Почитала любимую книгу, отвлеклась от грустных мыслей. На душе стало спокойнее, хотя время от времени, мои мысли возвращались к прошедшей ночи. Теплое маленькое счастье поселилось в моем сердце.
По традиции, в обед Нэшел зашел за мной, и мы спустились в столовую. Хозяин радостно встретил нас, поздравляя с помолвкой. Обнимая Бреннана, Сидихай ловко поймал его правую руку, задрал рукав рубашки выше запястья и пригляделся к рисунку на коже.
- Вот теперь, Брен, вы настоящие жених и невеста, - растянулся в улыбке шан, указывая на знак.
- Да, знак проявился, - кивнул головой Нэшел, пытаясь выдавить из себя ответную счастливую улыбку. – Вот только цвет почему-то изменился на фиолетовый.
И я пригляделась к мужской руке, у Бреннана тоже знак на запястье изменил цвет.
- Конечно, изменился, - пробасил шан, - ночью вы завершили ритуал до конца, - подмигнул хозяин другу.
Я готова была провалиться сквозь каменный пол, краснея до самых кончиков ушей.
- Не знал, что знак имеет такие свойства, - растеряно произнес Нэшел.
- О! Это еще не всё! – с важным видом шан уселся за стол. – Если узор на запястье мианы Иледы поменяться на красный цвет, то это будет означать, что у вас родится девочка, а если на синий – то мальчик! – раскрыл все карты чудесного узора иттихадиец.
Я и Бреннан с удивлением посмотрели друг на друга, понимая, что оба мы напрочь забыли о возможных последствиях нашей страсти. Прокашлявшись, Нэшел произнес:
- Спасибо Сидихай, мы теперь будем в курсе.
Как во сне я уселась на стул, который подставил мой жених. Осознание того, что я могу забеременеть, несколько выбило меня из колеи, в которую я входила все утро до самого обеда.
- Сидихай, как вы добрались в грозу? – учтиво спросил Нэшел, принимаясь за блюдо.
- Хорошо, наш экипаж иметь крышу, доехать сухими, - ответил хозяин. – А вас дождь застал?
- Да, мы не успели доехать до особняка, - ответил дэрл, - промокли до нитки.
- Ничего страшного, вы ведь потом согрели друг друга, - улыбнулся во весь рот шан, поднимая бокал. – Выпьем же за вас, мои друзья, за вашу помолвку!
Не смея смотреть на шана и его жену, я взяла бокал. Отпив вино, я поняла, что это совсем не вино, а гранатовый сок, но ничего не сказала, нахмурив только лоб.
- О, миана Иледа, вам теперь нельзя пить вина, - заметил шан мое неприкрытое недовольство. – Вы же хотите родить здорового ребенка?
- Да… конечно, - еле выговорила я, аппетит совсем пропал.
Я еле выждала, когда закончиться обед, шан недвусмысленно намекал на мое возможное положение, то он заметил, что я ем мало, то попросил Нэшела непременно сообщить ему, кто родится первым мальчик или девочка.
Когда трапеза была окончена, Бреннан отвел меня на второй этаж.
- Иледа, я зайду за вами через полтора часа, - холодно произнес мужчина.
Я уже собиралась открыть дверь, как дэрл, неожиданно преградил мне путь, закрыв своей фигурой дверь.
- Обещайте сообщить мне, если знак на вашем запястье поменяет цвет, - потребовал он.
- Надеюсь, этого не произойдет, - сдержанно ответила я.
- Иледа, обещайте, что не скроете от меня, если вы забеременеете, - настойчиво повторил мужчина.
- Хорошо, скажу, - процедила я сквозь зубы, - а теперь пустите меня в мои покои.
Нэшел молча отошел от двери.
Зайдя в комнату, я долго не могла успокоиться от мысли, что возможность забеременеть реальна. Подсчитала день цикла, и холодный пот прошиб меня от осознания, что сегодня тринадцатый день. Я зажгла свечу и попыталась прошептать молитву богине Дидалии, но слова застряли на полпути. Что просить? Чтобы я не понесла от единственной в моей жизни ночи любви или чтобы богиня одарила меня счастьем материнства? Вряд ли у меня будет еще одна возможность провести ночь с любимым мужчиной и зачать от него дитя.
Простояв на коленях с полчаса, я так и не решила, чего же хочу. «Мать всех богов, всемогущая Дидалия, я вверяю свою судьбу в твои руки, - наконец-то произнесла я, смотря на пламя свечи, – пусть будет так, как ты посчитаешь нужным».
***
К ювелиру, жившему в центре города, мы доехали быстро. И провели там почти три часа, пересмотрев все коллекции мастера. Начиная от запонок и заканчивая диадемами. Украшения поражали тонкой ювелирной работой, необыкновенным иттихадийским колоритом, и, несмотря на массивность некоторых изделий, смотрелись они гармонично и легко.
Когда я рассматривала украшения, выражая свое мнение на имперском, хозяин ювелирной лавки спросил Нэшела, кем я прихожусь ему. Бреннан гордо предъявил свой знак помолвки и взял мою руку, перевернув ее тыльной стороной кверху. Тогда хозяин довольно улыбнулся, склоняя голову в знак почтения.
Бреннан с большим вниманием выслушивал мое мнение по поводу того или иного изделия. Я советовала не покупать очень массивные украшения, так как они в Империи будут стоить бешеных денег и редкий покупатель сможет позволить себе такую роскошь, тем более массивные ожерелья и серьги не каждая женщина осмелиться надеть, ведь мода в Империи сильно отличается от предпочтений в Иттихадии. И Нэшел скупил почти все изделия, к которым я отдала предпочтение.
Хозяин ювелирного салона был доволен и сделал хорошую скидку, даже отправил с нами вооруженную охрану, мужчину и женщину, так как по законам страны, защиту женщин должны обеспечивать женщины-воины. С любопытством я разглядывала молодую женщину, в военной форме песочного цвета: широкие брюки, свободная туника, подпоясанная черным кушаком, тюрбан на голове, кожаные черные полусапожки и винтовка, накинутая на плечо. Я даже сначала не поняла, что это была женщина, кожа ее была смуглой, черты лица были несколько крупными, и только выделяющаяся небольшая грудь свидетельствовала о принадлежности к женскому полу.
Я знала из энциклопедии, что девушек, родившихся в касте воинов, которые были не пригодны по физическим данным к службе, выдавали замуж за мужчин воинов, и они занимались дома хозяйством, рожали детей и воспитывали их. Те же, кто вышел ростом, достаточной силой и ловкостью, посвящали всю свою жизнь военной службе, не имея прав на создание семьи и рождение детей. И, конечно, среди них были дезертиры, которым, не смотря на строгую дисциплину, посчастливилось встретить любимого мужчину и сбежать из солдатских казарм. Но были среди воинов женщин настоящие фанатики своего дела, которые дослуживались до высоких званий, воспитывали и обучали молодое поколение.
По дороге в особняк я думала над тем, каково женщине, что стояла на запятках кабриолета, жить по законам Иттихадии, о чем она мечтала в детстве, хотелось ли ей заниматься чем-то другим, кроме как учиться стрелять и владеть боевым искусством. Может, она хотела выйти замуж и нарожать кучу детей, но каста сделала за нее выбор, отправив ее в казарму. В этот момент я поняла, что намного счастливее этой женщины, потому что я свободна в своем выборе. И не смотря, на мое низкое положение в обществе, я сама решаю свою судьбу.
***
Еще два дня мы провели в Хинаге, закупая шелка самых модных расцветок, диковинки для сувенирных лавок. Я с удовольствием приняла самое активное участие в делах, накупив к тому же подарки для родных. Бреннан позволил мне присутствовать при отгрузке товара на баркентины, и я смогла повидаться со старшими братьями, хотя они особого восторга не испытали, что их младшая сестра сует свой нос в семейный бизнес. О помолвке по иттихадийским законам я умолчала по понятным причинам, вдруг мои братья в курсе о необыкновенных свойствах узора менять цвет. И Нэшел тоже ни словом не обмолвился о проведенном обряде, за что я была ему благодарна.
Когда дела в Хинаге были уложены, мы целым кортежем отправились на чайные плантации Сидихая, которые располагались на юге от Хинага в горах. Сидихай, его жена, сын, Бреннан и я ехали в просторном дилижансе, с удобными мягкими сиденьями. За нами в экипаже поменьше ехала личная прислуга шана и его семьи. Рядом с каретами верхом на конях скакали наши охранники, шесть мужчин и две женщины. Выехал наш кортеж вечером и всю ночь мы провели в пути, так как днем в жару ехать очень тяжело не только людям, но и лошадям, а Сидихай свое хозяйство очень берег. С одной стороны, я даже была рада, что половину пути мы провели молча, пытаясь поспать, и мне не приходилось поддерживать разговор, стараясь улыбаться, как положено новопомолвленной невесте. Бреннан, играя заботливого влюбленного иногда осторожно обнимал меня за плечи. Я же старалась побыстрее избавиться от его нежных прикосновений, от которых по спине пробегали мурашки.
Спать в трясущемся дилижансе от каменистой дороги было очень трудно, но я ближе к утру все-таки заснула, наклонив голову на стенку экипажа. И мне снился Бреннан, теперь я видела его каждую ночь: его бирюзовые глаза, нежные губы, руки, ласкающие мое разгоряченное от желания тело. Эти сновидения приносили мне сладострастную муку, когда я просыпалась от приятной дрожи внизу живота. Но в этот раз я проснулась от резкого толчка дилижанса и очень удивилась, что моя голова уютно устроилась на плече Бреннана.
- Спи, Иледа, еще рано, - нежно прошептал Нэшел, укладывая мою голову обратно на свое теплое плечо. Я не стала сопротивляться и снова погрузилась в дремоту на этот раз без сновидений.
В усадьбу Сидихая мы приехали ближе к полудню, в горной долине было не так жарко, густые леса и плантации покрывали местность. Особняк по площади намного был больше городского жилища шана и выделялся на фоне чайных плантаций, поражая своей живописностью и воздушной архитектурой из белого камня. Все здесь гармонично сочеталось: и куполообразные крыши, и просторные балконы и террасы с ажурным парапетом из мрамора. Континентальная Иттихадия казалась мне сказочной страной, где оживают древние легенды.