— Мы с другом в город сбегали, ну посмотрели что к чему…
— И что там к чему?
— Рядом с вокзалом, на пустыре, у складов торговой гильдии, жандармы и похоже армейский корпус… их там много, два очень больших отряда.
— Насколько больших?
— Да сотен пять! Не меньше, это только пеших.
— Ого! А что еще и кавалерия есть?
— Да, сколько толком, не успели разобрать, они уже по улицам разъехались небольшими отрядами.
И тут начала доноситься активная стрельба, сначала со стороны центра, а потом практически отовсюду. Со звуками выстрелов стали слышны и истеричные возгласы, испуганные крики припозднившихся прохожих под окнами… потом, с улицы послышался цокот копыт — кто–то скакал верхом и орал как сумасшедший, — «В правительственных кварталах настоящая резня! Гильдии грызут друг другу глотки!»
— Господин Кинт, я послушал разговор двух армейских командиров, они говорили, что сначала нужно обыскать все гостиницы и постоялые дворы, всех не местных будут вывозить в старую крепость для выяснения и разбирательств.
— Выяснения чего?
— Не знаю, господин Кинт, — виновато пожал плечами Маки, — вам, наверное, надо спрятаться…
— Мне надо уходить из города, — ответил Кинт и махнул рукой, — все равно же собирался… теперь–то уж точно не задержусь, как ты там говоришь, «для выяснения и разбирательств»?
— Угу…
— Вот они мне ни к чему, все эти разбирательства.
Где–то совсем рядом, в паре кварталов от гостиницы, началась перестрелка. Кинт подошел к окну… в арку вбежали двое вооруженных людей, один укрылся за стоявшими в середине двора бочками, второй за ящиком с углем, и оба начали стрелять, но бой был недолгим, меньше минуты, убили их быстро и без лишних церемоний, после чего во внутренний двор вбежал отряд военных, около дюжины. Высокий армеец, судя по двум нашивкам на рукавах — звеньевой, осмотрел убитых, потом, уперев кулаки в бока, поднял голову на окна и начал осматривать внутренний двор гостиницы. Кинт аккуратно приоткрыл окно…
— Двое в арку, двое на вход, остальные со мной, — скомандовал звеньевой и пошел ко входу в гостиницу, где остановившись и достав револьвер, рукоятью постучал в тяжелую дверь, — открывайте!
— Ладно, Маки, передай матери от меня благодарности… пока вояки будут порядки наводить, не высовывайтесь, — Кинт говорил быстро и закончив укладывать ранец, застегнул и проверил все его ремешки, клапана и кармашки, — а мне, похоже, действительно пора. Будут спрашивать, где жилец из этой комнаты, скажи, что с утра ушел в центр… хотя нет, не врите… другие могут проболтать и у вас будут проблемы, скажут открыть и показать все комнаты — делай.
— Хорошо, прощайте, господин Кинт, — ответил Маки, — и я закрою вас снаружи.
— Нет, я закроюсь изнутри…
После того, как Маки вышел, Кинт закрыл дверь на пару оборотов ключа, а потом несколько раз с усилием согнул медный ключ вверх и вниз, пока он не обломился, и часть не осталась в скважине. Ранец и чехол с карабином за спину, еще раз осмотрелся и, схватив с кровати существенно полегчавшую дорожную сумку, Кинт распахнул дверцы шкафа, за которым находился потайной выход на крышу и шагнул внутрь…
«Главное — добраться до халуп бедного района порта» — думал Кинт, крадучись и таясь, пробираясь темными дворами да переулками, напрягая память и вспоминая ориентиры. Переполох в столице был знатный, несмотря на ночь, по улицам, так же таясь, передвигались люди, в основном с поклажей — такие же как и Кинт, гости столицы, волей судьбы оказавшиеся здесь не в то время и не желающие быть задержанными «до выяснения», они также пытались выбраться из города, шарахаясь от любого звука и любой тени. Кинт даже наблюдал сцену, как отряд жандармов выводил из какого–то постоялого двора людей, один стал артачиться и кричать, его, не церемонясь, приложили прикладом и стали избивать, прикрикивая — «Городской совет ввел особое положение в городе, ты должен заткнуться и подчиниться!»
Потратив три часа, Кинт уже глубокой ночью почти выбрался в пригород, уже виднелись мачты кораблей и застывшие портовые краны. Тут его привлекла какая–то возня в арке каменно двухэтажного дома с провалившейся крышей, Кинт подкрался чуть ближе.
— …лучше привяжи, если придется быстро ехать, свалится же, — произнес женский голос.
— Да зачем столько барахла? Мы же не насовсем, — ответил мужчина.
— А вдруг тут надолго все?
— Не знаю…
— То–то же, так что поживем пока у отца… ладно, я за детьми, а ты пока посмотри, что с дорогой.
— Хорошо.
Кинт быстро и тихо перебежал к выходу из арки и остановился. На дорогу вышел высокий мужчина, осмотрелся…
— Пассажира возьмете? — тихо сказал Кинт.
Мужчина вздрогнул от неожиданности, но сразу как–то весь собрался, и его рука дернулась к кобре на бедре.
— Не стоит, — быстро сказал Кинт и взвел курок револьвера, но не вынимая его из кобуры.
В ночи этот звук оказался достаточно громким и весьма узнаваемым, мужчина замер.
— Я не причиню вам вреда, мне тоже нужно выбраться из города, я заплачу.
Мужчина медленно повернулся, а Кинт вышел на свет от единственного фонаря на сотню шагов.
— Я еду с детьми и супругой в Латинг и у нас не так много места в фургоне…
— Но несколько золотых кестов в любом случае не будут лишними для семьи с детьми, да дорога в Латинг… у вас будет еще один стрелок, случись что в пути.
— Гратэ, ты где там застрял! — выскочила из арки молодая женщина, которая была еще и беременна вдобавок и, увидев высокого парня, с жуткими шрамами на лице, в широкополой шляпе и длинном плаще, под которым видно оружие, она только и вымолвила, схватившись за живот, — что вам нужно?
— Здравствуйте мадам, не бойтесь, — Кинт чуть приподнял шляпу, — я готов вам заплатить, если вы возьмете меня с собой и вдобавок смогу охранять вас в дороге.
— А вы не из этих, ну которые бунтари, с площади? — женщина прижалась к мужу и взяла его за руку.
— Что вы, нет, просто я гостил у приятеля, но как выяснилось, солдаты и жандармы хватают всех без разбора, кто не местный, а мне это очень не нравится. Так что десять кестов золотом вас устроит?
— Конечно, — моментально ответила женщина, услышав озвученную сумму, — только… ммм… у нас мало места.
Кинт заглянул в арку — небольшой закрытый пассажирский экипаж, запряженный двумя молодыми кобылками, которые фыркая и мотая головами позвякивали упряжью.
— Я могу расположиться с багажом на крыше, — предложил Кинт.
— Замерзнете, — ответила женщина, — ладно… идемте… и деньги вперед.
— Хорошо, — ответил Кинт, достал кошелек и, отсчитав десять монет, протянул их на ладони женщине.
Та, быстро хапнув монеты и направившись в арку, сказала:
— Идемте, поможете мужу переложить и увязать багаж, только быстро, скоро светать начнет.
Гратэ уверенно вел экипаж по тихим переулкам пригорода, то и дело сворачивая на улицы и проулки, в которых было совсем темно и нелюдимо, а дорога оставляла желать лучшего — сплошь кочки и ухабы. Бедные кварталы, их жителям плевать на то, что происходит в центре, услышав о бунте, они просто попрятались по своим лачугам, все, кто здесь проживает, работают у фермеров.
— Ну вот, северная дорога, главное, чтобы на мосту не было поста, — вздохнув, сказал мужчина, — там за рощицей поворот и речушка… сама мелкая, можно было бы вброд, и через степь срезать, но берега болотистые.
— Тогда высадишь меня в роще, пройду посмотрю, — сказал Кинт сидя рядом, на облучке и держа карабин между ног.
— А что если там пост?
— Попробую договориться, — пожал Кинт плечами.
— А если не договоришься?
— Ну, с вами же договорился.
— Ну, то мы, а то солдаты.
— Деньги любят все…
У старого деревянного моста стоял крытый фургон, к большому колесу которого были приставлены четыре винтовки. Пара оседланных лошадей, горел костер, у которого приплясывали от утреннего заморозка четверо жандармов. Один из них, увидел одиноко шагающего к мосту человека, в длинном плаще, шляпе и с дорожной сумкой в руке.
— Мастер–жандарм, гляньте…
— А что глядеть… разворачивай его и пусть топает обратно, приказ слышали «не выпускать никого», все, исполнять.
— Слушаюсь, — ответил коренастый жандарм, взял винтовку и повесив ее на ремень вышел на мост.
Человек дошел до него и остановился…
— Проезд, проход запрещен, приказ городского совета, — выставил руку вперед жандарм.
— Старшего позови, — подошел к нему вплотную высокий парень.
— Эм… — замялся жандарм, разглядев в бликах от костра лицо путника, — зачем?
— Поговорить…
— Все равно не пропустим, — хмыкнул жандарм и крикнул, — мастер–жандарм, тут вас спрашивают!
— Так веди его сюда, — ответил мастер–жандарм не желая отходить от костра.
Человек в плаще проследовал за жандармом к костру.
— Чего хотел?
— Я и мои друзья хотим проехать, и мы готовы заплатить.
Жандармы переглянулись, а их старший пригласил путника отойти за фургон.
— И сколько вы готовы заплатить? — тихо спросил мастер–жандарм, косясь на своих подчиненных, которые остались у костра.
— Назовите сумму…
— Эм… — мастер–жандарм почесал рыжую бороду и задумался ненадолго, — а сколько говорите вас?
— Трое взрослых, двое детей.
— Ага… ну, тогда по паре кестов золотом за каждого.
— Не много?
— Вы спросили, я ответил. Нет, тогда разворачивайтесь.
— Хорошо, я согласен.
— Ну, мы все равно досмотрим транспорт.
— Мы просто едем в другой город… в столице беспорядки, и хочется переждать, пока они закончатся, у родственников.
— Понятно… Ну, хорошо, мы пропустим вас, — криво улыбнулся мастер–жандарм, давайте деньги…
— Нет, сначала проезжает повозка, потом я дам вам денег… а я тут с вами пока побуду.
— Хм… ну, давай.
Путник пару раз свистнул, громко, даже лошади встрепенулись и недовольно зафыркали. Из рощи выехал экипаж и поехал по дороге к мосту. Спустя несколько минут экипаж остановился, проехав мост перед жандармом, который вышел на дорогу и вытянул руку вперед. Второй жандарм с большим масляным фонарем осмотрел экипаж…