— Ну, наверно, ещё зависит от текста, — Кассилия предложила своё видение. — Есть книги, которые читаются буквально на одном дыхании.
— Наверно, — снисходительно согласился страж.
— Так, значит, дело в мозге, — Кассилия продолжала озвучивать свои мысли. — Он не справляется с нагрузкой?
— Не только он, — Юки также поддерживал рассуждения девушки. — Со всем телом то же самое. Тут и без ускорения, бывает, резко одёрнешь руку — и сразу вывих или мышцу сведет. А когда ты с кулоном, любой неверный жест может вызвать травму до конца жизни. Поэтому мы обучаемся этому всю жизнь и всё равно далеки от совершенства.
— Юки, будь добр, сходи за командующим базой, — Кассилия резко перешла к решительным действиям, заметив время на часах за спиной стража.
— Эм, — Юки слегка замялся, пристально уставившись на кулон.
— Юки, у тебя есть меч за спиной! Чего ты боишься? Я посмотрю кулон и отдам! — раздраженно отреагировала Кэсси, после чего страж смирился и стремительно вышел из комнаты.
В то же время утомленные отсутствием какой бы то ни было информации старшие офицеры с «Амелии», генерал Джек Картер и сержант Дэвид Стоун направлялись к начальнику базы, чтобы прояснить ситуацию. Джек величественно шагал размашистым шагом, а чуть позади, не скрывая своего недовольства происходящим, следовал Стоун. Картер, несмотря на всю свою чёрствость, всё же осознавал, что в дисциплине, как и в любом деле, на одном «кнуте» далеко не уехать, посему он решил слегка разбавить обстановку. Генерал остановился и повернулся к подчиненному.
— Послушай, Дэвид. Я понимаю, тебе пришлось через многое пройти. Тебе кажется, что ты остался один и теперь можешь творить всё, что вздумается. Но это не так. Ты солдат. Офицер. И, помимо этой горстки гражданских, есть ещё другие — миллионы, миллиарды других, которым также нужна защита. Мы отправляемся в Нью-Йорк в штаб-квартиру и дождемся там распределения на одну из орбитальных станций корпорации, чтобы продолжать свою службу. Согласен?
— Так точно, сэр, — равнодушно подтвердил Стоун. Но Картер чувствовал, что всё-таки какое-то недопонимание по-прежнему остается между ними.
— Сынок, пойми, — генерал сменил привычный командный тон на практически отцовское напутствие, — всё, что я делал, что делаю, — так надо.
Картер всматривался в глаза Дэвида, но в них по-прежнему не было ничего, кроме пугающей безучастной пустоты.
— Поступать правильно, — продолжал генерал, — это не всегда «хорошо». Не всегда «добро». Правильный поступок определяется результатом, а не средством его достижения. Понимаешь?
Дэвид скептически усмехнулся.
— Победителей не судят?
— Вроде того, — озадаченно согласился Картер. — Но только мы с тобой не победители. И не проигравшие. Мы просто солдаты. Понимаешь?
— Да, — наконец согласился Дэвид.
— Эх, — с облегчением вздохнул старик и вновь продолжил движение вдоль коридора, лишь вскользь добавив: — Я не плохой человек, Дэвид.
— А я — не хороший, — голос сержанта раздался за спиной генерала. Повернув голову, он увидел черный как смоль ствол табельного оружия, направленный прямиком в его сторону. В ту же секунду раздался выстрел. Ещё мгновение — и всё, что знал, что помнил генерал, исчезнет вместе с угасающим пламенем смертоносного орудия.
Глава 47. Не хороший
Яркая, полная свершений, успехов и небывалых авантюр жизнь генерала вот-вот оборвется, став жертвой свершения чужих мотивов. Но сейчас, за мгновение до этого, взгляды Картера и Стоуна всё же пересеклись. Говорят, глаза — отражение души человека. В безучастных, черных как мгла глазах Дэвида не было ничего даже отдаленно напоминающего внутреннее духовное естество. Только скупое слепое презрение. Картер, Дэвид. Они смотрели друг на друга, цепляясь за каждую деталь, за каждый жест и содрогание мышц. Казалось, в этом повисшем незримом, но предрешённом противостоянии не было никакого смысла, однако генерал, похоже, наконец смог обрести желаемые ответы на все терзавшие его душу вопросы. Как слайды из киноленты, в сознании обоих проносились эпизоды давно минувших дней…
Всё началось несколькими месяцами ранее, когда после внеочередного дежурства Дэвид завалился в бар «Келья» на верхней палубе «Амелии». Это было излюбленное место для офицеров и руководящего состава станции. Панорамные виды на окружающую космическую даль, современная гудящая музыка и неоновый бар изрядно взвинчивали ценник в этом заведении, так что даже состоятельные служащие старались появляться здесь лишь по особенным случаям. Для Дэвида этот день был именно таким. Только что пришло сообщение о кончине его отца в одном из земных госпиталей, и сержант не нашел лучшего способа примириться с утратой, как залить своё горе добротным алкоголем. В стремительном бурно меняющемся мире трагедии, пожалуй, единственный действенный стоп-кран, заставляющий нас на секунду остановиться, отвлечься от рутинных дел и взглянуть на свою жизнь со стороны. «На его месте мог быть я», «На его месте вскоре буду я», — эти фразы невольно возникают в головах сопричастных и не всегда добровольно покидают нас, не найдя должного отклика в страдающей душе. В таком случае попросту не остается иного выхода, как попытаться отвлечься, «заливая» своё взбудораженное сознание доброй порцией крепкого алкоголя.
— Не помешаю? — голос незнакомого мужчины прервал размышления сержанта, пропускающего очередную рюмку за барной стойкой.
— Конечно, — равнодушно согласился Дэвид, указывая незнакомцу на свободный соседний стул. Этим таинственным гостем был главный бригадир Курт Вейт. Его жалование было несоизмеримо малым для открытия своего дела или покупки усадьбы на одой из новоосвоенных планет, но зато вполне достаточным для того, чтобы проводить в этом баре едва ли не все свободные вечера. Собственно, иных вечеров вот уже вторую неделю у Кувейта попросту не было. Смерть и её неизбежность стали поистине удивительной точкой соприкосновения этих двух, казалось, абсолютно противоположных характеров. Курту с его образом жизни оставалось в лучшем случае два десятка лет жизни, в то время как молодому сержанту до этого было ещё достаточно далеко. Однако перед ним постоянно мелькал другой пример обреченного старика — извечный учитель и наставник генерал Картер, в коем невольно Дэвид видел отражение своего грядущего будущего. Служба на корпорацию, преданность и слепая вера не имели никакого значения в вопросе получения препарата бессмертия. Каждый год умирали сотни, тысячи работников, которым попросту не давали шанса стать частью привилегированной бессмертной семьи. Таких, как отец Дэвида. Таких, как сам Дэвид. И это пугало. Пугало всех. Но преодолеть страх в одиночку для любого являлось непосильной ношей. Вдвоем же в расслабленной атмосфере непринуждённого общения слово за слово стали появляться удивительные идеи и размышления.
— На корабле есть дамочка одна, Лиана Сонорс, — после очередной рюмки Курт переключился на новую тему. — Мы с ней периодически… Ну, это, дружим… Хех, — Кувейт захохотал заразительным смехом, неприкрыто подмигивая молодому солдату. После чего Курт перешел на шёпот, вплотную приблизившись к сержанту: — В общем, она знает людей из подполья. Изодиты, они, знаешь, ребята нормальные. Что бы про них ни заливал твой старик.
— Они против власти, против солдат, — начал было возражать Дэвид.
— Не-не-не, — тут же прервал его собеседник. — В том то и дело, что они против несправедливости! Изодитус, чтоб их, равенство! — Курт на мгновение забылся и перешел на крик, но Дэвид тут же поспешил его утихомирить. Сбавив тон, Кувейт, вновь продолжил: — В общем, они могут нам помочь. А мы — им.
— Как? — Дэвид явно заинтересовался услышанным.
— Лиана говорит, что во время последнего восстания они захватили лабораторию. Там было больше сотни доз. Конечно, они же вроде как против бессмертия и всё такое. Так что могли попросту раздолбать всё это к чертям, но победа в войне куда важнее маленького спектакля идеалистов! Так что они всё сохранили. В нашем мире препарат — самая дорогая валюта. Так что они начали переманивать на свою сторону влиятельных смертных, распуская свои щупальца во все уголки вселенной. И теперь у них глаза повсюду. Повсюду, кроме «Амелии». Здесь место ставленников пока ещё вакантно.
Дэвид вплотную наклонился к Курту и едва различимо прошептал ему на ухо:
— Попахивает изменой.
— Даже если и так, то это запах вечной жизни, — равнодушно парировал аргументы собеседника Курт и опрокинул очередную рюмку. Дэвид последовал примеру и тоже закинулся стопкой алкоголя. После чего ещё более расслабленным и слегка смазанным голосом продолжил:
— То есть, — продолжал Дэвид. Паузы между словами подвыпивших мужчин становились всё больше, а разговор — менее связным, — изодиты, ярые противники бессмертия, предлагают, как ни парадоксально, бессмертие! За помощь в борьбе с тем же бессмертием? — Дэвид рассмеялся от абсурдности озвученной им фразы.
— Дэвид, Дэвид, — Курт, также сбиваясь в словах, поспешил возразить: — Эти лозунги, девизы, агитация — это всё для молодых! Для зеленых необстрелянных мальчишек. Мы-то с тобой знаем, что всех волнует только власть! Власть, деньги, влияние…
Курт вновь перешел на шёпот и в очередной раз вплотную прижался к собеседнику:
— Я слышал, что их боссы, этих изодитов, тоже бессмертные, все как один. Типа фоточки даже есть дамы одной, которая у них там в боссах была в конце прошлого века. И недавно её опять видели в Нью-Йорке в «серой зоне» — ничуть не постарела. Ни на грамм. Так что все эти великие идеи — просто ширма. Ширма для власти. И если у тебя есть голова на плечах, то можно неплохо подняться.
— Ну, так и чего же они хотят? Конкретно! — сержант всё же не спешил менять тему разговора.
— Да какая разница? Главное, что не нас. Им нужны наши боссы, а мне нужно бессмертие, — с последней фразой Курт с грохотом завалился на барную стойку и в полудреме захрапел. Казалось, эта встреча могла бы так и остаться лишь мимолетным эпизодом в череде случайных знакомств обоих, но те темы, которые были затронуты, настолько крепко впились в сознание, что это нельзя было попросту забыть и игнорировать. С каждым вскриком руководства, с каждой несправедливой оценкой в головах этих двух отчаянных всё отчетливее зрело понимание неминуемости уготованного им пути.