кла не позволяли как следует рассмотреть двор. Мы щурились, напрягая зрение, и вполголоса чертыхались.
– Ни хрена не видно, – был вынужден признать незнакомец.
– Главное, что палили не по нам, – пожал я плачами.
Пулемет, отстукав несколько коротких очередей, замолк.
– Что за город? – процедил я с тоской. – То там стреляют, то тут стреляют…
– А пулемет-то большой, – обеспокоенно прогудел сталкер и с ожесточением потер многодневную щетину на щеке. – Значит, точка стационарная. Не станут люди в здравом уме тяжеленную дуру с собой постоянно таскать. Надо бы локализовать эту точку и нанести на карту. – Он сделал приглашающий жест рукой. – Чего стоишь, садись, только диванов здесь нет. И времени у меня в обрез. Поговорим, и каждый пойдет своей дорогой. – Он устало усмехнулся. – Спрашивай, чего хочешь, денег за информацию не беру.
– Заметано, – согласился я.
Мы уселись на бетонный пол лестничной площадки. Я держал под контролем верхние ступени, мой собеседник нижние.
– Я почти полгода в Зоне не был, да и когда был – более или менее хорошо знал окрестности Рузы и Шаховской, – издалека начал я. – А здесь… то ли изменилось все за время моего отсутствия, то ли с самого начала по-другому было. Например, ты первый человек в этом проклятом городке, у которого я вижу контейнеры под артефакты. Я не спрашиваю, полные они или пустые, я просто констатирую факт.
– Ты прав, Зона сильно изменилась, – подтвердил сталкер. – И про артефакты ты верно подметил: раньше бродяги больше за ними охотились, а бандиты, соответственно, за теми, кто возвращается с хабаром. Сейчас у людей появились другие интересы. В населенных пунктах внутри Периметра осталось товара и готовой продукции на миллиарды рублей, знай только вывози за пределы Зоны.
– Раздолье для мародеров…
– И снова ты прав! – кивнул собеседник. – Только тут понимать надо, какие мародеры свой карман набивают, а какие действуют вполне легально.
– Это как? – изумился я. – Легальные мародеры – это же нонсенс!
Сталкер снисходительно покосился на меня и самодовольно хмыкнул.
– У большинства складов, магазинов, фабрик и прочих контор руководители, владельцы и администрация живы-здоровы, хотя и были эвакуированы в сопредельные области. Поначалу, конечно, им не до брошенного добра было. Но сейчас-то времени уже достаточно прошло, и глаз-то видит материальные ценности в доступной близости, да зуб неймет. Вот и нанимают они целые группы сталкеров, которые готовы наладить вывоз имущества или продукции отсюда туда. Мародерство? Мародерство. Но санкционированное. Каждая группа таких мародеров специализируется на определенном товаре. Если, допустим, имеется у них тяжелая длинномерная техника, то им сам бог велел заниматься строительными материалами, лесом, станками. А если в их распоряжении всего лишь «газелька» задрипанная, то максимум, на что она сгодится, это какую-нибудь мебель красного дерева из директорского кабинета доставить по адресу, ну или партию электроники китайской, смартфоны с ноутбуками вывезти с запретной территории. По-хорошему, оплачивается подобная работа более чем щедро, поэтому если речь идет о десятке-другом компьютеров, то на выходе они станут золотыми, и проще партию новых купить, чем подписывать разовый контракт со сталкерами на возврат старой. А вот если продукции реально много и контракт долгосрочный, не на одну ходку… Короче, кое-кому это гораздо выгоднее, чем по болотам и буеракам на пузе ползать, арты выискивать.
– Понимаю… – задумчиво протянул я. – Чтобы один-единственный арт найти, можно несколько дней потратить, да и то не факт, что добудешь дорого`й, пользующийся спросом. А точные координаты офиса или склада тебе хозяин выложит на блюдечке – езжай да выгребай, за световой день обернуться можно.
– Ну не скажи, – снова хмыкнул новый знакомый. – Тут-то мы и подошли к самому интересному. Во-первых, в Зоне и самых обычных мародеров хватает, я об этом уже сказал. И как ты думаешь, если какая-то шайка уже нацелилась обчистить, например, мотосалон, а тут внезапно представители владельца явились – кому в итоге мотоциклы достанутся?
– Я понял. Конкуренция, борьба за территорию, стычки…
– Ага, а тут еще бандиты со снайперками сидят на крышах и с интересом спектакль смотрят, кто кого победит…
– …чтобы потом на выходе из Зоны отобрать те же мотоциклы, как раньше отбирали артефакты, – закончил за него я. – Грустно это все. И это я еще молчу о том, что стройматериалы, мебель, ноутбуки и транспорт из Зоны наверняка фонят, аж счетчики зашкаливают, да только покупателям о том вряд ли сообщают… Слушай, ты уж не суди меня за прямоту, но ты столько подробностей об этой индустрии знаешь, что несложно догадаться о роде твоей деятельности.
Сталкер оценивающе посмотрел на меня, потом пожал плечами и произнес:
– Ну да, я легальный мародер и не стыжусь этого. – Он протянул мне широкую ладонь. – Колбой меня сталкеры кличут.
– Ну а я Алгоритм, – пожал я его лапищу.
Колба вздернул брови:
– Э! А ведь я слышал о тебе! Какая-то заварушка в Шаховской… Ну да, это когда Зона расширилась и из центра зверье поперло, а ты вроде как пошел разбираться и закрыл вопрос. Только ты куда-то пропал после этого. Ранили, что ли?
– Радионуклидов нахватался, – не стал я развивать тему, хотя и душой не покривил. – Думал, в Зону больше не вернусь, но таким бродягам, как я, иной жизни, по ходу, нет.
Что-то царапнуло меня в рассказе Колбы… Ах да! «Бандиты со снайперками на крышах». Кто-то ведь меня откровенно спас. В незнакомого альтруиста с СВД мне не верилось. Значит, Паша? Или Вера?
– У меня еще одно дело к тебе. Собственно, это как раз и есть основной вопрос, ради ответа на который я тебя окликнул. Раз уж ты слышал обо мне, может, ты слышал и о моей спутнице? Мы тогда с ней вдвоем до Шаховской дошли. Но мне пришлось ее оставить… в одном месте… когда, как ты выразился, я отправился «закрывать вопрос». А потом… черт, мы оба потом в таком состоянии были, что тупо не смогли найти друг друга.
Колба с сочувствием посопел, покивал, затем уточнил:
– А как звали твою спутницу-то?
– Вера.
– Не, не слыхал. Это имя или погоняло? Ну, типа, «вера в добро и справедливость».
– Имя. Но ты ведь знаешь, как быстро прозвища в Зоне приклеиваются. Тогда она по имени представлялась, а потом кто-нибудь окрестил ее по-сталкерски – и понеслось. Возможно – только возможно! – на левой скуле у нее шрам от ожога. Чтобы от таких шрамов избавиться, нужен пластический хирург, а из Зоны Вера, насколько мне известно, за время моего отсутствия не выходила. Последний раз похожую девушку видели на пути в этот городок, но то ли она, то ли не она, то ли в прошлом месяце, то ли в позапрошлом, то ли одна, то ли с сопровождением… В общем, все сложно.
Колба медленно покачал головой. Я с досадой цыкнул зубом. Впрочем, я и не ждал, что легко найду иголку в стоге сена.
– Ты не дрейфь, Алгоритм, – попытался приободрить меня новый знакомый. – Я ведь лишь за себя говорить могу. А у братвы могут быть совсем другие сведения.
– У братвы? – переспросил я.
– Ну, ты же не думаешь после моего обстоятельного рассказа, что я тут один-одинешенек промышляю? – по-доброму улыбнулся Колба во все тридцать два. – Айда со мной, доберемся до базы, поспрашиваем парней.
– У тебя же времени в обрез! – улыбнулся я в ответ.
– Да это я так, – неожиданно смутился сталкер, – цену себе набивал. Если бы я первому встречному докладывал, что шляюсь без цели и до пятницы совершенно свободен, много ли уважения снискал бы?
– А ты разве без цели? – Я подбородком указал на контейнеры на его поясе.
– А, это… Это впрок. Запас лечебных артов на базе имеется, но лишними они никогда не бывают. Вдруг, не дай бог, заварушка какая-нибудь?
– А ты хозяйственный мужик, как я погляжу.
– Не-а! – легкомысленно возразил Колба. – Это я просто выпендриваюсь. А так я по жизни раздолбай, каких поискать.
Колба замолчал, некоторое время прислушивался к тишине города, а потом проговорил:
– Пошли, что ли? Вроде угомонились все.
Мы с кряхтением поднялись на ноги. В Зоне всегда донимало такое самочувствие – ни шатко ни валко. Видно, давил на человека здесь некий невидимый аномальный фон.
– А все же хорошо тут дышится, – сказал оптимист Колба, с удовольствием вертя во все стороны головой. – Никаких тебе выхлопных газов, и все заводы в округе встали, трубы не дымят. А прикинь, если бы по всей земле так? Чувствуешь, какой воздух?
– Чувствую, – живо откликнулся я, – только кто же продукцию будет производить, если все заводы встанут по всей земле? Куда потом людей девать, где их трудоустраивать, чем кормить и за чей счет?
– Люди сами себя прекрасно перебьют, дай им только возможность, – философски заметил Колба, и на этот раз я с ним был полностью согласен, хотя и не разделял позицию «всех убью, один останусь».
Колба на правах местного обитателя прокладывал путь. Я след в след шагал в метре позади. Какое-то время спустя я положил на его плечо ладонь. Колба обернулся, вопросительно кивнул снизу вверх. Я указал ему пальцем направление, в котором меня кое-что смутило.
По стене пятиэтажки, далековато от нас, но все же достаточно, чтобы отчетливо видеть, передвигалась покрытая темным мехом многоножка. Она ненадолго словно прилипала к стене, а затем будто волнообразная судорога пронзала ее узкое тело, тварь совершала вертикальный прыжок и цеплялась гибкими суставчатыми конечностями за рамы, перила очередного балкона, за любые шероховатости на стене. А пока она замирала перед следующим прыжком, чудилось, будто она всматривается через провалы окон в глубину комнат. Ну просто-таки эпизод из детских кошмаров!
– Людей высматривает, охотится на них, – слегка повернув голову ко мне, сообщил Колба. – Я этих гусениц с лапками несколько раз встречал. Проворные – жуть!
Между тем многоножка ловко вскарабкалась на крышу и исчезла из виду.