Я увеличил мощность фонаря и неторопливо повел лучом вдоль длинного коридора. В самом его конце в видимой части луча сверкнула радужная оболочка глаз какой-то монстрятины. Или, может быть, померещилось? Плутание под землей никому никогда не придавало оптимизма.
– Переходим на подствольные фонари, – стараясь не делать резких движений, медленно произнес я.
– Все же нарвались, – тихо и с досадой сказал Паша.
– Отступать бесполезно, муты нас все равно догонят – эти лабиринты они уж точно знают лучше нас. Проще сейчас с ними разобраться, чем остаток жизни ожидать нападения.
Твари стали медленно приближаться, припадая брюхом к полу. В свете скачущих фонарей были хорошо видны их блестящие мускулистые тела. Нападать они не торопились, стремясь пока воздействовать на психику, вызвав страх и панику. Я почувствовал легкий шум в ушах, сонливость и непреодолимое желание раскрыть во всю ширь глотку, чтобы отчаянно зевнуть.
– Я почти ничего не вижу, глаза слипаются, – пожаловался Паша-Интернет.
– Чувак, встряхнись. Еще пара минут бездействия – и они будут хрустеть нашими косточками.
Паша никак не отреагировал на мои слова, лишь безнадежно зевнул и прислонился к стене. Я взъярился – не на приятеля, вовсе нет. Просто накопилось. Мало нам было всего того, что уже произошло, так теперь еще и бой в бесконечных лабиринтах! Откуда-то из живота через грудь и глотку, словно зарождающийся рык, прошла волна, которую я так и не смог идентифицировать. Не спазм, не судорога – нечто совсем иное. И неожиданно это выплеснулось из меня наружу, вырвалось тугим и мощным пучком. Если бы злоба могла облечь себя в волновую форму, я бы с уверенностью сказал, что это была она.
Существа, столкнувшись с неожиданной невербальной контратакой, остановились и стали перебирать мощными лапами по полу. Они раньше с таким феноменом, видно, не встречались. Ой, да как будто я сам когда-либо сталкивался с подобным! Я сейчас наблюдал за феноменом с неменьшим удивлением и страхом.
Ярость клокотала внутри, и мне требовалось просто выпускать ее наружу, точно дыхание изо рта. И я видел, что мои усилия не проходили даром. Поток ментального пламени, рожденный во мне и устремившийся навстречу чудовищам, заставил их заверещать и кинуться наутек.
Я прижал приклад к плечу, нажал на спуск, и среди улепетывающих мутов раздался дикий визг, от которого едва не лопнули перепонки. Сбоку от меня загрохотал автомат Паши.
Я сделал несколько шагов назад и закашлялся от пороховых газов. Паша тоже хрипел и отплевывался.
– Возьми, дружище, – я протянул ему свою фляжку с водой.
Паша глотнул воды и с тяжким вздохом произнес:
– Ишь, надымили… И в ушах гул стоит.
Паша с кряхтением опустился на задницу и шустро поменял магазин. Я присел рядом. Сколько я мысленно ни всматривался в окружающее пространство, мозговой активности поблизости не ощутил. Но практика уже показала, что чувствую я далеко не всех.
– Ты, Алгоритм, самый сильный мутант из всех мутантов, которых я встречал в своих похождениях по Зоне, – проскрипел Паша. – Мне основательно поплохело, так и подмывало деру дать. Хотя ты вроде как не на меня направил… это. И это… впечатляет.
– А я-то думал, ты поспать прилег и пропустил все веселье. – Я невесело хохотнул, приходя в себя: руки и ноги тряслись, словно я поприседал со штангой. – Я даже не знаю толком, как этой силой пользоваться, – признался я. – Сейчас у меня просто случайно получилось использовать способности, о которых, выходит, я даже не догадывался. А если в следующий раз я просто растеряюсь…
Чертов Штырь! Это ведь ты, сволочь, наградил меня уродством, да ведь?!
Я глотнул воды, и мы побрели к исполосованным пулями окровавленным телам. Каждая особь была размером с крупную собаку и имела длинные когти на передних конечностях. Шерсть полностью отсутствовала. Выглядели они крайне устрашающе. В нашем мире – в Зоне наверху – мы таких не видели.
– Если на нас еще кто-нибудь навалится, придется обзавестись слуховым аппаратом, – пожаловался Паша, яростно растирая уши. – Смотри-ка, здесь какой-то провал.
– Тебе делать, что ли, нечего? То пролом, то провал. Ты не мог бы найти что-нибудь приличное? Виллу с бассейном или хотя бы пещеру Али-Бабы!
– А я виноват, что ли?! – возмутился приятель. – И если уж по справедливости, то кафе с видом на парк я первый заметил. Еще скажи, что там не было уютно!
– Ага, уютно. Только в неприятности мы влипли именно из-за кафешки.
Я уперся рукой в стенку и свесился в дыру, обнаруженную Пашей. Внизу в свете фонаря обнаружилась очень интересная вещь, а именно – уложенные на шпалы рельсы. Ни слова не говоря, я вновь стал отсоединять от пояса моток веревки.
– Давай я первым полезу? – загорелся Паша – видимо, и впрямь почувствовавший себя виноватым в наших бедах. – Высота не больше шести метров. Я вмиг управлюсь.
– В аномалию не вляпайся, реактивный ты наш!
– Это да, расслабился я что-то, – признал товарищ, вытаскивая из кармана практически забытый детектор. Однако тот был абсолютно безмятежен: в пределах досягаемости сканера энергетические выплески и объекты с аномальными физическими свойствами отсутствовали.
Паша отключил фонарь и надел прибор ночного видения. Я последовал его примеру, а потом отошел за угол, уперся ногами и обмотал веревку вокруг поясницы. Напряг мышцы рук, веревка туго натянулась, но вскоре ослабла. Паша молчал. Я с беспокойством приблизился к провалу. Паша спокойно стоял на шпале и крутил головой по сторонам. Конец веревки был уже отвязан от его пояса. Тогда я обвязал ею наши рюкзаки и спустил их вниз. Потом сам с горем пополам спрыгнул. Осторожно потрогал под собой поверхность и констатировал:
– Шпалы. Настоящие. Не морок.
– Где рельсы, там и шпалы, – задумчиво сказал Паша, – а где рельсы со шпалами, там и паровоз. Алгоритм, мы с тобой куда попали?
– Имеешь в виду, что мы опять вторглись в чужую тайну и как бы нам по башке не надавали? – поинтересовался я.
– Вот именно, – подтвердил Паша. – Мы с тобой, Алгоритм, как магниты: притягиваем к себе неприятности.
Рельсы, проложенные в узком туннеле, тянулись в обе стороны. Потолок и стены были по дуге облицованы толстыми стальными листами и скреплены массивными болтами. Металл, освещенный лучами фонарей, с виду казался очень старым, весь в разводах ржавчины и засохшей плесени, кое-где потемнев от просочившейся влаги.
– Как здесь все не затопило? – искренне удивился я. – В туннелях московского метро, говорят, насосы постоянно воду откачивают, а здесь сухо.
– Я никогда не слышал, что под городом тянется железная ветка, – с недоумением прокомментировал увиденное Интернет.
– Возможно, она как-то связана с научной базой, которую ты не чаял отыскать? – предположил я.
Мы засекли время по Пашиным наручным часам. Шпалы были пропитаны креозотом, утоплены под основание в бетон, и шагать по ним было очень удобно. Под шпалами был оставлен широкий лоток для протечки грунтовой воды. По пути нам в стенах стали иногда попадаться проходы со ступенями, ведущими наверх, вот только совсем недалеко. Все они заканчивались решетчатыми дверями с обыкновенными допотопными висячими замками. Мы методично проверяли, что находилось за ними, но наше любопытство упиралось в технологические проемы. В узкой бетонной коробке с уходящими в бетон переплетениями кабелей мы не находили ничего достойного внимания. Разве что корпуса металлических ящиков, прикрепленных к стенам в один ряд.
– Это у нас что? – заинтересовался Паша.
Он, не жалея рукав куртки, протер корпус ближайшего ящика. Густое облачко пыли сразу же взметнулось кверху. Паша поморщился, отмахнулся рукой и потянулся за респиратором.
– Тут на корпусе надпись осталась, – пробубнил он, выкрутив до отказа яркость фонаря.
– Это ящики средств связи или управления транспортными средствами, – предположил я, расшифровав маркировку. – Нам оно на фиг не надо.
– Да я и не спорю, – покладисто ответил Паша.
Мы опять засекли время и через четырнадцать минут быстрой ходьбы заметили впереди легкое электрическое свечение. Вскоре мы вышли из туннеля в огромный зал с высоким потолком. Живой душой и не пахло, но резервное освещение работало. Мы повернули влево и стали по часовой стрелке обходить зал, едва подавляя желание включить на полную мощность фонари и как следует осмотреться. Ни людей, ни монстров в этом обширном помещении вроде не наблюдалось.
Вдоль стен попадались нагромождения металлоконструкций, запыленных от времени деревянных ящиков, массивных катушек с толстым кабелем в черной обмотке. Мы заметили, что обшивка одного из ящиков вскрыта. Подошли вплотную и обнаружили внутри запчасти в промасленной бумаге. Внезапно пятно света скользнуло по задним лапам какого-то животного, торчащим из-за очередного штабеля. Я отпрянул и лучом фонаря быстро обшарил пространство перед собой.
– Ты чего? – напряженным голосом спросил за моей спиной Паша.
– Тут кто-то живет, – немедленно сообщил я. – Хотя, скорее, сдох.
Мы подкрались поближе к штабелю. Так и есть – дохлая животинка. Шерсть во многих местах слиплась от крови, передние клыки выбиты мощным ударом, но убили ее давно, иначе здесь стоял бы невыносимый запах разложения.
– Кто-то ее по морде прикладом приголубил, прежде чем угостить очередью, – высказал свое мнение Паша.
– Может, и не прикладом, а ногой, – предположил я.
– Или кувалдой, – живо откликнулся Паша.
Это нервное. В Зоне негоже попусту болтать, тем более подобные глупости. Но мы оба были в стрессовом состоянии – больше от незнания, чем от какой-то конкретной жути.
Стали обходить зал дальше. По пути обнаружили несколько дверей в неизвестные помещения. Их мы пока игнорировали – они точно не вели наружу. Вплотную к стенам иногда попадались металлические лестницы с перилами, тянущиеся к потолку. Луч метался по стальным конструкциям и сплетению кабелей.
В одном месте мы обнаружили десяток бетонных ступеней, а выше – приоткрытую решетчатую дверь. Сбоку от нее на стене находился кодовый замок. Мы с Пашей переглянулись и направили свои стопы по ступеням. Над дверью под низким потолком испускала тусклый свет аварийная лампа. Решетка издала тихий скрип, пропуская нас. За ней, за поворотом коридора, мы обнаружили уже вполне нормального вида дверь. Мы дернули ее, и она, к нашему удивлению, приоткрылась.