных предприятий проходила очень медленно. Если уж предприятия и выставлялись на продажу, их приобретали в основном бывшие кадры Коммунистической партии, которые, как правило, так и остались в должностях их директоров. Они либо покупали предприятия по заниженной стоимости, либо распродавали в свою пользу все, что «плохо лежало» на государственных предприятиях. Чиновники успешно зарабатывали на этом, и правящая команда Шушкевича была коррумпированной.
Лукашенко у власти
Поэтому не понадобилось много времени, чтобы нашелся тот, кто, обладая талантом популиста, сумел в течение нескольких месяцев стать угрозой для власти председателя Верховного совета Станислава Шушкевича. 39-летний Александр Лукашенко стал его самым опасным противником. Лукашенко был депутатом парламента Беларуси, Верховного совета и в 1993 году возглавил комиссию ВС по борьбе с коррупцией. Он умело воспользовался поддержкой позняковского Народного фронта для того, чтобы пойти против главы государства, и проявил себя в качестве новой «сильной личности». В 1994 году в Беларуси должны были пройти первые демократические президентские выборы, и Лукашенко планировал выдвинуть свою кандидатуру. Он обвинил Шушкевича в коррупции, после чего последнему в ходе парламентского заседания был вынесен вотум недоверия, и он потерял свою должность. На протяжении полугода, с января по июль 1994 года должность главы белорусского государства исполнял старый коммунист Мечислав Гриб.
На прошедших 23 июня 1994 года президентских выборах бывший глава государства Станислав Шушкевич, а также одновременно с ним выставивший свою кандидатуру премьер-министр Вячеслав Кебич потерпели сокрушительное поражение от своего конкурента, выступавшего динамично и красноречиво. Лукашенко был избран новым президентом, и с тех пор он никому не уступает свою должность.
На последующих президентских выборах Лукашенко, чье руководство страной становилось все более авторитарным, неуклонно выигрывал. В 2011 году по официальным данным он набрал 75,6 % голосов, в 2006 — 82,6 %, в 2010 — 79,65 % и в 2015 году — 83,5 %. Международные наблюдатели, однако, охарактеризовали выборы преимущественно как несвободные. Упреки в фальсификации результатов выборов возникали после каждого переизбрания Лукашенко. В преддверии выборов не раз доходило до попыток запугивания или применения силы полицией против кандидатов от оппозиции. Протесты и демонстрации всегда заканчивались насильственным разгоном. Лукашенко «жесток и едва ли образован»[186], — говорит его предшественник по должности Шушкевич.
Сам Лукашенко, впрочем, согласился с тем, что результаты выборов в 2006 году были сфальсифицированы. Кроме того, на одной из пресс-конференций он сказал, что откорректировал результаты выборов в сторону меньших показателей: «…Но, говорят, это не европейский показатель, и мы сделали меньше… президентские выборы я проводил по понятиям. По понятиям Европейского союза»[187].
Лукашенко, родившийся в 1954 году в городском поселке Копысь (Белоруссия) под Оршанском, является типичным «продуктом» Советского Союза и советской идеологии. В советское время он, среди прочего, был инструктором политотдела в пограничных войсках, а также директором одного из совхозов, из-за чего его также называют «хитрым селянином».
Одним из его первых официальных решений на посту президента стало упразднение введенных в 1990 году по настоянию Белорусского народного фронта новых государственных символов Беларуси. И хотя он использовал оппозицию — к тому времени расколовшийся и рассорившийся БНФ — для того, чтобы плести интриги против своего предшественника Шушкевича, его все же мало что связывало с таким интеллигентом, как Позняк. Лукашенко презирал оппозицию из-за ее неспособности принять на себя ответственность и взять власть в свои руки.
По мнению его земляков, развитие Беларуси, которой Лукашенко правит жесткой рукой с 1994 года, в политическом и экономическом отношении поначалу шло удовлетворительно. С середины 1990-х годов наблюдается непрерывный рост экономики, и это несмотря на то, что от рыночных реформ 1990-х почти ничего не осталось. Лукашенко сделал ставку на плановое устройство. Сельское хозяйство субсидируется на государственном уровне. Разрабатываются пятилетние планы по развитию экономики.
Набирает обороты экспорт, прежде всего в Россию. Россия и другие бывшие союзные республики вновь приобретают белорусские грузовики марки МАЗ[188]. Холодильники бывшей марки «Минск» хорошо продаются в странах СНГ под новым торговым брендом «Атлант». Однако украинский конфликт создал сложности и для Беларуси. Из-за экономического кризиса в России снизился объем экспорта. По данным Национального банка Беларуси, уровень инфляции в 2015 году составил 13,53 %. Но с тех пор белорусская экономика смогла восстановиться, уровень инфляции упал до 5,5 % — самого низкого показателя за многие годы.
И все же стабильным оплотом экономики по-прежнему остается военная промышленность. У нее хорошая репутация среди заинтересованных лиц. На выставке вооружений и военной техники, прошедшей в 2011 году в Абу-Даби, Беларусь представила собственный мобильный комплекс противовоздушной обороны, свои ракетные разработки, а также новые боевые системы многоразового применения[189]. В 2015 году Лукашенко объявил о желании начать производство вертолетов, самолетов и бронированной техники.
Ленин и МакДоналдс
Когда находишься в Беларуси, часто складывается ощущение, что Советский Союз никуда не исчез. Лишь «МакДоналдс» на улице Независимости в Минске немного мешает этому впечатлению. Лукашенко создал для себя собственную маленькую советскую империю и, насколько смог, отгородился от остального мира. Все те противоречия, которые влечет за собой глобализация, довольно длительное время проходили мимо Беларуси. Это единственная страна бывшей советской империи, в которой сохранилась практически нерушимая связь с бывшим Советским Союзом. Городские панорамы не обходятся без памятников Ленину, военная форма почти один в один походит на советскую. Лукашенко любит армейские парады, спортивные праздники и школьные олимпиады.
Знаменитый минский «МакДональдс»
Однако в столице, а также в таких крупных городах страны, как Гомель или Могилёв, можно наблюдать игру контрастов: здесь есть и современные рестораны, клубы, белорусские музыкальные группы и живая субкультура. Однако восприятие страны в остальных странах Европы ограничивается преимущественно фигурой Лукашенко и злоупотреблениями его авторитарной политики.
Минск — один из самых чистых городов Восточной Европы, скверы здесь повсюду ухожены. Кажется, что люди уже давно довольны своей жизнью. При непосредственном сравнении уровня жизни в России и Беларуси империя Александра Лукашенко даже показывает лучший результат. Российская интернет-газета констатирует следующее: «Удивительно, но это так — разница в уровне благосостояния в пользу Беларуси. Скромная, но все же заметная разница, особенно когда, проехав по российским сельским дорогам мимо колхозных руин и развалившихся деревень, въезжаешь в Беларусь, где даже бордюры побелены известью, а заборы только что выкрашены <…>. А для людей на Острове Беларусь, очевидно, довольно важно то, что они видят вокруг себя. Это много говорит об острове».
Складывается впечатление, что большинство белорусов хотели бы сохранить такое «островное решение», несмотря на то что страна с 2014 года является членом Евразийского экономического союза с доминирующей ролью России в нем.
Александра Лукашенко, который считается на Западе «последним диктатором Европы», россияне и белорусы иногда ласково, иногда иронично называют «батькой». Во многих странах СНГ он пользуется сомнительным культовым статусом. Не в последнюю очередь этому способствуют сочные выражения, которыми он известен. «Лучше быть диктатором, чем голубым», — так однажды Лукашенко высказался в адрес бывшего министра иностранных дел Германии Гидо Вестервелле[190].
«Козлы, мошенники и педики»
Долгое время популярности Лукашенко не мешало ни то, что его власть становилась все более единоличной, ни учащающиеся слухи о его психических проблемах. Во внешней политике он одновременно играл и с Западом, и с русскими. После несвободных президентских выборов в 2006 году Европейский союз объявил Лукашенко и его окружение «нежелательными персонами» и наложил на них запрет на въезд в страны ЕС. Однако как только Лукашенко одобрил некоторые проекты ЕС, как, например, «Восточное партнерство», ЕС вновь уступил.
«Восточное партнерство», созданное в 2008 году по инициативе Польши и Швеции, должно сблизить бывшие советские республики — Армению, Азербайджан, Грузию, Молдову, Украину и Беларусь — с Евросоюзом. Россия, которая считала себя обделенной, с самого начала была противником данного проекта. Ведь за создание «Восточного партнерства» выступили те страны Евросоюза, которые занимают критическую позицию по отношению к ней.
После того, как Александр Лукашенко объявил о своей симпатии по отношению к «Восточному партнерству», он — являясь, собственно, «персоной нон грата», — получил в 2009 году от министра иностранных дел Чехии приглашение на саммит в Прагу[191]. Во время Украинского кризиса Лукашенко даже сумел получить роль посредника. Когда-то презираемый Западом самодержец принимал в 2015 году в Минске глав России, Украины, Франции, а также канцлера Германии. С тех пор так называемые Минские соглашения обозначают сих пор нереализованный договор о перемирии между пророссийскими сепаратистами Восточной Украины и политическим руководством в Киеве. Приветствуя своих гостей, «последний диктатор Европы» галантно вручил федеральному канцлеру Германии Ангеле Меркель букет цветов. Путину, наряду с объятиями, досталось дружеское похлопывание по плечу.
И все же в лице Лукашенко, который уже однажды называл западных политиках «козлами», «вшами», «мошенниками» и «педиками», а российским политикам ставил в вину преследование их личных интересов, ни Евросоюз, ни Россия не имеют надежного партнера.
Отношения с Россией с давних пор являются противоречивыми и напряженными. В 1997 году Лукашенко с Борисом Ельциным заключили Договор о создании Союзного государства России и Беларуси. Оно, однако, существует фактически только на бумаге. Путин заинтересован в том, чтобы более тесно привязывать Беларусь к России, но, разумеется, на российских условиях. Лукашенко, который подумывал о том, чтобы стать президентом Союзного государства, не только слишком непредсказуем, но и слишком популярен. Кремль неоднократно предпринимал попытки укротить его. В 2006 и 2010 годах доходило до ожесточенных споров по поводу российских поставок газа, так как Россия требовала от стран СНГ — Украины и Беларуси — оплаты за газ не по субсидированной цене, а по ценам мирового рынка. До сих пор освобождение от уплаты долга позволяли Лукашенко обеспечивать скромное благосостояние населения и, кроме того, финансировать существование своего большого аппарата Совета Безопасности. Вследствие газового спора под угрозой прекращения снабжения газом находился российский анклав Калининградская область.
После того, как в 2014 году Россия на введенные Западом санкции ответила контрсанкциями и ограничила импорт продуктов из ЕС, Лукашенко вновь стал непопулярен у Путина. Тогда на российском рынке появились товары с маркой «Сделано в Беларуси»: лосось, мидии, крабы, маслины, лимоны или апельсины. Удивительный ассортимент продукции для государства с суровым климатом, не имеющего выхода к морю! Европейские производители обходят российский запрет на импорт при помощи Минска. С начала Украинского кризиса критические отзывы Лукашенко высказываются теперь в сторону России. Так, в 2015 году Лукашенко заявил на пресс-конференции: «Русский народ и Россия для меня святое. Но и на Западе я сейчас врагов не вижу. Поэтому пускай не думают, что, угождая кому-то, мы будем воевать с Западом».
В конце концов в 2018 году Россия провела «налоговый маневр» и в несколько этапов повысила цену на нефть для Беларуси, пообещав скидки только в обмен на более глубокую интеграцию. Лукашенко не согласился с такими требованиями, поэтому на белорусскую экономику легло бремя дополнительных расходов объемом в несколько миллиардов[192].
Лукашенко и оппозиция
В декабре 2010 года администрация Лукашенко допустила к участию на президентских выборах и кандидатов от оппозиции. Конечно, от белорусской оппозиции не исходит настоящей опасности, и Лукашенко прекрасно понимает это. В оппозиции с давних пор раскол. Кроме этого, в глазах многих белорусов она дискредитировала себя тем, что принимает поддержку от американских, западноевропейских и польских организаций; кроме того, многие оппозиционные политики являются католиками. Большинство жителей в Беларуси исповедуют православие (а это, как-никак, более двух третей населения) и не чувствуют себя представленными этими политиками. По официальным данным из Минска, Александр Лукашенко выиграл выборы с результатом без малого 80 % голосов — явно приукрашенные цифры. И хотя он по-прежнему пользуется симпатией и за него могло проголосовать довольно существенное количество населения, данные независимого опроса исходят из показателей лишь в 35–45 % голосов[193]. Если бы Александр Лукашенко допустил проведение честных и свободных выборов, то у него, вероятно, были бы хорошие шансы на переизбрание. Однако Лукашенко был, по всей видимости, настолько шокирован результатами опроса, что пожалел о допуске оппозиционных кандидатов к выборам. «Было столько демократии (перед президентскими выборами в 2010 году), что просто тошнило», — сказал он[194]. Косвенно он возложил ответственность на демократов даже за теракт, совершенный в апреле 2011 года в минском метро и унесший жизни 12 человек. После проведения президентских выборов в 2010 году Лукашенко арестовал своих соперников по выборам и многих сочувствующих им людей, призывавших к протестам. После выборов в 2010 году нервы у Лукашенко были на пределе. Кроме этого, Беларусь скатилась в экономический кризис. В 2011 году, впервые за несколько лет, жители столкнулись со значительным повышением цен, а также с обесцениванием белорусского рубля. Вследствие панической покупки населением валюты рынок оказался под мощным давлением. Это было началом продовольственного кризиса. Количество ввозимых товаров массового потребления сократилось, и даже детское питание стало дефицитным. Беларусь обратилась за помощью в Международный валютный фонд и Евразийский экономический союз. Лукашенко и его автократическое плановое хозяйство, казалось, находятся перед началом конца. Его популярность убывала.
Украинский кризис в 2014 году наступил будто по заказу Лукашенко. Он смог эффектно подать себя в качестве гаранта стабильности. «Украинские отношения» в Беларуси, заверил он своих земляков, невозможны при нем. Когда в 2015 году, повинуясь необходимости, федеральный канцлер Германии и президент Франции прилетели в Минск для участия в переговорах по ситуации на Украине, Лукашенко воспринял это как своего рода посвящение в рыцари.
На президентских выборах в октябре 2015 года он вышел бесспорным победителем с самым лучшим результатом за все время: 83,5 % голосов. По традиции, белорусская оппозиция оказалась слабой и разобщенной. Поэтому в преддверии выборов Лукашенко показал себя великодушным. Государственному телевидению было позволено нейтрально говорить об остальных кандидатах в президенты, а на сами выборы приехало много наблюдателей из-за рубежа. В отличие от предыдущих, эти выборы обошлись без насилия и репрессий.
Даже по мнению ЕС, прошедшая в 2015 году предвыборная кампания и последующее голосование оказались не столь сомнительными, как предыдущие, что позволило ему начиная с ноября 2015 года отменить санкции против Лукашенко — сначала предварительно на 4 месяца. В конце февраля 2016 года санкции были сняты почти полностью.
Эта тенденция сохранилась и на парламентских выборах в сентябре 2016 года, и на муниципальных выборах в феврале 2018 года. При этом впервые с 2000 года двое кандидатов от оппозиции смогли пройти в Палату представителей.
Несмотря на то что Лукашенко по-прежнему придерживается авторитарного стиля в политике, он пользуется широкой поддержкой среди населения благодаря сравнительно устойчивой системе социального обеспечения. Кроме того, он успешно поддерживает имидж единственного гаранта внутренней стабильности. Сейчас все скептики могут убедиться в том, что бывает и по-другому, — им достаточно взглянуть на положение дел в соседней стране, которую охватил кризис. Боязнь повторения украинского сценария в Беларуси укрепляет позиции президента. К тому же он регулярно дает понять, что готов защищать суверенитет Беларуси от угроз извне, это демонстрирует его многолетняя политика колебаний между Востоком и Западом. Сейчас он даже взял на себя роль «нейтрального» посредника между двумя сторонами.
Однако непонятно, в какой степени «система Лукашенко» будет так функционировать в будущем, сможет ли она и дальше находить ответы на новые вызовы. Ясно одно: эти вызовы будут.
Уже сейчас влияние внешних факторов на страну растет. Рано или поздно это может стать опасным для власти Лукашенко. Удастся ли ему не свернуть с выбранного Беларусью особого пути, учитывая зависимость от соседней России? Между тем на российский рынок приходятся 50 % внешней торговли Беларуси, это оказывает колоссальное влияние на экономическую ситуацию внутри страны. После присоединения Крыма даже заговорили о возможном поглощении Беларуси большим соседом.
Справиться с кризисом 2015 и 2016 годов Беларуси особенно помогли экономические успехи России. Но чтобы обеспечить стабильный рост в будущем, белорусской экономике срочно нужны структурные реформы. Страна почти неконкурентоспособна на мировом рынке. Экономика Беларуси отличается в основном низкой производительностью труда, недостаточной диверсификацией экспорта и высокой зависимостью от соседней России как в экспорте, так и в импорте. Беларусь старается осваивать новые рынки экспорта, но без изменений в экономической политике эти старания вряд ли увенчаются успехом. Пока что признаков грядущих реформ не видно.
Еще один из важнейших вопросов — вопрос о преемнике. Лукашенко, которому сейчас 64 года, в 2020 году снова будет участвовать в президентских выборах, однако при этом он не хотел бы, чтобы его однажды вынесли из кабинета в гробу[195].
Хотя Александра Лукашенко часто считают препятствием на пути к новому подъему страны, он все же гарант ее стабильности и независимости. Будущее покажет, как его преемник обойдется с наследием «последнего диктатора Европы».