гистратов. Хорошо получить такое известие перед отъездом из Африки.
Голос шепчет: «Куда ты идешь, Гай Юлий Цезарь? И почему это кажется тебе несущественным? Неужели ты сделал все, что хотел, правда, не так, как мечтал, а преступив закон? Нет смысла сожалеть о том, что сделано, раз этого нельзя исправить. Даже за миллион золотых корон, украшенных рубинами, изумрудами или океанским жемчугом размером с гальку».
Но без соперников победа ничего не стоит. Без соперников как Цезарь может выделиться?
Нет радости в победе, если ты остался один на поле брани.
VIТяжелые времена, неблагодарные обязанностиСекстилий (август) – конец декабря 46 г. до Р. Х
1
Внешний вид Государственного дома если и менялся, то к лучшему. Поначалу это было одноэтажное здание из туфовых блоков с прямоугольными традиционными окнами. Великий понтифик Агенобарб добавил к нему верхний этаж с окнами арочной формы, построенный методом opus incertum и облицованный кирпичом. А великий понтифик Цезарь возвел над главными дверями храма фронтон и придал наружной части некрасивого особняка законченный вид, облицевав его полированным мрамором. Внутри же здание сохраняло свою первозданную красоту, ибо, будучи великим понтификом вот уже семнадцать лет, Цезарь поддерживал его в идеальном состоянии.
Пора устроить прием, подумал он, наконец-то вернувшись с Сардинии. Надо посоветовать Кальпурнии выступить в роли хозяйки ноябрьского праздника Bona Dea. Раз уж Цезарь-диктатор задерживается в Риме надолго, стоит вызвать сенсацию, наделать шума.
Его покои находились на первом этаже. Спальня, кабинет, комнаты, где жила мать, два служебных помещения, отданных в распоряжение его старшего секретаря Гая Фаберия, который приветствовал хозяина с преувеличенной радостью, но пряча взгляд.
– Ты что, обиделся, что я не взял тебя в Африку? Фаберий, я просто хотел, чтобы ты отдохнул от скитаний, – сказал ему Цезарь.
Фаберий даже подпрыгнул, затряс головой:
– Нет, Цезарь, конечно же я ничуть не обижен! Я сумел в твое отсутствие проделать большую работу и побыл с семьей.
– Как они?
– Были счастливы переехать на Авентин. На спуске Урбия, к сожалению, уровень жизни стремительно катится вниз.
– Катится на спуске? Отличный каламбур, – заметил Цезарь и больше к этой теме не возвращался, но отметил для себя, что надо бы выяснить, чем встревожен старейший из его приближенных.
Пройдя наверх к жене, он тут же пожалел об этом. У Кальпурнии были гости: вдова Катона, Марция, и дочь Катона, Порция. И почему это женщины выбирают столь странных подруг? Но отступать было поздно. Надо как-то выпутываться. А Кальпурния все хорошеет. В восемнадцать она была просто симпатичной девушкой, застенчивой, тихой. Он прекрасно знал, что за его многолетнее отсутствие она мало изменилась. Вела себя скромно, как и всегда. Но к тридцати у нее появились формы, она изменила прическу, что очень ей шло. Завидев мужа, она осталась спокойной, несмотря на то что его визит был неожиданным.
– Цезарь, – сказала она, поднимаясь и подходя к нему для поцелуя.
– Это тот же кот, что я подарил тебе? – спросил он, указывая на пухлый шар рыжеватого меха.
– Да, это Феликс. Он постарел, но здоров.
Цезарь подошел к Марции, взял ее за руку. Порции он дружески улыбнулся.
– Это печальная встреча. Я многое отдал бы, чтобы она была счастливее.
– Я знаю, – ответила Марция, сморгнув слезы. – Он… он был здоров… перед этим?
– Совершенно здоров. Его все любили, особенно в Утике. Так любили, что прозвали Утическим. Он был храбрецом, – ответил Цезарь, даже не пытаясь присесть.
– Конечно был! Он ведь Катон! – воскликнула Порция столь же громко и трубно, как это сделал бы ее отец.
Как они похожи! Жаль, что она родилась девочкой, а Марк-младший – мальчиком. Она тоже никогда не попросила бы у него прощения. Убежала бы в Испанию или умерла бы.
– Ты живешь у Филиппа? – спросил он Марцию.
– Сейчас да, – ответила она и вздохнула. – Он понуждает меня снова выйти замуж, но я не хочу.
– Если не хочешь, не выходи. Я поговорю с ним.
– О да, пожалуйста, сделай это! – съязвила Порция. – Ведь ты теперь царь Рима и твое слово закон!
– Нет, я не царь Рима и не хочу им быть, – спокойно возразил Цезарь. – Это просто любезность с моей стороны, Порция. Как у тебя дела?
– Поскольку Марк Брут купил всю собственность Бибула, я живу в доме Бибула вместе с его младшим сыном.
– Я очень рад, что Брут столь щедр.
Заметив других кошек, Цезарь воспользовался предлогом удрать.
– Тебе они в радость, Кальпурния. А у меня от этих существ слезятся глаза и появляется зуд. Ave, дамы.
И он исчез.
Фаберий положил на стол корреспонденцию. Цезарь, хмурясь, заметил, что на бирке одного из свитков стоит майская дата. Печать Ватии Исаврийского. Еще не сломав ее, он уже знал, что ничего хорошего ждать не стоит.
Сирия осталась без наместника, Цезарь. Твой молодой родич Секст Юлий Цезарь мертв. Ты, случайно, не встретил некоего Квинта Цецилия Басса, когда проходил через Антиохию в прошлом году? Если нет, я тебе объясню, кто это. Римский всадник, поселившийся в Тире и занявшийся красильным делом после службы у Помпея Магна во время его восточных кампаний. Он бегло говорит на медийском, персидском. Вероятно, у него есть друзья при дворе царя парфян. Конечно, он очень богат и имеет доход не только с продажи тирского пурпура.
Когда ты наложил большие штрафы на Антиохию и города финикийского побережья за поддержку республиканцев, это сильно задело Басса. Он поехал в Антиохию и среди военных трибунов сирийского легиона нашел несколько старых друзей, служивших вместе с ним у Помпея. Сексту Цезарю сказали, что ты умер в провинции Африка и что сирийский легион на грани мятежа. Он собрал легион с намерением успокоить волнения, но солдаты убили его и объявили Басса своим командиром.
Басс же провозгласил себя новым наместником Сирии, и все твои клиенты и сторонники, проживавшие в Северной Сирии, убежали в Киликию. Я, находясь в то время в Тарсе у Квинта Филиппа, не сумел быстро что-либо предпринять. Лишь отправил письмо Марку Лепиду в Рим и попросил его как можно скорее послать в Сирию наместника. Он ответил, что на этот пост назначен Квинт Корнифиций. Он должен справиться с ситуацией. Он и Ватиний блестяще провели иллирийскую кампанию в прошлом году.
Однако Басс не унимается. Он направился в Антиохию, которая закрыла ворота и отказалась впустить его. Тогда наш торговец пурпуром пошел в Апамею. В ответ на щедрые посулы Апамея встала на его сторону. Басс вошел в город и остается там, провозгласив его столицей Сирии.
Цезарь, он наделает много бед. Он определенно связан с парфянами и заключил союз с новым царем арабов-скенитов, неким Алкавдонием, который, оказывается, был с Абгаром, когда тот поймал Марка Красса в ловушку при Каррах. Теперь Алкавдоний и Басс усиленно набирают солдат для новой сирийской армии. Я думаю, что парфяне готовят вторжение и что эта новая сирийская армия присоединится к ним, чтобы выступить против Рима в Киликии и провинции Азия.
В ответ мы с Квинтом Филиппом также набираем войска. А еще послали предупреждения царям-клиентам.
В Южной Сирии пока спокойно. Твой друг Антипатр зорко следит, чтобы евреи не ввязывались в авантюры Басса, а сам послал к царице Клеопатре в Египет за людьми, оружием и провиантом. Так что восстановление и укрепление стен Иерусалима может оказаться намного более важной и своевременной задачей, чем ты предполагал.
Парфяне устраивают набеги по всему Евфрату, но территория арабов-скенитов ничуть не страдает. Ты, возможно, надеялся, что в восточной области Нашего моря будет царить долгий мир, но все оказалось не так. И я вообще сомневаюсь, что Рим когда-нибудь сможет рассчитывать на долговременное затишье в любой части своей империи. Всегда находится кто-то желающий урвать что-нибудь для себя.
Бедный молодой Секст, внук дяди Цезаря Секста! Эту ветвь рода – старейшую ветвь – обошло знаменитое везение Цезарей. Прежние Юлии Цезари имели в обиходе три имени – Секст, Гай и Луций. Первого сына нарекали Секстом, второго Гаем и третьего Луцием. Его собственный отец был вторым сыном в семье, и только брак старшей сестры отца со сказочно богатым новым человеком Гаем Марием дал ему деньги, чтобы остаться в сенате и подняться по cursus honorum к высшим государственным должностям. Младшая сестра отца вышла замуж за Суллу, так что Цезарь мог по праву считаться племянником и Мария, и Суллы. Как показало время, весьма полезное родство!
Старший брат отца, Секст, умер первым от воспаления легких во время очень холодной зимней кампании в Италийской гражданской войне. Легкие! Вдруг Цезарь вспомнил, кого напомнил ему юный Гай Октавий. Дядю Секста! Октавий очень похож на него, такой же узкогрудый. Не было времени поговорить с Хапд-эфане, зато теперь он может сказать целителю гораздо больше. Дядя Секст страдал хрипами и раз в год ездил на «огненные поля» за Путеолами, где вдыхал пары серы, бьющие из земли вместе с брызгами лавы и языками огня. Он вспомнил, как отец говорил, что такие хрипы возникают время от времени у кого-нибудь из Юлиев Цезарей, что это наследственный недуг. Неужели эту болезнь унаследовал и молодой Гай Октавий? Может быть, поэтому парень не может регулярно тренироваться на Марсовом поле?
Цезарь позвал Хапд-эфане.
– Трог хорошо тебя устроил, Хапд-эфане?
– Да, Цезарь. Красивые гостевые покои с видом на большой перистиль. У меня есть место, где хранить травы и инструменты. Трог также нашел мне ученика. Мне нравится этот дом, мне нравится Римский форум – за его древность.
– Расскажи мне о хрипах.
– А-а! – воскликнул жрец-врач, черные глаза его расширились. – Ты имеешь в виду хрипы при дыхании?