— Что же вы тогда взяли себе? — спросила она, — я никогда не поверю, что вы обделили себя. Это на вас так не похоже. Вы совсем ничего себе не взяли?
— Взял, — улыбнулся я ей, — то, что ценно для меня. Статуи римских скульпторов эпохи сената и императоров, холсты их художников, ну и конечно свитки и книги.
Изумление женщины стало ещё сильнее, она покачала головой.
— С каждым разом, вы раскрываетесь мне с новой стороны, никогда ранее не замечала в вас тяги к искусству, вы мне казались крайне практичным человеком.
— Что поделать, видимо становлюсь взрослее, — улыбнулся я, — да и вечером, вместе сокровищами, приедет одна картина, думаю, именно вы оцените её.
Она тут же заинтересовалась, попыталась выудить у меня, что за подарок, но я лишь прижал палец к губам, пообещав всё рассказать в своё время.
***
Ночью под усиленной охраной прибыли повозки, и практически до утра их разгружали, занося сундуки в подвал имения. Мы с сеньорой Клариссией следили за всем процессом, так что под утро были слегка разбитыми и не выспавшимися. В таком состоянии нас и нашёл Иннокентий III, спустившись рано утром в большой зал, где мы пили чай, привезённый мной с дома.
— Всё в порядке? — отмахнулся он от наших попыток встать и поклониться, — прекратите, сейчас мы втроём.
— Да Святой отец, — Клариссия кивнула головой и передала ему свиток, — сеньор Витале, точен до монеты.
— Мы не сомневались в этом, — Иннокентий III, пробежавшись по количеству золота и драгоценностей поднял брови, — однако.
— Сможем раздать накопившиеся долги, — заметила его мать, — вы хоть и показали пример поведения истинного католика другим, отдав десятую часть своего состояния на организацию Крестового похода, но к сожалению, остальные не разделили с вами этот порыв.
— Мы с ними разберёмся, в своё время, — спокойно заметил Папа, обращаясь ко мне, — каковы твои дальнейшие планы?
— Я помню Святейший отец, что вы хотели дать мне поручение, — ответил я, ставя чашку на стол, — но я хотел бы доделать то, что не успели крестоносцы. Вы дадите мне своё одобрение?
— Ты хочешь взять Египет? — изумился он, — один?
— Нет, зачем мне Египет? — я пожал плечами, — мне нужен Иерусалим.
За столом установилось молчание, мать с сыном переглянулись.
— Хм-м-м, услышал бы я подобное от кого угодно, кроме тебя Витале, подумал бы, что надо мной хотят посмеяться, — осторожно заметил он, — но ты уверен в своих силах?
— Нет, поэтому я и хотел обговорить этот момент с вами. Я думаю наилучшим вариантом будет, если я сначала попытаюсь взять город, и если это удастся, то вы благословите меня на этот поход, просто булла запоздает по времени, а если нет, то Святой престол будет ни при чём к частному походу. Я не хочу, чтобы репутация церкви как-то пострадала.
Иннокентий III задумался.
— Согласен, вариант и правда хороший. Давай так и сделаем, надеюсь при этом моя доля с добычи останется такой же?
— Да, если вы сделаете меня кардиналом, после захвата Иерусалима, — поднял я на него спокойный взгляд, — красный цвет, мне точно будет к лицу.
Он хмыкнул, и промолчал.
— С другой стороны сын, Святой престол ничего не теряет, — в разговор вмешалась Клариссия, — если уж мы начали говорить между собой откровенно, то ты можешь сделать Витале кардиналом его далёкого континента, так ты не потревожишь существующую коалицию, и получишь один голос в свою пользу на коллегии.
— Ведь так Витале? — она повернулась ко мне.
— Конечно, — энергично закивал я, — мы со Святым отцом ещё во время совместного путешествия поняли, что наши взгляды на веру совпадают, особенно что касается желания правителей лезть в дела церкви, назначая самостоятельно епископов и архиепископов в своих землях. Я считал и считаю, это не их дело.
Мы оба повернулись в Папе.
— Да, — согласился он, — в этом мы с тобой солидарны. Хорошо, будь, по-твоему. Красные одежды, в обмен на Иерусалим, если ты конечно его возьмёшь.
— Это обязательное условие сделки, — склонил я голову.
— Что-то ещё? — поинтересовался он.
— Да Святейший отец, — слегка смутился я, — Филипп Август немного сердит на меня, за ту ситуацию с Ингеборгой, хотя по факту предал меня он. Но он король, а я простой смертный, так что мне нужно найти замену потерянным им по собственной глупости женщин, и в этом мне не обойтись без вашей помощи и благословения. Вы самый могущественный человек в Европе, а ваша память хранит столько имён, титулов и дипломатических завязок, что я смиренно прошу вас помочь мне, найти ему достойную королеву. Обязательное условие к хорошей родословной: молодость и красота. Филипп очень влюбчив и падок на это. Старуху, хоть и выгодную партию, ему в постель не запихнуть.
Клариссия улыбнулась при этих словах.
— Королевский сводник снова в деле? — она легко рассмеялась, видя моё скривившееся лицо.
Иннокентий III тоже рассмеялся, видя, как меня корёжит от этого прозвища, но глубоко задумался. Пока он думал, я достал с соседнего стула холст в рамке, обёрнутый шёлковой тканью и передал его Клариссе.
— Вот, то что обещал вам вчера.
Она обрадовалась и сняла ткань, вглядываюсь в неизвестную картину, изображающую девушку с кувшином у ручья. Не понимая, она повернула ко мне лицо.
— Посмотрите подпись автора, — улыбнулся я.
— Каликс де Скотти, — прочитала она в углу картины и её брови вскинулись вверх, — Скотти? Мой родственник?
— Да, причём посмотрите дату её завершения, это доказывает древность вашего рода, — показал я на римские цифры, — так что я подумал, увидев её, что вам будет приятно иметь в своей коллекции наглядное подтверждение древности вашей фамилии.
Она совершенно другим взглядом осмотрела картину и покачала головой.
— Да, очень необычный подарок, — ответила она, — дорогой лично для нашей семьи.
Иннокентий III лишь мельком взглянул на картину, и произнёс.
— Есть хорошая кандидатура на роль королевы Франции, и она даже рассматривалась однажды в этом качестве, вот только Ричард I, был категорически против отдавать её за Филиппа II, так что сватовство отменили.
— Позвольте узнать её имя ваше Святейшество? — мигом заинтересовался я. Если девушку знает сам Филипп, то дело значительно облегчается.
— Элеонора Бретонская, старшая дочь герцога Бретани Джеффри II Плантагенета, и племянница Ричарда I.
— А-а-а, Бретань, — мгновенно понял я, почему Ричард был против отдавать её замуж за французского короля. Она, после своего малолетнего брата Артура, имела права на герцогство Бретань, которое находилось на северо-западе Франции, но была по сути материковыми владениями английского короля. Терять такой кусок наш «львёнок» точно не был бы не готов.
— Да, я вижу ты в курсе политических раскладов, — улыбнулся Папа, — она — лучший кандидат из всех, к тому же, необыкновенно красива и молода. Сейчас ей насколько я помню двадцать, а прозвище, данное людьми «Прекрасная Дева Бретани» думаю лучше любых слов скажет насчёт её внешности. Если ты сможешь уговорить Ричарда, отдать её Филиппу, я дам своё согласие на этот брак. Более того, дам тебе грамоты на то, чтобы ты его устроил. Ослабление Англии, ставшей невероятно сильной при правлении Ричарда, будет нам всем на руку, тебе в том числе.
— То, что Ричард будет недоволен, это ещё мягко сказано, — хмыкнул я, размышляя, — он ещё прошлую мою интригу с воссоединением его с собственной женой простить мне не может, а заикаться о сватовстве к его племяннице будет весьма опрометчиво.
— Тебе нужно будет подтвердить свою репутацию, — улыбнулся он, — эта задача примерно такой же сложности, как и воссоединить Филиппа с Ингеборгой, но ты же с этим справился? Хотя конечно не так, как хотелось бы королю.
— Хорошо, если вы не против Святейший отец, то подготовите бумаги? Отправлюсь как можно скорее в Лондон. У меня есть всего два месяца на то, чтобы прибыть в Акру, где высадится моё войско.
— Тогда тебе и правда, стоит поспешить, — согласился Папа, — после завтрака поедем во дворец вместе, я подготовлю всё необходимое.
— Благодарю вас, — склонил я голову, — тогда отправлюсь переодеться в свежую одежду.
— Встретимся во дворе, — благословил он меня, когда я припал к его перстню перед уходом.
***
Подросток, а лучше наверно сказать молодой мужчина, поднялся наверх, и два взгляда проводили его, чтобы убедиться, что они остались одни.
— Самое интересное, что он сам, не зная этого, предложил то, что я хотел его попросить сделать, — вслух заметил Иннокентий III, — что это? Провидение Господа?
— А что ещё? — Клариссия пожала плечами, — он настолько привязан к церкви, что думает категориями полезны или нет будут его действия для Святого престола. Таких людей крайне мало в твоём окружении сын.
— К моему большому сожалению, ты как обычно права матушка, — с сожалением покачал головой Иннокентий III, — все думают только как больше набить свою мошну, или же получить от меня земли с титулами. У Венецианца неверно единственного, у кого денег больше, чем у нас всех вместе взятых.
— Да, ко мне уже обращались знатные римские семьи, с вопросом, не могу ли я поспособствовать пристроить их дочерей к нему, хотя бы в качестве любовниц. Представляешь?
— Он бы отказался. Насколько мне известно, он живёт жизнью праведника, — покачал головой Иннокентий III, — из Венеции о нём приходят только положительные отзывы. Недавно даже сам патриарх Венецианский попросил меня в переписке сильно его не наказывать за своеволие с нарушением буллы, поскольку это позволило всем сохранить лицо из-за интердикта.
— Он так мне и сказал, — улыбнулась Клариссия, — когда я поинтересовалась. Что женщины его интересуют сейчас в последнюю очередь.
— Что же, тогда продолжаем покровительствовать ему, и готовим кардинальскую мантию, если он возьмёт Святой город?
— Всё в руках господа, — Клариссия трижды перекрестилась вслед за сыном.