ть.
– Хорошо, – устало согласилась я. – Но потом ты обещаешь оставить эту тему. Я сама разберусь.
– Конечно, – с облегчением улыбнулась она. – Обещаю.
Рибун воспринял моё желание покинуть академию с неудовольствием, но и запрета на мои перемещения не было, потому ему пришлось согласиться. Только было и условие: они предварительно проверят маршрут нашего следования и помещения лавки. Октавия тоже решилась на разговор и даже разрешила обыск. Через полчаса после ужина мы отправились в лавку. К счастью, она находилась всего в десяти минутах ходьбы от академии.
Лавка расположилась на первом этаже старинного здания, включала несколько богато обставленных помещений с выставленными за стеклянными стеллажами редкостями из соседних стран. Внутри было несколько посетителей, с которыми работали приветливые служащие. Октавия ожидала нашего появления в первом зале у входа. Девушка сидела, сгорбившись, на тёмно-бордовом бархатном диване. Веки её опухли и покраснели, словно последние два дня она только и делала, что плакала. На губах алели мелкие ранки от укусов и кровоподтёки. Её платье измялось, на манжетах темнели тёмные пятна от еды и напитков, будто она не снимала его неделю. Посмотрела на неё и мне стало не по себе. Снова напомнило о себе чувство вины, словно это я стала причиной её состояния.
– Октавия, – пролепетала я онемевшими губами.
– Вот и вы, – кивнула она, глянув на меня затравленно, а потом вдруг подскочила на ноги, сжала ладони в кулаки, приблизилась и яростно прокричала мне в лицо: – Это всё ты! Это ты виновата!
– Ты что? – опешила Айлин, выступая между нами. – Кассия не знала, что у Дороса кто-то есть. Он ей не говорил.
Октавия посмотрела на неё в замешательстве, словно на душевнобольную, но вдруг снова вся затравленно сжалась и отступила, обнимая плечи руками.
– Расскажи ей всё, что ты говорила вчера, – попросила Айлин. – Кассия пытается разобраться.
– Дорос очень красиво ухаживал, – отрешённо улыбнулась Октавия искусанными губами, глядя на стеклянные двери лавки. – Маленькие сюрпризы, подарки. Просто так, не для того, чтобы произвести впечатление, а от души. Он рассказывал, что любил так радовать маму. Рядом с ним я чувствовала себя особенной. А кто бы не почувствовал? Легат обратил на меня внимание. А я даже не из благородных, – улыбка её исказилась, стала мрачно-злой.
За нашими спинами раздался звон колокольчика. В помещение стремительно вошёл Дорос. Показалось, он приземлился прямо у входа, да так и ворвался сюда по инерции движения. Волосы пребывали в беспорядке, крылья, бордовое и чёрное, ещё трепетали за его спиной. В глазах мерцали искры потухающего пламени.
– Я так любила его… до сих пор люблю, а он меня не любил. Вечно где-то пропадал, изменял, а когда…
– Разговор окончен, – отрезал Дорос, взмахнув рукой. – К чему этот спектакль? Ты сама не устала от своих фантазий? – выговорил он ей, приблизившись.
– Фантазий? Будто я это всё придумала, – рассмеялась она, но по её щекам побежали слёзы. – Ты разрушил мою жизнь.
– Нет, Октавия, ты её сама разрушила, и по моей тоже пронеслась ураганом. Но я зря воспринимал это чрезмерной эмоциональностью. Похоже, это уже болезнь. Я поговорю с твоими родителями по поводу лечения. Границы открыты, демоны смогут тебе помочь.
– Ты решил выдать меня за сумасшедшую? – она вновь рассмеялась, лающе, надрывно.
И действительно выглядела душевнобольной, особенно на фоне собранного и серьёзного Дороса.
– Кассия, возвращайся в академию. Я вызову для Октавии целителей, – он посмотрел на меня лишь мельком, и мне почудился в его глазах упрёк.
Чем я вообще думала, когда согласилась на этот разговор? Очевидно же, кто врёт, а кто… выдумывает.
– И ты ему веришь? – прошипела мне на ухо Айлин, вкладывая в мою руку что-то металлическое.
А я с ужасом осознала, что она дала мне запрещённый артефакт. И ведь утром она при мне выбросила его в урну с мусором. Неужели достала?
– Ты с ума сошла? – я отступила от подруги. – Что с тобой такое? Я тебя совершенно не узнаю.
– Я хочу добиться правды, – разъярённо заявила она. – Ты ведь тоже. Активируй его.
Айлин глядела на меня с таким безумным ожиданием, что мне стало по-настоящему страшно.
– Д-дорос, – позвала я дрожащим голосом, протягивая ему артефакт.
– Что это? – нахмурился он.
– Артефакт правды, – отозвалась я и больше не знала, что сказать.
Сдавала подругу, но и молчать не имела права.
– Отдай, – он выхватил бляшку из моей руки, приложил к ней сканирующий артефакт, которым уже проверял серьги. – Откуда это у тебя? Кто дал?
– Чтобы ты не врал, – рассмеялась Октавия. Похоже она и дала артефакт Айлин. – Не хочешь активировать?
– Кассия, мы уходим, – потребовал Дорос, оглядевшись по сторонам.
Он подобрался, словно хищник. Будто ощутил приближение беды.
Мышцы моего тела напряглись, кровь забурлила в жилах. А дальше время ускорилось до безумия, лишая даже крохотного шанса хоть на что-то повлиять.
Камень артефакта правды загорелся зловещим алым светом. Дорос нагнулся вперёд, схватившись за голову. Закричал. Лицо его исказилось гримасой боли. Между нами выросла фигура Октавии. Глаза её наполняло отчаянное безумие, по щекам бежали слёзы.
– Прости… – вымолвила она, взмахом руки материализовывая воздушный меч, и вонзила его в грудь Дороса.
Никогда прежде мне не было так страшно. Мир будто потрескался, посерел, в его ошеломляющем безнадёжностью круговороте лишь ярко горела алым вытекающая из раны кровь. Её было так много… Слишком много…
– Прости! – вновь прокричала Октавия, надавливая на оружие.
Защита артефактов трещала, но не могла противостоять прямому удару. Лезвие вонзилось глубже, вошло в рану по рукоять. Дорос и не пытался защититься, он изумлённо смотрел в полные слёз глаза бывшей возлюбленной. Будто не мог поверить в реальность, будто не чувствовал боли. Октавия рыдала в голос. Кровь скользила от уголков губ Дороса, неслась стремительными ручейками по сжатым на рукояти меча рукам девушки, расползалась пятнами на грязном платье и разливалась озером по зелени ковра.
– Нет! – справившись с шоком, я бросилась к Октавии, схватила её за плечо и дёрнула назад.
Она отлетела куда-то в сторону, словно мяч. Стоило ей отпустить оружие, как оно развеялось. Без поддержки Дорос рухнул на колени. Подрагивающие руки прижались к кровавой ране. Он смотрел сквозь меня, всё ещё искал взглядом Октавию, словно до сих пор не мог поверить в её поступок. Я и сама не верила. Отказывалась верить, что это происходит на самом деле.
– Дорос… Держись… Дорос… – повторяла я про себя, а сама призывала заклинания одно за другим.
Сканирование, обезболивание, регенерация, остановка крови. Вливала резерв, не жалея, вычерпывала себя до дна. А в глубине души поднимался вал пугающего осознания. Сердце пробито насквозь. При таких ранах не выживают.
– Быстрее, беги, – прохрипел Дорос, с трудом фокусируя тускнеющий взгляд зелёных глаз на мне.
Силы покидали его, наше время заканчивалось. Императрица ошиблась. Будущее оказалось к нам более жестоким.
– Дорос, пожалуйста, – я удержала его за плечо, не давая ему упасть.
– Беги, – повторил он и осел на бок.
Я беспомощно повалилась за ним.
Раздался его последний вздох, и стало внезапно тихо.
– Дорос! – я вперила взгляд в его помертвевшее лицо.
И шокировано замерла. Зелень его взгляда постепенно сменялась алым огнём. Дорос не дышал, его раненое сердце не билось, но происходило нечто странное.
Однако понять и осознать, что происходит, мне не дали. Сверху на меня навалилась Октавия.
– Это всё ты! Ты виновата! – прокричала она, как в момент нашей встречи в лавке.
Схватившись за моё ухо, она выдрала из него серёжку. Боль мелькнула на краю сознания, я была слишком оглушена случившимся, чтобы в полной мере осознавать сигналы собственного тела. А Октавия тянулась за другой серьгой. Но её снесло с меня водяной плетью.
– Отойди от неё! – Айлин рванула ко мне, чтобы помочь.
Подруга была бледна, громко всхлипывала от ужаса, но упрямо сжимала челюсть, пытаясь держать себя в руках. Вот только добраться до меня она не успела. Айлин протянула ко мне руку, и пространство вдруг зажглось алым светом. Серьга в ухе странно задрожала, вокруг меня поднялся полупрозрачный купол, не подпуская пугающее свечение. Начал нарастать гул, стекло витрин задребезжало, по нему побежали трещины.
– Что это?! – Айлин отступила, зажимая уши руками.
– Контур разрушения стихии огня! – я подскочила на ноги, испуганно оглядываясь.
Октавия лежала в стороне без сознания. В руке её была серьга, которая создавала вокруг неё защиту. Посетители кричали, падали на пол, пытались сбежать. Дорос так и лежал на полу в луже собственной крови. Пламя в его глазах обжигало даже на расстоянии. От раны на его груди поднимался дымок. Я не знала, что происходит, и могла лишь надеяться, что он ещё жив, и это не эффект разрушающего контура. Впрочем, ещё несколько минут, и мы все погибнем. Заклинания разрушения подобного порядка оставляют после себя только пепел. Но вокруг меня защита, неужели она призвана сохранить мне жизнь?
– Айлин, быстрее! Надо бежать! – я пробежала к Октавии, выхватила из её рук серьгу.
Защита вокруг меня окрепла, стала мощнее. Я сжала украшение в руках, не зная, как дальше поступить. Взгляд заметался между лежащим на полу Доросом и сжавшейся от боли Айлин. Усмехнувшись, я вырвала из уха второе украшение. Первое просунула под один из наручей Дороса, другую серьгу бросила в ворот блузки Айлин. Теперь защита поднялась вокруг них. А меня скрутило от боли. Дышать стало невозможно. Я опустилась на колени, сжала голову руками.
– Нет, Касс! Что ты делаешь! – Айлин пробежала ко мне, но защита обтекала меня, словно прокажённую.
Так оно и есть. Я во всём виновата. Мне и платить по счетам.
– Всё хорошо, – через силу улыбнулась я.