Padre

Развалины храма, горечь утраты, от запаха гари и пролитой крови кругом идёт голова. Из всех оказался он самым упрямым, а может быть хитрым; никто уж не скажет. Так или иначе, старуха-Смерть пастора стороной обошла. В подпалинах волосы, в клочья сутана, огненный след от креста на груди. Казалось, на него вылились все страдания Ада. Не бойся, Падре, последний рубеж ещё впереди.

Поверни время назад, в ясное утро, капли света из окон стекают на дощатый пол кельи. В открытые окна сбегают остатки ночи, шёпот, дыхание, дым и запах сгоревших свечей. Солнце бьёт, словно плеть, по воспоминаниям. Тонкие плечи, шорох платья, сердце, что словно пламя, горело в твоих руках. Всё стало уродливо в истинном свете, как первобытный страх. И проповедь утром сбивчива, нервно ты убираешь с глаз мыслей дурман. Ты мертвенно бледен, а взгляд горит – будто наш проповедник пьян. Ты упился грехом, и кажется, будто каждая собравшаяся в кирхе душа знает об этом. Вина душит священника тугой петлёй. И ненависть разгорается пламенем тысячи свеч, прижигая открытые раны в душе. Что было прекрасно под покровом ночи, стало ужасным при свете дня. И всех страшнее была его собственная истерзанная демоном желания душа. Измученная, не в силах более противостоять пытке, длившейся не день и не один год.

Читать дальше