Протопопов, — Я вообще совершенно не знаю его корреспонденции.
Председатель. — И других записок, которые я вам сейчас покажу, вы тоже не знаете? Одна записка о роспуске думы: «необходимо прервать на продолжительный срок занятия думы…» (читает). В составлении этой записки вы не принимали никакого участия?
Протопопов. — Нет, определенно нет.
Председатель. — О посылке их не знали?
Протопопов. — Знал, что он пишет государю постоянно. У него очень большая беглость мысли.
Председатель. — Но видите ли, он пишет довольно разумно. Ведет известную линию. И вот, эта памятная записка, которую я вам позволю себе предъявить, — она имеет вот какое еще значение: она по содержанию, по мыслям, по смыслу имеет некоторое сходство с той телеграммой, которую вы дали по поводу блока. Она тоже говорит об этом блоке, и так же, как вы, этот Бадмаева — против блока. Только вы пишете об этом срочно Воейкову, а он пишет в памятной записке.
Протопопов. — Может быть. Ведь он видел много людей. Может быть, я ему говорил. Может быть, я от него слышал. Я не знаю. Мысль одна и та же может прийти двум людям, но я в составлении этой записки никогда никакого участия не принимал. Да и он человек настолько самолюбивый, что если бы поправлять его записку, он страшно разобиделся бы.
Председатель. — Вы не имели разговора с Треповым? Трепов вам не говорил, что государь склонен к тому, чтобы вы подали в отставку? (Читает): «Трепов предложил ему принять пост министра путей сообщения».
Протопопов. — Господи боже мой, что же это такое! Нет, г. председатель, это полная фантазия. Трепов говорил мне, что он бы думал, что мне полезно выйти и перейти на пост министра торговли. Я говорю: «Конечно, с великой радостью. Но как это устроить?»
Председатель. — Что это за бумажка (показывает)?
Протопопов. — Не знаю (смотрит). Ах, это почерк… по-моему, это — Моргенштиерна. Знаете, который почерки узнает?
Председатель. — Предъявлен был документ. Оригинальный крупный тип (читает). Теперь скажите, пожалуйста, вы знали г-жу Головину — Марию?
Протопопов. — Как же, Марию Евгеньевну, — немного, но все-таки знал.
Председатель. — Какие у вас были отношения с ней?
Протопопов. — У меня с ней самые лучшие отношения. Я у них был приблизительно в январе, вероятно. Раз я у них вечером был.
Председатель. — К какому политическому кружку она принадлежит?
Протопопов. — Распутина. Она была постоянно при Распутине.
Председатель. — Одно из близких к Распутину лиц?
Протопопов. — Очень близкое лицо. А затем, она родственница гр. Пален.[*]
Председатель. — Теперь скажите, пожалуйста, чем вы объясняете такое письмо (читает): «Многоуважаемый Петр Александрович…» г-жи Головиной к Бадмаеву.
Протопопов. — Это дамские разговоры. Она — молодая девушка.
Председатель. — А давно она стала поклонницей Распутина?
Протопопов. — Да, довольно давно. Это очень близкий человек к нему. Видите ли, это человек очень несчастный.
Председатель. — Вы ее почерк знаете? Не можете ли объяснить, что это значит: в начале письма «Х. В.» и крест?
Протопопов. — Христос воскресе.
Председатель. — Это письмо 1-го сентября 1916 г. Вы не знаете, что это знак распутники?
Протопопов. — Этого я не знал. Крестик многие ставят.
Председатель. — Т.-е. многие сторонники Распутина?
Протопопов. — Самые обыкновенные люди. Но я не знал, что это так.
Председатель. — Скажите, пожалуйста, каково было ваше отношение к московским городским выборам?
Протопопов. — Это довольно сложная вещь. Я плохо с этим делом знаком. Это дело знает Анциферов.
Протопопов. — Что значит: «вести дело московских городских выборов»? Т.-е., так сказать, ждать, пока результат произойдет, и наблюсти, какой есть результат?
Протопопов. — Я не знаю подробностей выборов, г. председатель, я на это ответить не могу. Я знаю одно, что там есть циркуляр, который был утвержден и мной был признан.
Председатель. — Извините, это не циркуляр, а инструкция.
Протопопов. — Я не помню, утверждал я ее или нет.
Председатель. — Что вам известно о вмешательстве министерства внутренних дел в московские городские выборы?
Протопопов. — О вмешательстве я не знаю. Какое же может быть вмешательство, деньги там не истрачены!
Председатель. — Вы это наверное знаете, что деньги там не истрачены?
Протопопов. — Я спрашивал. Деньги там не истрачены.
Председатель. — Не подкупали никого в связи с этими выборами?
Протопопов. — Никого.
Председатель. — Вы московскую знаменитость, домовладельца Москвы Котлецова знали?
Протопопов. — Лично нет, фамилию слышал, но никогда не видал.
Председатель. — Но, может быть, те, кто заведывал выборами, знают?
Протопопов. — Я не сумею ответить.
Председатель. — Итак, вы утверждаете, что это делалось без вашего ведома?
Протопопов. — Мне говорили, что выборы идут неблагополучно.
Председатель. — В каком смысле?
Протопопов. — Чересчур левый элемент проходит.
Председатель. — Для кого же неблагополучно?
Протопопов. — Для партии правых… Что даже Н. И. Гучков забаллотирован.
Председатель. — (Оглашается документ «выписка из отчета главного управления по делам печати о приходе и расходе в течение 1917 г. секретного кредита». Это в сущности не только документ за 1917 г., но также и за 1916 г. По 1916 г. подведен итог: 1.620.284 р. 70 к. Документ за подписью начальника главного управления по делам печати Потемкина.[*] (Оглашаются статьи расхода 41–43 — это порядковый номер.) «30 тысяч рублей субсидии выдано домовладельцу г. Москвы Котлецову».
Протопопов. — Во всяком случае, мне про это никто ни одного слова не докладывал. Не может быть, чтобы о 30 тысячах мне не доложили.
Председатель. — Вам известно, что домовладелец Котлецов начал издавать журнал, которого выпустил ко дню московских выборов три номера, а потом прекратил это издание, — после того, как был забаллотирован? Итого, значит, казне, т.-е. министерству внутренних дел каждый номер стоил 10 тысяч рублей.
Протопопов. — Когда это было?
Председатель. — Даты я не могу вам сказать, но предъявлю документ. Вы были в сношениях с Котлецовым?
Протопопов. — Нет, я совершенно не видел его, и то, что вы говорите: 30 тысяч Котлецову — это я в первый раз слышу.
Председатель. — Вы говорили, что перед выборами вы, по представлению московского градоначальника, утвердили известную инструкцию выборов?
Протопопов. — Да.
Председатель. — Известно ли вам, что когда выборы, неблагоприятные для правых партий, но не для московского населения, прошли, то получивший субсидию в 30 тысяч домовладелец города Москвы, забаллотированный Котлецов, подал на вас жалобу в сенат за то, что вы утвердили неправильную инструкцию?
Протопопов. — Я это слышал.
Председатель. — Только слышали? Или вы это знали?
Протопопов. — Знаю, что жалоба в сенат есть. Это было сделано.
Председатель. — По соглашению с министерством?
Протопопов. — Точно сказать не могу. Выборы нужно провести через присутствие.
Председатель. — Дело шло не о кассации выборов, а о признании вашей инструкции неправильной.
Протопопов. — Я этого не помню.
Председатель. — Вы не помните, что министр внутренних дел, утвердив инструкцию (он утвердил инструкцию до выборов), после выборов, когда на него пожаловались в сенат, признал, что эта инструкция неправильна?
Протопопов. — Это мне говорили.
Председатель. — Вам это не только говорили, но это идет от министерства внутренних дел.
Протопопов. — За министра внутренних дел?
Председатель. — Куколь.
Протопопов. — Думаю, Анциферов.
Председатель. — Но вы это знали?
Протопопов. — Как же, это я безусловно знал. Знал, что это делалось для того, чтобы произвести вторые выборы, в надежде, что они будут более удачные.
Председатель. — Что же вам придало надежду, что они будут более удачные?
Протопопов. — Я спрашивал: что вам подает надежду? И они мне на это сказали, что, может быть, можно будет сговориться.
Председатель. — Кого вы спрашивали?
Протопопов. — Выборами заведывал Анциферов.
Председатель. — Так что вы к этому никакого отношения не имели?
Протопопов. — Не могу сказать, что никакого. Раз мне было доложено, значит — я имел касательство к этому.
Председатель. — Теперь, не известно ли вам, что перед подачей жалобы на эти выборы в городское присутствие, в Москву приезжали командированные министром внутренних дел чиновники, для рассмотрения производства в московском градоначальстве?
Протопопов. — Я не знал, кто приезжал. Кажется, Невиандт.
Председатель. — Да. Что же он вам доложил по возвращении?
Протопопов. — Он ничего не докладывал.
Председатель. — Разве вы не интересовались?
Протопопов. — В подробности я не входил. Г. председатель, когда выборы произошли?
Председатель. — Они произошли в течение ноября и в начале декабря, а что?
Протопопов. — Я в это время был нездоров, я не работал.
Председатель. — Т.-е. фактически нездоровы?
Протопопов. — Фактически.
Председатель. — Но общее руководство министерством вы оставили за собой? В понятие общего руководства входила политика по Москве?