Аврора отмахивается, будто она не в нескольких секундах от того, чтобы лишиться головы.
— Она в полной безопасности, и к утру всё пройдёт, может, даже раньше, учитывая её кровь. Я просто вытащила всё её внутренние желания на поверхность. Не манипулировала, а лишь раскрыла её истинное «я», лишённое глупых запретов. Ты должен благодарить меня.
Я тяжело дышу. Кожа саднит. И я не могу перестать сжимать бёдра. Я хочу Люцифера, хочу его, хочу. И не могу этого понять или остановить.
— Что со мной происходит? — спрашиваю я прерывистым шепотом.
Злость смягчается, и Люцифер убирает волосы с моего влажного лица.
— Не волнуйся. Я позабочусь о тебе.
Пара рядом отводит от меня внимание и начинает заниматься друг другом. Через несколько секунд вся одежда разорвана, и мужчина опускается коленями на пол, раздвигает бёдра своей партнёрши и зарывается лицом в её сердцевину. Я вдыхаю её аромат и облизываю губы. До меня доносятся все звуки, и я представляю, что он сосёт мой клитор, а не её. Я смотрю на лицо девушки, чьи черты окрашивает удовольствие. Мне хочется начать мастурбировать, просто чтобы мы с ней могли кончить вместе.
Люцифер хватает меня за плечи.
— Иден, посмотри на меня. Сосредоточься на мне
— Хорошо, — говорю я, хотя это звучит как нытьё.
— Ты знаешь, где ты?
— Да.
— Ты знаешь, кто я?
— Да.
Аврора встаёт, понимая, что если планирует сбежать с головой на плечах, сейчас, возможно, самое подходящее время. Но прежде чем она плавной походкой уходит, бросает пару прощальных слов.
— Она не сделает ничего, чего уже не хотела бы делать, Люцифер. Что бы она ни чувствовала сейчас, оно лежало под поверхностью, гноилось, вероятно, сводя с ума. И теперь… она освободила это. Считай это моим подарком тебе. Не за что.
Он долго сидит, схватив меня за плечи, в то время как миллион различных эмоций отражается на его обычно бесстрастном лице. Я знаю, что он разочарован во мне. Знаю, что буду разочарована в себе, как только магия Авроры ослабеет. Но прямо сейчас мои мысли исключительно посвящены ему и его рукам на мне. Его взгляд блуждает по моему лицу, изучая остекленевшие глаза, приоткрытые губы ровно настолько, чтобы ощутить языком воздух между нами, мои щёки всё ещё теплые от прикосновений Люцифера. Он смотрит на меня так, словно видит в самый первый раз.
Как будто девушка, которой я была раньше, всего лишь мираж, а эта версия — беспечное, сексуальное, уверенное в себе создание — и есть настоящая я. Та, какой он всегда хотел, чтобы я стала.
— Возьми меня, — шепчу я, и слова сами по себе заклинание. — Отведи меня домой.
Люцифер опускает веки, пуская просьбу в свою систему. Он знает, о чём я прошу. И я тоже. Он берёт меня за руку и поднимает. Сила притяжения в сочетании с дрожью в ногах заставляет меня упасть ему на грудь, оставляя между нами только вдох.
Люцифер смотрит мне в глаза, крепче сжимая талию, чтобы поддержать меня. Я сокращаю крошечное расстояние между нами и целую его. И всё, что я сдерживала, каждое слово, которое не могла произнести, каждый украденный взгляд и непреднамеренное прикосновение, я отдаю его губам. Моё зачатие, рождение, смерть, возрождение… всё это принадлежит ему, будто каждая секунда, проведённая мной на этой земле, предназначена для того, чтобы его язык скользил по моему. Будто я не был создан исключительно для того, чтобы быть оружием Уриэля против Легиона.
Я создана для него. Для Люцифера.
Смутное воспоминание вторгается во вспышки света и красок за моими веками, дёргая и умоляя вспомнить… ребенок царствовал бы в подземном мире, вызывая зло и выпуская его на волю на земле. Войны продолжались бы тысячи лет, принося бесконечные смерти и болезни. Всё коварное и злобное прославлялось бы, в то время как милосердие исчезло. Ребёнок был бы воплощением зла, носящим начертание зверя. Антихрист. Я слышу слова, но они не имеют смысла. Не сейчас. Больше нет. Не тогда, когда Люцифер прижимает меня к своему телу, владеет моим ртом и заражает мою душу.
Ребёнок будет воплощением зла, несущим на себе клеймо зверя… прямой потомок того, кого вы называете Господином.
Слова становятся всё тише, пока их больше не слышно. И когда я, наконец, нахожу в себе силы глотнуть кислорода, они полностью рассеиваются. Я кладу руку в его, переплетая пальцы, и лениво улыбаюсь, опьянённая его вкусом. Я дрожу, голова налита свинцом от тоски, но в течение этого крошечного промежутка времени мой разум кристально чист.
Сегодня вечером я собираюсь заключить сделку с дьяволом. И его сделки всегда серьёзны.
Глава 11
Мы едва выбираемся из лимузина, не разорвав друг на друге одежду в клочья. Люцифер почти несёт меня к лифту, не обращая ни малейшего внимания на зевак, забавляющихся нашими ненасытными аппетитами, и я хихикаю, целуя его губы, лицо, шею. Мне так сильно хочется почувствовать его вкус на своих губах, что физически больно.
Как только за нами закрывается дверь номера, я тут же подавляю эту боль. Я прижимаю его к стене и опускаюсь на колени, задирая облегающее платье до талии, чтобы получить лучший доступ. Его брюки кажутся атласными, когда я провожу руками по его бёдрам, чтобы добраться до пряжки ремня.
Он стонет, гладя меня по волосам.
— Иден… что ты делаешь?
— Я хотела сделать это с того самого дня, как ты пришёл ко мне в ванную Айрин. Я хотела попробовать тебя на вкус той ночью, как те другие девушки. Я хотела взять тебя в рот и проглотить твой грех.
Я стягиваю его штаны до колен, освобождая красивый член. Шелковистые вены на толстом, пульсирующем стволе. Головка набухшая. У меня текут слюнки.
Люцифер тяжело дышит, его взгляд безумен.
— Ты уверена?
— Да. Позволь мне позаботиться о тебе. Позволь служить… Господин.
Как бы мне ни хотелось всего и сразу, я каким-то образом умудряюсь медленно облизнуть его от основания до кончика. Когда я беру ствол в рот так глубоко, как только могу, издаю стон, посылая крошечные вибрации в его отяжелевшую мошонку, пока массирую и ласкаю. Бёдра Люцифера дрожат, и он издаёт одобрительное шипение.
— Так хорошо, — стонет он, и хватка на моих волосах усиливается. — Чёрт. Твой рот так чертовски хорош.
Я нахожу свой ритм, медленно посасывая его, затем ускоряюсь, усиливая давление, одновременно поглаживая его снизу. Люцифер говорит со мной, шепчет грязные словечки, говорит, как я прекрасна на коленях и как сильно он этого хотел — хотел меня. И каждое его слово заставляет меня брать его глубже и глубже, желая, чтобы его семя стекало мне в горло. Влага пропитывает мои трусики, и мне приходится собрать все силы, чтобы сосредоточиться на том, чтобы просто доставлять удовольствие Люциферу, а не снимать боль от пустоты пальцами. Я хочу почувствовать его оргазм, но также хочу, чтобы он кончил внутри меня, вместе со мной, пока я не наполнюсь до краёв.
Я ёрзаю на коленях, представляя, каково чувствовать, как его твёрдость обжигает мои стенки адским пламенем. Какой скользкой я была бы, если бы он ласкал меня, даря удовольствие, которого я жажду, и боль, в которой нуждаюсь.
Он дёргает меня за волосы — сильно — распутывая то, что осталось от причёски, заставляя меня посмотреть на него. Его щёки порозовели, а волосы взъерошены, что так не похоже на его обычно сдержанный, безупречный вид.
— Я хочу тебя, — рычит он и наклоняется, чтобы поднять меня на ноги, и грубо целует, чувствуя, как струйки его предэякулята стекают по моему языку, и, ощущая его сильный запах, который наполняет рот. Когда Люцифер отстраняется, его глаза горят. — Я хочу тебя.
— Тогда возьми меня. Всю. Сделай меня своей.
Он снова целует меня, расстёгивая молнию на платье. Через несколько секунд оно падает к моим ногам. В следующее мгновение он сбрасывает штаны. Затем рубашку и мои трусики. После чего мы стоим посреди спальни, тяжело дыша, и любуясь обнажёнными телами. Я знала, что он прекрасен. Воспоминания о нём в той ванной — было ли то иллюзией или реальностью — до сих пор стоят у меня перед глазами, как личная порнография. Но в приглушённом лунном свете, льющемся из окна, он — самое совершенное творение Бога.
— Я так долго хотел тебя, Иден. И знаю, что прямо сейчас ты думаешь, что тоже хочешь меня. Я понимаю, что веду себя как дурак, притворяясь, что всё по-настоящему — что это может продлиться дольше этой ночи. Поэтому я прошу тебя… запомни меня. Просто постарайся, даже если все мысли обо мне будут стёрты. Запомни меня так, как я буду помнить тебя до конца своего мучительного существования. Помни, что я…
Я провожу пальцем по его, горящим от поцелуев, губам и подхожу так близко, что чувствую, как бешено колотится его нечеловеческое сердце.
— Как я могу забыть?
Его губы прижимаются к моим в тот же миг, как он отрывает меня от пола и кладёт на кровать. Движение настолько плавное и быстрое, что я даже не осознаю, что произошло, пока не оказываюсь на спине, а он не начинает вылизывать дорожку от моей шеи к груди. Он втягивает сосок в рот, а затем обнажает зубы, прикусывая так, чтобы было приятно. Я провожу пальцами по его волосам и чувствую солнечный свет на кончиках пальцев. Он поднимает голову и одаривает озорной улыбкой, точно зная, какое действие производит, прежде чем опустить голову и взять в рот другой сосок. Он сосёт меня. Кусает. Спускается поцелуями по моему животу и раздвигает бёдра, чтобы положить их себе на плечи, а затем трахает меня языком. Я хватаюсь за простыни и выгибаюсь на кровати, когда накатывает первая волна оргазма. Я чувствую его в бёдрах, в глубине живота и в ногах. И пока Люцифер жадно поглощает меня, не давая перевести дыхание, волны продолжают накатывать, разбиваясь о мою сверхчувствительную плоть. Он то сосёт клитор, то проникает языком внутрь, пока я не становлюсь влажной и не начинаю умолять его остановиться.
Когда я снова оказываюсь на грани, он, наконец, поднимает голову с моих бёдер и хитро улыбается.
— Именно так я и представлял.