циально пробитый второй выход в подъезд, через который можно выйти на другую улицу и затеряться в лабиринте дворов Богатяновки.
— Ну что, годится! — заключил Ворон. — Надо еще мебель необходимую докупить, да телефон поставить и дежурного посадить.
— Уже делается, — кивнул Оскаленный. — А пока давай пивка попьем. Соскучился небось?
Он застелил стол «Тиходонским вестником», выложил связку вяленой таранки, достал из холодильника трехлитровую пластиковую канистру, налил в большие стеклянные кружки пиво светло-соломенного цвета.
— Холодненькое! — сказал он. — Ничего, краска проветрится, через пару дней поставим сюда кондиционер…
Они взялись за рыбу. Джузеппе вынул выкидной итальянский нож, за который и получил свое погоняло. В молодости он увидел такой нож у героя какого-то боевика по имени Джузеппе и счел себя на него похожим. И при первой возможности обзавелся такой же пикой — рассказывал даже, что неоднократно пускал ее в ход.
Со щелчком выскочил узкий клинок.
Коренные тиходонцы Ворон и Оскаленный засмеялись.
— Нож не нужен. Смотри! — Оскаленный, перегнув назад, с хрустом оторвал рыбке голову и в несколько движений, как опытный скорняк, спустил чулком кожу с серебристой чешуей.
— Или так! — Ворон с хвоста разодрал рыбью тушку вдоль и через секунду держал в руках аппетитную коричневую, с красноватым оттенком, спинку.
Ворон и Оскаленный принялись жевать высушенную соленую мякоть, которую так хорошо запивать холодным пивом. В несколько глотков они опустошили свои кружки и наполнили их снова. Джузеппе тоже справился с разделкой таранки и тоже выпил пива.
— В Карне такой рыбы небось нет? — спросил Оскаленный, выковыривая из ребер оставшейся полутушки вязкую, как пластилин икру, которая так восхитительно прилипает к зубам и не менее восхитительно смывается пивом. — Морская только?
Ворон сосредоточенно обгладывал ребра, покрытые прозрачной, тончайшей, как папиросная бумага, плотью.
— Рыба там всякая есть, как и везде, только плати! — Он сделал несколько глотков из кружки. — Хотя… Пожалуй, да, такой тарани как дома нет нигде… А вот пиво там получше. Ты брал на разлив, и оно бавленое.
— Взял бы меня с собой как-нибудь. — Оскаленный снова наполнил кружки.
— Возьму, как-нибудь. Пока тебе надо здесь рулить, — сказал Ворон. — А теперь, говори по делу!
Со двора раздались шаркающие шаги и старушечий голос произнес:
— Вона, глянь, заселились уже. Весь двор краской завоняли.
В ответ раздалось какое-то бурчанье, хлопнула дверь подъезда и звуки смолкли.
Оскаленный оторвал чистое поле газеты, вытер им губы, скомкал и бросил на рыбные очистки.
— На складе есть товар на одну фуру, — сказал он. — Но ко мне уже несколько раз подкатывали парни из дагестанской бригады: расспрашивали, где ты и остальные пацаны… Интересовались, зачем мы скупаем электротовары и куда увозим, просили поделиться темой и взять их в долю.
— Этого только не хватало! — насторожился Ворон. — И что ты им ответил?
— Что барахло мы продаём на Украину, и больших выгод это не приносит, короче — замылил вопрос.
— Это ты думаешь, что замылил, — задумчиво произнёс Ворон. — Раз даги начали копать нашу грядку, то раскопают и маршрут.
— Ну, вот и рассказываю тебе, чтобы знал.
— Собери всех пацанов! — приказал Ворон.
— Когда?
— Сейчас. Сколько тебе нужно времени?
— Минут сорок, думаю.
— Хорошо, мы подождем здесь.
Оскаленный, без лишних слов, поднялся и вышел.
Через час они собрались — Оскаленный, Артист, Бешеный, Губатый и Ящер. Расселись вокруг очищенного стола, Ворон вручил каждому конверт с деньгами. Джузеппе наблюдал со стороны — он свою долю уже получил.
— Всем поровну, Оскаленному больше, — пояснил Ворон. — Каждому ясно почему? Ответственность вся на нем!
Бойцы закивали стриженными головами.
— Мы будем расширять дело! — объявил Ворон. — Предстоят расходы, поэтому основные деньги идут в общак, и заработок не очень… Надо покупать оружие. У нас есть кое-что, но этого мало. Обстановка там хреновая, уже была стычка, только без железок… Кто хочет, спросите Джузеппе, он расскажет, с какими рожами мы все потом ходили.
Джузеппе кивнул. Его длинное, лошадиное, в оспинах лицо было мрачным.
— Губатый, ты говорил, что есть выходы на серьезные стволы? — продолжил Ворон.
— Были, — кивнул худощавый парень с отквашенной нижней губой. Раньше он боксировал в легком весе и сохранил нокаутирующий удар. — Надо сейчас проверить.
— Вот и займись этим. Нам нужна серьезная партия.
— Сделаю.
— Надо подобрать с десяток бойцов на выезд, да и здесь усилиться, — продолжил ставить задачи бригадир. — Это на тебе, Бешеный!
Бешеный — рукопашник, чуть не попавший под суд за убийство, но выскочивший за недоказанностью, кивнул.
— Артист и Ящер! Вы должны быстро закончить закупки и сформировать караван на Карну: минимум две-три фуры!
— Так нам даги мешают, — ответил Артист, по лицу которого никогда нельзя было определить, что у него на уме. Наверное, потому ему всегда везло в карты.
— На складе требовали нам холодильники не отпускать, — кивнул Ящер, действительно чем-то похожий на одного из чудовищных пустынных варанов. — И вообще…
— Пока пробуйте по-хорошему, надо будет — порешаем по-плохому!
Оба кивнули.
— Ну, и всё! Оскаленный — останься, остальные — вперёд, делать, что сказал! И ты, Джузеппе выйди, покури во дворе.
Когда пацаны вышли, Оскаленный сел поближе к Ворону и приготовился внимательно слушать.
— Кругом полно предателей, — негромко, но со значением, сказал Ворон. — Нужно создать законспирированную службу безопасности, о которой никто из бригады знать не должен.
— На такую работу людей нелегко подобрать будет, — задумчиво промолвил Оскаленный.
— Да, дело серьёзное. Присмотрись, может кого-то из бывших ментов взять стоит… Только в курс дела сам никого не вводи, сначала мне покажешь, кого нашёл!
— Само собой, — закивал Оскаленный.
— И еще — найди, где Джузеппе перекантоваться. А я к себе поеду. Ну, всё, бывай!
Ворон поднялся.
— Тебя подвезти?
— Не надо, сам доберусь! Займись лучше делом, времени мало!
На улице их ждал сюрприз, причём неприятный. Он возник перед Вороном в лице здоровенного детины с пивным животом и наглым лицом. Это был Толстяк, правая рука директора рынка Воронцова, известного в своей теневой жизни под кличкой Шаман. В криминальном мире Тиходонска не было единого хозяина, и Шаман неоднократно предпринимал попытки им стать. Но пока у него ничего не получалось.
— Тебя шеф хочет видеть! — не здороваясь, сообщил Толстяк. — Поехали!
— Он хочет, а я ехать должен? — возразил Ворон, хотя понимал, что с Шаманом лучше не ссориться, во всяком случае — сейчас.
— Шеф машину за тобой прислал, уважение показал, так что и ты не кобенься!
— Я и на своей доехать могу.
— На этой что ли? — скептически усмехнувшись, Толстяк кивнул на «Ниву» Оскаленного. — Не позорься!
— Долбанный экибастуз! — воскликнул одновременно Оскаленный, глядя на переднее левое колесо своей машины. — Это ты что ли мне скат проколол?
Ответом Толстяк его не удостоил.
— Поехали, Ворон! — сказал он и сделал пригласительный жест в сторону стоявшего неподалёку не нового, но выглядящего солидно, чёрного «Мерседеса».
— У меня запаска есть! — сказал Оскаленный и открыл капот. — Сейчас быстро поменяю и поедем.
— Ладно, сделаешь, потом подъедешь за мной, — громче, чем нужно, ответил Ворон. — Пусть Бешеный приготовится, только контролируй его, а то сдуру весь рынок на воздух поднимет…
— А? Что? Какой Бешеный? — ошалело глянул Оскаленный. Но Толстяк услышал сказанное и хотя понял еще меньше, но додумал больше.
— Ты что, Ворон?! — удивленно спросил он, и это было неприятное удивление. — Никто воевать с твоей кодлой не собирается! Босс побазарить хочет!
— Хочет, побазарим! — сплюнул Ворон и направился к «Мерседесу».
Толстяк привёз Ворона на рынок, но повёл не в кабинет директора, а в подвал-холодильник. Там, при температуре плюс пять, среди десятков освежёванных туш, ходил Шаман. Сейчас он выступал в своей официальной ипостаси директора рынка — рачительного и строгого хозяина, следящего за порядком во всех уголках своей империи.
— Вот, Иван Павлович, привел! — объявил Толстяк и, подойдя вплотную к директору, пошептал что-то в заросшее черными волосами ухо.
— Я сам пришел, конвоир фуев! — громко поправил Ворон. — Привел он… Козу пойди, приведи!
Директор непроизвольно бросил на него острый взгляд, небрежно кивнул и продолжил свою важную работу. В полушубке, с накинутым поверх белым халатом, белых бурках, каракулевой шапке, в сопровождении свиты из трех мясников, он осматривал туши, проверял температуру, заглядывал в углы — чисто ли…
— Каждое мясо свой микроклимат любит, иногда разница в полградуса, или легкий сквознячок — свинине нормально, а говядина заветривается, — назидательно говорил он, и мясники почтительно кивали, будто хозяин открывал им глаза на совершенно неизведанные вещи.
— Поэтому лучше развешивайте по видам: баранину здесь, свинину здесь, говядину здесь. Тогда легче контролировать, кому какое место больше нравится…
Ворон довольно быстро замерз. Пахло сырым мясом, запекшейся кровью, одним словом — смертью… Там, где прошел Иван Павлович, красные туши слегка покачивались на зловещих никелированных крючках. Как будто освежеванные тела… Зрелище угнетало.
«Неспроста Шаман принимает меня здесь, — понял Ворон. — Напоминает, как легко превратиться в такую же тушу. Да и раздетым на холоде долго не продержусь…»
— Слушай, Иван Павлович, глянь на часы — сколько времени прошло? — спросил он, и это был дерзкий вопрос: троица здоровенных рубщиков переглянулась, но на часы посмотрели все.
— А ты что, на электричку опаздываешь? — добродушно усмехнулся Воронцов.