Чарльз вздохнул, отвернувшись. Помолчал, а затем ответил:
— У Валькирии есть причина.
— Знаем мы эти причины, — отмахнулся Сэм.
— Нет, не знаешь, — отрицательно покачал головой Негатив. — Думаешь, что знаешь, но это не так, парень.
Негатив перевёл взгляд на азиатку и Марка.
— Трейси, покажи парню свободную комнату. Если так хочет потусоваться с нами — пусть тусуется. Марк, объясни и покажи ему всё.
И снова перевёл внимание на Тайфуна.
— У нас правил нет. Хочешь помогать людям — помогай, как знаешь и умеешь. Но и ответственность за последствия несёшь сам.
Глава 9
10 марта 2016 года
База «Diamond Heart», Небраска
Салазар сидел за столом в своём кабинете и спокойно рисовал. По оценкам знающих людей, Салазар отлично удавались портреты. Удивления такие оценки не вызывали, среди предков по материнской линии у психолога хватало художников. Рисовал Салазар всегда по памяти, поэтому внимательно рассматривал людей, чьи портреты собирался создать. Тренировка внимания, памяти, навыков мелкой моторики. Салазар планировал прожить долгую жизнь, а для этого требовался мозг, чтобы остаток долгой жизни не смазывался старческими болезнями.
Посетителей психолог не ждал и, когда открылись внешние двери, немного удивился. А когда в дверях появился директор Хёрт, удивился ещё больше.
— Директор, сэр. Могу я быть чем-нибудь полезен?
— Нет, Салазар. Я пришёл в твой кабинет, чтобы спрятаться от обязанностей, — с лёгким раздражением ответил Хёрт, садясь в свободное кресло. — Подскажи мне специалиста из твоих коллег.
— По какому профилю, сэр? — уточнил психолог.
Тиховский терялся в догадках, что могло произойти. Пока Хёрт решался на ответ, Салазар прикидывал варианты. Подопечные? Нет, Салазар не без гордости мог заявить, что все металюди на базе чувствуют себя хорошо, затаённых психических проблем не имеют, и по каждому составлена подробная характеристика. Тогда кто-то другой? Психикой персонала базы занимались три штатных психолога, а среди медицинского персонала имелись и психотерапевты, и психиатры. Кто ещё, кроме металюдей и персонала? Только сам Хёрт, как ни парадоксально.
— Специалист по взаимоотношениям между… В смысле, в паре, — ответил Хёрт.
Психопортрет своего начальника Салазар составил давно. Агент «Уимблдон» был человеком самодостаточным, устойчивым, спокойным. Все внутренние противоречия Хёрт разрешил сам, следов глубоких травм не демонстрировал. Эмоциональные перепады, стресс, усталость проявлялись в его поведении в мягких формах, не всегда даже заметных неспециалисту. Также директор явно вёл активную сексуальную жизнь, насколько это вообще возможно при такой загруженности. И Салазар, хоть и встречался с начальником еженедельно минимум по три раза, никаких предпосылок для какого-то кризиса в поведении директора не замечал.
— Простите, сэр, но я обязан уточнить. Кому именно нужна консультация?
Хёрт прищурился.
— Мне.
— Тогда, сэр, я обязан сообщить, что любой специалист, какого бы я ни посоветовал, будет обязан передать содержание вашего разговора мне и моим коллегам. Сами понимаете.
— Это не касается работы, — хмуро ответил Хёрт, хотя больше из упрямства.
Директор не мог не понимать, что любые вопросы, связанные с его психическим состоянием, контролируются не менее тщательно, чем состояние подопечных.
— Тем более, сэр. Я достаточно квалифицирован, чтобы дать первичную консультацию. Если моих профессиональных знаний и умений не хватит, чтобы удовлетворить ваши нужды, я рекомендую вам подходящего коллегу.
Хёрт вздохнул.
— Я — твой начальник. Обсуждать проблемы личной жизни с подчинёнными — не очень хороший подход.
Салазар кивнул:
— Конечно, сэр. Но, когда дело касается психолога, из этого правила можно сделать исключение. Что побудило вас обратиться за консультацией?
Ответил директор не сразу, явно внутренне взвешивая ситуацию и просчитывая возможные последствия. Салазар не торопил, отлично зная отсутствие у своего начальника склонности к поспешным, импульсивным действиям.
— Я не могу понять женщину, с которой встречаюсь уже восемь лет.
Салазар медленно кивнул, переключаясь с подростков, страдающих подростковыми проблемами, пусть и сильно искажёнными особенностями психики металюдей, на взрослых, имеющих проблемы совершенно иного характера.
— Люди нередко не понимают сами себя, сэр. Не осознают своих истинных желаний и побуждений, строят на неверных предпосылках представление о внешнем мире. Зачастую — ошибочное, полное заблуждений. Скажите, ваша женщина в каком возрасте?
— Ей около тридцати, — ответил Хёрт.
— То есть, она, по сути, взрослела у вас на глаза?
Хёрт несколько удивился такой трактовке, но кивнул.
— В каком-то смысле да.
— То, что вызывает у вас непонимание, возникло недавно? Или оно продолжается на протяжении всего периода ваших отношений?
Задумавшись ненадолго, Джек ответил:
— Это шло с самого начала, но… До недавнего времени это меня не смущало, даже, наоборот, мне это нравилось.
— Что-то изменилось в вас? Или в вашей женщине?
В этот раз директор размышлял несколько минут, прежде чем признал:
— Во мне. Я изменился.
Салазар молчал, давая Хёрту возможность осознать и обдумать полученный вывод. Когда директор вновь сосредоточил внимание на психологе, тот продолжил:
— И как это меняет ваши отношения?
— Я хочу сближения. Хочу большего, чем есть сейчас.
— Вы думали об этом, когда всё начиналось?
Хёрт вздохнул.
— Само собой, я об этом думал. Учитывая мои обстоятельства, то, как Эмма держала дистанцию во всём, что касалось личных тем, меня более чем устраивало. Мы общались, снимали напряжение. И мне не требовалось врать о своей жизни и работе, она ни о чём меня не спрашивала.
Салазар подождал немного, но Хёрт более ничего не сказал.
— На ваш взгляд, она тоже сбрасывала стресс?
Хёрт задумался и кивнул. Помолчал немного и кивнул вновь:
— Да, похоже на то. Несколько раз я замечал её… напряжение, уходившее к концу нашей встречи.
— И вы не интересовались, что с ней происходит? — уточнил психолог.
Директор отрицательно покачал головой.
— Нет, до недавнего времени нет. Пару раз спрашивал, общими фразами, всё ли в порядке. Она отвечала, что всё хорошо, и мне не стоит беспокоиться.
На лице Салазара отразилась смесь удивления и непонимания.
— Простите, сэр. Вы не подключили свои ресурсы, чтобы проверить эту женщину?
Директор Хёрт поморщился.
— Только базовая проверка личности, больше ничего.
Психолог, после некоторой паузы, напомнил:
— Сэр, при вашей должности проводить полную проверку всех личных связей…
— Салазар, — немного повысил тон Хёрт, ещё не угроза, но уже предупреждение. — Всего этого сверхсекретного дерьма мне в жизни хватает с избытком. Меньше всего на свете я хотел в свои личные взаимоотношения вплетать работу. Потому что как только люди Честеров составят на Эмму плотное досье, я буду знать о ней всё. И вместо гармонично выстроенных отношений получится, что я манипулирую и использую запрещённые приёмы. Понимаешь?
Психолог молчал некоторое время, а затем осторожно кивнул.
— Понимаю вашу позицию, сэр. В каком-то смысле даже уважаю.
— В каком-то смысле? — уточнил Хёрт.
— Да. Но давайте кое-что уточним. Эмма держит дистанцию и не разглашает подробности своей жизни? Верно?
— Да, именно так. Я ни разу не был у неё дома. На моё предложение пойти к ней всегда сначала отшучивается, а затем резко требует, чтобы мы держались установленных рамок.
— Вы пытались с ней говорить об этом? — спросил Салазар.
Хёрт кивнул.
— Пытался. Чуть не поссорились. Хотя… Поссорились, да.
— Она предложила вам встретиться снова?
Директор прищурился, но кивнул.
— Предложила. С условием, чтобы мы забыли случившийся разговор.
— То есть она резко против, чтобы вы узнавали подробности её жизни, но не обижается на вас за попытки эти подробности узнать?
Возникла пауза, Хёрт посмотрел на лес, отображаемый на экране. Медленно кивнул.
— Получается, так.
— Что взрослая женщина может скрывать от мужчины, которому явно симпатизирует?
Вопрос был почти риторическим.
— Ребёнка, — ответил Хёрт.
— Как самое очевидное, — кивнул Салазар. — Возможно, мужа, бывшего или условно настоящего. Сэр, вы можете представить ситуацию, когда секрет Эммы резко сделает её неприятной в ваших глазах? Наркотики, преступное прошлое, что угодно?
Хёрт не размышлял и нескольких секунд.
— Я об этом уже думал. Нет, не могу. Я знаю её восемь лет, каким бы ни было её прошлое до встречи со мной, я могу принять это.
— Если у неё подрастающий ребёнок, а она не хочет, чтобы он видел, как у мамы появляется другой мужчина, потому что у них там некие взаимоотношения с настоящим отцом, вы готовы потерпеть до совершеннолетия ребёнка?
— Я… — Хёрт смешался на секунду. — Ребёнок точно был рождён до встречи со мной, самое маленькое, сколько ему может быть — это восемь лет. Ещё десять лет ожидания… Не знаю, не уверен. Если дело обстоит именно так, можно как-то обыграть ситуацию, что-то придумать. Это лучше, чем вообще не понимать, что происходит.
Салазар кивнул.
— Да, именно так. Сэр, поймите. То, о чём я говорил вначале. Людям иногда свойственно приходить к неверным выводам, построенным на неверных предпосылках. Что-то сподвигло Эмму принять решение оградить свою личную жизнь. Со стороны это решение может казаться странным, глупым, ошибочным, но для неё оно верно. И, очевидно, отказываться от этого решения просто так Эмма не собирается.
Хёрт подтвердил:
— Очевидно, что так. А делать-то с этим что?
Салазар чуть улыбнулся.
— А теперь взгляните со стороны на себя, сэр. Нет ли какого-то вашего решения, которое, если его рассмотреть с другого ракурса…