огов и барабанов. Я ориентировался только по флажкам, которые показывали направление движения противника наши специально выдрессированные на это сигнальщики на быстрых скакунах.
Подняв палаш, я повёл за собой свою кавалерию, видя, что принцы по-прежнему находятся рядом. Это было главное.
***
— Отец! Ты видел?! — Эдуард, с горящими глазами, и возбуждённо махая руками рассказывал улыбающемуся королю результаты нашей атаки. Я специально ему и Людовику это поручил, поскольку подростки, были полны впечатлениями, когда смогли поучаствовать в избиении арабов, а также лично убить по два-три противника. Накаченные в бою адреналином по брови, их только сейчас стало отпускать, оттуда и такой лихой вид имели оба.
— Мы с Людовиком, копья на них направили, как Витале показал и фьють с седла нехристя снесло, я даже не понял куда он упал!
— Вы молодцы, — он хвалил их, понимая, что оба получили свой первый боевой опыт, который останется в их сердцах навсегда. Так что хорошо, что он был положительным.
— Да Людовик? А потом, когда ты палашом отрубил руку тому арабу, который на меня замахнулся? Помнишь?
Француз довольно кивнул, на секунду прикрывая глаза. После боя я заставил их снять доспехи, умыться тёплой водой и переодеться, только после этого предстать перед глазами нашего общего полководца. Старые вассалы Ричарда, слушая возбуждённую речь подростка, также довольно переглядывались и улыбались, изредка хваля своего и чужого принцев. Им нравилось, что у воинственного и непобеждённого в битвах короля, вырос наследник, не боящийся проливать кровь и идти в первых рядах войска. Такому можно было смело приносить оммаж, после смерти короля-отца.
— Витале, ты чего молчишь? — видя, что подростки выдохлись, Ричард повернулся ко мне.
— Да вот думаю, какую пирушку закатить по поводу первого боевого крещения принцев, большую или грандиозную, — с улыбкой ответил я ему.
Он и лорды рассмеялись.
— Грандиозную Витале, — кивнул он твёрдо, — хочу, чтобы оба хорошо запомнили этот день.
— Тогда мне нужно время, — хмыкнул я, лениво поднимаясь со стула, — возвращаемся в город, и встаём лагерем.
— Как скажите сеньор меценат, — Ричард шутливо сделал мне поклон, словно это я был королём, а не он.
Глава 30
25 августа 1204 года от Р.Х., Дамаск
Султан Аль-Адиль I Абу Бакр ибн Айюб, не знал, что делать. Впервые он столкнулся с ситуацией, что дипломатия не решала ничего. Он, осторожный и грамотный политик, за годы своего правления практически вытащил из бедности Сирию и Египет, которыми правил, и впервые восстановил казну, доставшуюся ему от умершего родственника в весьма бедственном состоянии. Только стала ситуация выправляться внутри страны, как сведения от паникующих торговцев, что на султанат движется новая армада западных варваров вызвала беспокойство не у него одного. Страна не была готова к новой войне. Тем более по информации арабских и иудейских торговцев, также боявшихся за свои жизни при захвате городов, как и другие их жители, вместе с привычными их глазу воинами, прибыли новые.
Конные лучники, ранее которых видели только далеко на севере отсюда, поскольку именно эти воины приводили на базары Крыма славянских рабов, которые с радостью покупали арабы. Теперь же, мир словно взбесился, и они высадились вместе с самим королём Англии, имя которого ввергало любого воина Аллаха в трепет, не говоря уже о втором, не менее известном человеке — Венецианце. Даже сам султан знал о его деяниях не понаслышке, а от свидетелей, рассказывающих о том, что видели его в Индии, а также Китае, туда, куда раньше арабов не попадал ни один европеец. Так что наличие огромного войска, ведомого этими двумя известными личностями, заставило султана и его Совет не спать множество ночей.
Следующим большим ударом для него стало то, что от переговоров с ним попросту отказались и послы весьма доходчиво донесли своему повелителю причину этого отказа. Что впоследствии не раз оказывалось правдивым. Города крестоносцами вырезались почти полностью, разграбляя и сжигая всё, до чего могли дотянуться. После их войска оставалась только выжженная земля и тысячи трупов. И это было бы ещё привычно, так они поступали всегда, если бы не китайские страшные трубы, извергающие огонь и разрушающие стены городов быстрее, чем султан завтракал. Эти орудия шайтана, которые советники определили, как китайские поделки, поскольку купцы неоднократно видели, как те использовали похожие в сражениях, привнесли на поля сражений новую тактику и стратегию, от которой было теперь некуда деваться. Города падали один за другим, и как знал султан, крестоносцы в этот момент, когда он совещался с советниками, должны были уже стоять перед Иерусалимом.
Иудейские купцы, вместе с арабскими осаждали его не раз, умоляя помочь, но султан не видел никакого выхода, кроме полного разгрома. Страна и он сам оказались не готовы противостоять ни новым союзникам западных варваров, ни тем страшным орудиям, что привёз из Китая Венецианец. Аль-Адиль поджал губы. Нужно было обращаться к родственникам, если он не хотел, чтобы все завоевания его брата Салах ад-Дина не оказались напрасными.
***
28 августа 1204 года от Р.Х., Иерусалим
— Я не буду делать широкие проёмы, чтобы не разрушить весь город, — продолжал упорствовать я, несмотря на упрямство Ричарда, — не собираюсь становиться крестоносцем, который уничтожил Священный город. Если хотите ваше величество, можете так войти в историю сами.
— Ты слишком много думаешь о том, каким тебя будут помнить потомки, а не современники, Витале, — злился Ричард, приподнимаясь на стременах и показывая лежащий перед нами город.
— Может стоить напомнить кое-кому, кто в прошлый свой поход, вместо захвата города, бегал по пустыни и грабил караваны? — тонко намекнул я ему, — так что плевать я хотел на мнение нынешнего поколения. К тому же, у меня появился личный хронист, который пишет события моей жизни, возьму и попрошу его добавить упоминание о том, что король Англии, Ричард I Львиное Сердце, был вовсе не таким героическим, как думали о нём некоторые современники. Он был злобным, мстительным и ворчливым, как я его видел каждый раз. И пусть там хронисты будущего разбирают, кто из нас был прав.
Подобная характеристика конечно же ему не понравилась, но заставила задуматься.
— Ладно, выбей с помощью своих страшных орудий вон ту угловую башню, она рядом с воротами и будет мне сильно мешать при штурме.
— Может лучше тогда сами ворота, ваше величество? — поинтересовался я.
— А в город мы как войдём? Ров засыпать что ли? — он покачал головой, — зачем нужны лишние действия, если всё можно сделать проще.
— Если ничего больше разрушать не нужно, то как скажете, — мгновенно согласился я, — и не забудьте, в Храм Господень первым войду я со своими людьми.
— Тогда и ты не забудь, что первым флагом на стене, должен быть мой! — сварливо ответил король.
— Как скажете ваше величество, — я склонил голову, — принцам только прикажите не лезть в первых рядах, меня они не послушают, а свои обычные методы внушения я не могу к ним применить, по понятным причинам.
— Скажи, чтобы приехали ко мне, — кивнул он, — им победы вскружили головы. Не понимают, что они происходят только благодаря тебе и мне.
— Мне? — искренне изумился я, — военачальник войска вы, ваше величество.
Он покосился на меня.
— Витале, не нужно забивать мне голову говном, ты сам прекрасно понимаешь о чём я говорю. Обеспечение войска всем нужным — одно из основных условий для победы. Я впервые сталкиваюсь с тем, как ты всё организовал и вынужден признать, что и здесь ты превзошёл всех, кого я знаю. Воины накормлены, напоены, животные тоже. Лекари готовы принимать раненных прямо с поля боя, вытаскивая с того света до двух третей из тех, кто слёг от ран. И если я сначала скептически относился к найму тобой госпитальеров, чтобы они не сражались, а вспомнили истоки зарождения своего ордена, леча раненных, то сейчас я уже твёрдо убеждён в том, что в следующий свой поход я постараюсь всё организовать по подобию тому, что я имею сейчас с твоей помощью.
— Странно, что это только вам пришло в голову ваше величество, — хмыкнул я в удивлении, — все ваши вассалы, а также другие командиры убеждены, что происходящее, заслуга только лично ваша. Слышали же какие здравницы орут вам каждый вечер.
— На то, я и король, — он гордо выпрямился в седле, — а тебе я и так знаю, слава не особо и нужна, ты довольствуешься тем, что имеешь.
— Ну ладно, — улыбнулся я, — то, что мы с вами лучшие, и так было понятно до этого похода, так что отправлюсь-ка я готовить пушки, и пришлю к вам принцев.
— Хорошо, — Ричард кивнул, переведя взгляд на город, который манил его одним своим видом.
***
1 сентября 1204 года от Р.Х., Иерусалим
— Ваше величество, — к нам, стоящим кучкой, для последнего обсуждения ролей в предстоящем штурме, подъехал один из его лордов, смущённый донельзя.
— Дюпон, мы заняты, — Ричард, несмотря на слова, всё же повернулся к нему, — что у тебя?
— Прибыла делегация христиан, живущих в городе, они опасаются, как бы мы ни убили и их в горячке боя, — по-прежнему смущённо ответил он.
Ричард задумался.
— Такое возможно, — наконец признал он.
— Что же тогда будем делать? — спросил его рыцарь.
— Граф, мы не будем менять уже принятых решений, когда до штурма осталось совсем чуть-чуть. Убивайте всех на своём пути, а Господь на небесах разберёт, кто из них свой, — спокойно заметил я, вызвав изумлённые взгляды окружающих.
Ричард, видя взгляд своего вассала, который мне не подчинялся, кивнул ему.
— Патриарху католической церкви виднее, — заметил он, — пусть будет так, как он сказал.
Граф поклонился и с этой новостью отправился к войскам, а король тихо заметил.
— Витале, прошу, после этого похода, никогда больше не приезжай в Англию.