Светлана глянула на нее с сожалением.
— А вы сможете описать Ивана Ивановича?
Инга перевела взгляд на Светлану и наморщила свой невысокий, чистый лобик.
— Я уже плохо помню. Тем более после той дряни, которой меня здесь колют. Кстати, вы не могли бы сказать врачам, чтобы не назначали мне аминазин? Я после этих уколов теряю человеческий вид.
— Хорошо. Я поговорю с ними. Так как выглядел Иван Иваныч?
— Ну… Невысокий… Пониже меня. Вот где-то с вас ростом. Волосы вроде бы черные. Да, и еще. У него чубчик был седой. Вот прямо здесь… — Инга провела пальцем по своим волосам. — Такая белая полоска.
— А он не говорил, где работает?
Инга тряхнула головой:
— Нет. Да я и не спрашивала.
— Ясно. Ну что ж, Ийга, выздоравливайте. Если будут хорошие новости, я вам сообщу
14
Артур выглядел именно так, как Светлана себе представляла. Высокий, красивый, широкоплечий. (Правда, выглядел моложе своих семнадцати.) Не зря Кравцова положила на него глаз. А то, что он держался по-юношески неуверенно, так это только придавало ему шарма.
— Артур, я знаю, что ты бывал в гостях у Кравцовой, — сразу взяла быка за рога Светлана.
Парень неприветливо прищурился:
— Кто это вам сказал?
— Ребята слышали, как она приглашала тебя к себе.
— Ну так что? Мало ли кто кого приглашает!
В словах Артура звучал вызов. «Он сильно озлоблен, — поняла Светлана. — Наверное, считает всех взрослых лжецами и негодяями». Немного помолчав, она заговорила снова, на этот раз сильно смягчив тон:
— И еще я знаю, что случилось с Дашей. Вы ведь с ней дружите?
Артур опустил взгляд и угрюмо посмотрел на свои сжатые в кулаки кисти.
— Меня к ней не пускают, — пробурчал он.
Светлана кивнула:
— Да, я в курсе.
— Я ни в чем не виноват, — еще угрюмее проговорил Артур. И мрачно добавил: — Ни в чем.
— Я верю. — Светлана положила руку ему на плечо и повторила: — Я верю тебе, Артур. Вы оба оказались жертвами обстоятельств. Так бывает в жизни.
Он поднял взгляд и недоверчиво посмотрел на Светлану:
— Вы можете поговорить с матерью Даши? Объясните ей, что я не причинял ей зла. Ее мать… — Внезапно в его глазах вспыхнула лютая злоба. Он хрустнул суставами пальцев. — Если хотите знать, она во всем виновата! Это она заставляла Дашу ходить в студию. Почему она меня не пускает?!
Светлана вздохнула:
— Видишь ли… Мама Даши считает, что разговоры о студии могут повредить дочери. Она хочет, чтобы Даша побыстрее забыла обо всем, что с ней случилось. Она даже заявление из милиции забрала.
— Стерва, — процедил сквозь зубы Артур.
— Зря ты так. Я поговорю с Еленой Аркадьевной. Я объясню ей, что ты тут ни при чем. Ведь ты спас ее дочь. Именно тебе Даша обязана жизнью. Думаю, я смогу ее убедить.
— Вы это сделаете? — слегка недоверчиво переспросил Артур.
Светлана кивнула:
— Да. Обещаю тебе. Я уверена, что Даше пойдет на пользу встреча с тобой. Она сейчас сильно подавлена. А ты в ее глазах тот человек, который вытащил ее из этого кошмара. — Светлана поправила пальцем очки и решительно добавила: — Если понадобится, я заручусь поддержкой психологов.
— Я вам верю, — тихо сказал Артур. Помолчал и продолжил: — Что вы хотите знать?
— Это ты выкрал у Кравцовой фотографии? — прямо спросила Светлана.
Артур опустил голову и кивнул:
— Да. Только не фотографии, а диск. Это с него потом… распечатали.
— И ты разослал фотографии родителям?
Он покачал головой:
— Нет.
— Кто же это сделал?
Артур поднял взгляд и прямо посмотрел в глаза Светлане:
— Один человек. Он сказал, что его зовут… Иван Иванович. — Артур усмехнулся. — Ясно, что это вранье.
Светлана насторожилась:
— Кем он представился?
— Частным детективом. Он сказал, что Кравцова занимается черными делишками. Я ему поверил. Я не мог не поверить. Он откуда-то знал Дашу… Он вообще много знал о нашей студии.
— Как он выглядел?
— Невысокий, коренастый. Лицо такое… как у военного. И еще — седая прядь.
— Вот здесь? — Светлана провела пальцем по волосам.
Артур кивнул:
— Да. Вы его знаете?
— Нет, но кое-что о нем слышала. И о чем он тебя попросил?
— Он предложил мне выкрасть видеокассету из просмотровой комнаты. Сначала я отказался, но потом… Потом Даша захотела покончить собой. И я решил, что сделаю все, чтобы эти гады получили по заслугам!
— Ты выкрал диск из квартиры Кравцовой?
— Да. В просмотровую комнату я проникнуть не смог. Поэтому согласился встретиться у нее дома.
Противно вспоминать. Вы только Даше об этом не говорите.
Светлана пообещала не говорить. Потом спросила:
— Где вы встречались с Иваном Иванычем?
— В летнем кафе на «Петровско-Разумовской».
— Ты сказал, что он похож на военного. Чем именно?
— Голос у него властный, как будто привык командовать. Еще выправка. Да, и вот я еще вспомнил: у него были такие лапы… — Артур растопырил ладонь и повертел ею в воздухе. — Такими только шеи душманам скручивать. Большие и мощные, как клешни! Если я его увижу — сразу вспомню.
— Хорошо. — Светлана закрыла блокнот. — Ты очень наблюдательный парень.,
— Вы точно с Дашиной матерью насчет меня поговорите?
Светлана поправила пальцем очки и сказала:
— Разумеется. Я ведь обещала.
15
Утром следующего дня Александр Борисович Турецкий проснулся раньше обычного. В последнее время из-за навалившейся административно-бумажной работы он плохо спал. К тому же не давало покоя «дело Графа Монте-Кристо». Кто же этот «неуловимый мститель»? И какого черта ему сделал генерал-лейтенант Мамотюк?
По поводу убийства генерала Турецкого терзали чуть ли не каждый день. Он уже устал объяснять, что дело это сложное, включающее в себя огромное количество фигурантов. И что Мамотюк — лишь одна из жертв в этом длинном списке. Однако, как и следовало ожидать, генпрокурора такое объяснение не устроило. Он требовал ускорить поиски преступников.
«Головой отвечаете!» — такова была его последняя реплика во вчерашнем телефонном разговоре.
Стараясь не разбудить жену, Турецкий тихо встал с кровати, нашарил ногами тапки и поплелся на кухню — выкурить свою первую утреннюю сигарету и запить ее чашкой крепкого кофе.
Пока турка стояла на плите, Александр Борисович подошел к окну и, дымя сигаретой, выглянул во двор. Во дворе было пусто, за исключением почтальонши, которая как раз «припарковала» свою тележку рядом с подъездом Турецкого.
— И так каждое утро. Вот уж воистину собачья работа, — резюмировал Александр Борисович и отошел от окна.
Глотая горький кофе, Турецкий стал размышлять.
Итак, основной подозреваемый некто Иван Иванович. Имя, конечно, липовое, но проверить все равно стоит (Турецкий уже отдал нужное распоряжение). Мужчина лет сорока, темноволосый, среднего роста, широкоплечий. Особые приметы — седая прядь в волосах и еще руки: большие, как клешни.
Александр Борисович вздохнул: по таким приметам можно каждого второго работягу брать.
Что у нас есть еще? Ничего. Хотя… стоп! Глаза Турецкого блеснули. Сводя Ингу Лаврову с дизайнером Лисиным, «мститель» наверняка знал, что у нее не все в порядке с головой. Он знал о ее кровавых наклонностях (она ведь уже пыталась оттяпать «агрегат» своему бывшему любовнику). Знал он и то, что Инга дьявольски ревнива. Нет никаких сомнений, что «мститель» был знаком и с ее историей болезни, и с заведенными на нее уголовными делами. Значит, наш таинственный Иван Иваныч (или как там его?) имел доступ к закрытой информации!
Нужно локализовать поиск: искать Ивана Ивановича либо среди медицинского и обслуживающего персонала психиатрической клиники, в которой лежала Лаврова, либо… Либо среди сотрудников милиции!
— Век живи, а все равно дураком помрешь, — с досадой проговорил Александр Борисович и поскреб чайной ложкой небритую щеку.
Итак, если наш убийца имеет отношение к правоохранительным органам, тогда легко объяснить и исчезновение гильзы с места убийства режиссера Хано-ва. Нужно срочно установить, кто из сотрудников МВД присутствовал при осмотре. Хотя, конечно, это не доказательство. Убийца мог подобрать гильзу сразу после выстрела. И все-таки попробовать стоит.
Идем дальше. Что у нас есть еще?
Турецкий глубоко задумался и вдруг припомнил, что один из получателей пресловутого коричневого конверта — отец четырнадцатилетней девочки — вынул конверт утром, по пути на работу. А еще вечером, по его же собственному утверждению, почтовый ящик был пуст. Притом что вернулся он домой поздно — около полуночи (задержался на работе по случаю празднования юбилея начальника).
Значит, таинственный мститель опустил конверт в ящик либо ночью, либо рано утром. Если ночью, то… из этого ничего не следовало. А вот если утром…
— Гм… — сказал Турецкий, рассеянно посмотрел в окно и одним большим глотком допил кофе.
На месте он был через двадцать минут. Пробок на дороге по случаю раннего часа еще не было. Турецкий выбрался из машины, достал сигареты и стал ждать.
Вскоре из одного из подъездов вышла почтальонша — полная женщина в синей куртке.
— Простите! Можно вас на минуту? — окликнул ее Александр Борисович.
Почтальонша посмотрела по сторонам, не веря, что окликают именно ее. Но Турецкий махнул ей рукой и приветливо улыбнулся. Почтальонша, недоумевая, подошла.
— Простите, что мешаю вам работать. Меня зовут Александр Борисович Турецкий. Я старший следователь Генпрокуратуры. Можно задать вам пару вопросов?
— У меня еще три дома, — сказала почтальонша.
— Ничего. Я не отниму у вас много времени. Скажите, а кто разносил почту двадцать седьмого апреля?
— Двадцать седьмого? — Почтальонша зашевелила губами, отсчитывая дни. Затем сказала: — Я и разносила. А что?
— Это было утром?
— А как же. Вот примерно в это время или на полчаса пораньше. А что?