— Странно, но мне кажется, что мой отец это одобрил бы, — сказала Порция Бруту, когда тот пришел попрощаться.
— Я совершенно уверен, что Цезарь совсем не стремится получить его одобрение, — сказал Брут.
— Значит, он не понимает отца. Отец ценит храбрость столь же высоко, как и Цезарь.
— При той ужасной вражде между ними, Порция, им друг друга никогда не понять.
Особняк Помпея на Каринах достался Марку Антонию за тридцать миллионов сестерциев, но когда он небрежно сказал аукционистам, что задержит выплату до тех пор, пока у него не наберется достаточно денег, старший аукционист отвел его в сторону.
— Боюсь, Марк Антоний, ты должен заплатить всю сумму немедленно. Приказ Цезаря.
— Но я же останусь без сестерция! — возмутился Антоний.
— Плати сейчас, или лишишься права на эту собственность и заплатишь штраф.
Антоний, ругаясь, заплатил.
А приобретения Сервилии, новой владелицы латифундии Лентула Круса и нескольких доходных виноградников в фалернской Кампании, обошлись ей даже дешевле, чем она себе мыслила.
— Мы получили инструкции взять с тебя сумму на треть меньше той, которую ты предложила, — сказал старший аукционист, когда она пришла рассчитаться.
Сервилия не стала обращаться к агентам, ей, как женщине, было намного выгоднее участвовать в торгах самой. Ведь на нее не смотрели как на серьезного покупателя, давая шанс ударить исподтишка.
— Инструкции от кого? — спросила она.
— От Цезаря, госпожа. Он сказал, что ты поймешь.
Понял весь Рим, включая Цицерона, который чуть не упал с кресла от смеха.
— Ай да Цезарь! — крикнул он Аттику, другому успешному покупателю, пришедшему к нему, чтобы сообщить новость. — Треть срезал! Треть! Что бы там ни было, но согласись, он человек остроумный!
Соль анекдота крылась, конечно, в том, что третья дочь Сервилии, Тертулла, была и дочерью Цезаря.
Сервилии анекдот, разумеется, не понравился, но не настолько, чтобы отвергнуть скидку. В конце концов, десять миллионов есть десять миллионов.
Гай Кассий, который не покупал ничего, тоже был не в восторге.
— Как он смеет прохаживаться на счет моей жены! — брюзжал он сердито. — Кого ни встретишь, все потешаются, все каламбурят!
Но кое-что большее, чем родство его жены с Цезарем, беспокоило Кассия. Брут, одного с ним возраста и на таком же уровне cursus honorum, будет править Италийской Галлией как проконсул, а ему, Гаю Кассию, всучили должность легата-пропретора в провинции Азия. Хотя Ватия, губернатор провинции Азия, был его шурином, Кассий его не любил.
VГОРЕЧЬ ПОБЕДЫЯнварь — квинктилий (июль) 46 г. до P. X
1
Публий Ситтий относился к сословию римских всадников. Родом он был из Нуцерии, располагавшейся в Южной Кампании. Очень богат, образован. В своих друзьях числил и Суллу, и Цицерона. Несколько неудачных инвестиций после первого консульства Помпея Великого и Марка Красса заставили его присоединиться к заговору Катилины, имевшему своей целью свергнуть законное правительство Рима. Его привлекло обещание Катилины добиться всеобщего списания долгов. Хотя поначалу Ситтий так не считал, но впоследствии получилось к лучшему, что его финансовые трудности оказались слишком большими, чтобы задерживаться в Италии в ожидании, когда Катилина возьмет власть. Он убежал в Дальнюю Испанию в начале консульства Цицерона и Гибриды, а когда этого оказалось недостаточно, эмигрировал в Тинге, столицу Западной Мавретании.
Эта серия печальных событий выявила в нем качества, о существовании которых он совершенно не подозревал. Незадачливый предприниматель превратился во внушающего доверие и очень способного авантюриста, который взялся реорганизовать армию правителя Западной Мавретании Бокха и даже обеспечить его небольшим приличным флотом. Хотя царство Бокха было дальше от Нумидии, чем царство его брата Богуда, владеющего Восточной Мавретанией, Бокх приходил в ужас от захватнических настроений царя Нумидии Юбы. Тот возомнил себя еще одним Масиниссой, но поскольку римская провинция Африка граничила с Нумидией на востоке, расширять свои владения он мог только в западном направлении.
Реорганизовав войско Бокха, Ситтий проделал то же самое с армией Богуда. Награда была приличной: деньги, дворец в Тинге, целый гарем прелестных женщин и никаких неприятностей в деловом плане. Определенно жизнь талантливого авантюриста была предпочтительнее бытия италийского дельца, заигрывающего с заговорщиками!
Когда нумидийский царь Юба объявил себя сторонником республиканцев, после того как Цезарь перешел Рубикон, Бокху и Богуду волей-неволей пришлось встать на сторону Цезаря. Публий Ситтий привел в боевую готовность армии Мавретании и весь превратился в слух. Большим облегчением для него стала весть, что Цезарь победил при Фарсале. Но потом он пришел в ужас: республиканцы, выжившие в Фарсале, решили сделать провинцию Африка очагом нового сопротивления. Слишком близко к его домашнему очагу!
Ситтий нанял несколько шпионов в Утике и Гадрумете, чтобы получать информацию о действиях республиканцев, и стал ждать вторжения. Цезарь обязательно должен был появиться со дня на день.
Но вторжение во многих отношениях началось для Цезаря плохо. Его первый флот вынужден был пристать у Малого Лептиса, потому что во всех остальных портах к северу от него кишели республиканцы. Они так хорошо укрепились, что сделали высадку там невозможной. А в Малом Лептисе не имелось портовых сооружений. Корабли просто-напросто подвели ближе к берегу, и солдаты попрыгали в воду. Цезарь прыгнул первым, конечно. Но его знаменитое везение изменило ему. Он побежал, но споткнулся и растянулся на мелком месте. Ужасный знак! Все видевшие это замерли от испуга, у многих перехватило дыхание, потом все закричали.
С проворством кошки Цезарь вскочил, потрясая над головой крепко стиснутыми кулаками. Мокрый песок, зажатый в них, стекал вниз, к локтям.
— Африка, ты у меня в руках! — крикнул он, превратив дурной знак в благоприятный.
Он не забыл и о старом поверье, гласившем, что Рим не может победить в Африке без кого-нибудь из Сципионов. У республиканцев командующим был Метелл Сципион, а Цезарь сделал своим чисто номинальным помощником Сципиона Сальвиттона. Он буквально вытащил из борделя этого порочного отпрыска семейства Корнелиев Сципионов. Полная чушь, Цезарь сознавал это. Гай Марий победил в Африке без Сципиона… хотя Сулла был Корнелием. Бред, полный бред.
Но все это не имело большого значения по сравнению с тем фактом, что его легионы продолжали бунтовать. К девятому и десятому присоединился четырнадцатый. На Сицилии мятеж подавили, но волнения снова вспыхнули, как только произошла высадка в Африке. Цезарь построил недовольные подразделения, несколько человек выпорол, потом отобрал пятерых зачинщиков, включая невыборного военного трибуна Гая Авиена, больше всех виновного в смуте. Их посадили на корабль и отвезли со всем личным скарбом обратно в Италию. Опозоренных, демобилизованных без земли и без доли в трофеях.
— Если бы я был Марком Крассом, то обезглавил бы каждого десятого! — крикнул Цезарь. — Вы это заслужили! Но я не могу казнить людей, храбро сражавшихся вместе со мной!
Естественно, новость, что легионы Цезаря недовольны, достигла республиканцев. Лабиен торжествовал.
— Что за ситуация! — жаловался Цезарь Кальвину, который, как и всегда, находился при нем. — Из моих восьми легионов три состоят из сырых рекрутов, еще не побывавших в бою, а из пяти боевых легионов трем нельзя доверять.
— Они будут доблестно драться, — успокаивал его Кальвин. — Ты умеешь держать их в руках, в отличие от таких глупцов, как Марк Красс, который никогда этого не умел. Да, я знаю, что ты любил его, но генерал, который рубит головы своим солдатам, дурак.
— Я проявил слабость, — сказал Цезарь.
— Приятно знать, что и у тебя есть слабости, Гай. Да и им приятно. Твое мягкосердечие не заставит их думать о тебе хуже. — Он похлопал Цезаря по руке. — Больше волнений не будет. Иди и тренируй своих рекрутов.
Цезарь последовал его совету и почувствовал, что удача вернулась к нему. Обучая сырых солдат, он наткнулся на Тита Лабиена. Сил у того было больше, но, совершив дерзкий маневр, Цезарь избежал поражения. Лабиен сник.
Публий Ситтий получил сообщение о ситуации и со своими двумя царями стал опасаться, что Цезарь с малыми силами может и проиграть.
Что же предпринять, чтобы ему помочь? В провинции Африка — ничего, потому что армия Мавретании, как и нумидийская армия, в основном состояла из кавалерии, сражавшейся копьями и не знавшей тактики ближнего боя. Кроме того, нигде вокруг нельзя было набрать достаточно кораблей, чтобы перевезти людей и лошадей за тысячу миль. Поэтому Публий Ситтий решил вторгнуться в Западную Нумидию, чтобы принудить царя Юбу защищать свое царство. Это оставит республиканцев без конницы да и без одного из каналов снабжения.
Как только Юба услышал о нахальном вторжении, он всполошился и понесся на запад.
«Не знаю, надолго ли, — писал Ситтий Цезарю, — но мы надеемся, что отсутствие Юбы, по крайней мере, даст тебе передышку».
Передышкой Цезарь воспользовался неплохо. Он послал Гая Саллюстия Криспа с одним легионом на большой остров Керкину, где республиканцы скопили огромные запасы зерна. Хотя урожай уже был снят, зерно из провинции Африка к Цезарю не поступало, потому что бассейн реки Баграда контролировал Метелл Сципион. А земля вокруг Малого Лептиса была самой неплодородной в провинции — вплоть до Тапса, находившегося южнее.
— Республиканцы забыли, — сказал Цезарь Саллюсту, оправившемуся от ран, полученных во время попытки утихомирить мятежные легионы в Абелле, — что Гай Марий заселил Керкину своими ветеранами и что мой отец весьма активно помогал ему в этом. Имя Цезарь Керкине знакомо не понаслышке. Ты запросто справишься с этим, Саллюстий, потому что способен даже птицу уговорить не летать. Тебе надо только напомнить детям и внукам солдат Гая Мария, что Цезарь — его племянник и что они просто обязаны его поддержать. Говори убедительно, и тебе не придется драться. Я хочу, чтобы они добровольно передали нам зерно. Тогда мы будем сыты.