Тойол кивает.
— Да. У персонала сегодня выходной. Периметр охраняется.
Мы вчетвером садимся за пустой столик, и я на мгновение задумываюсь, что Тойол имеет в виду, говоря о работниках ресторана. Я не хочу думать, что они способны так небрежно причинять вред невинным людям, но они демоны-убийцы. А отчаянные времена требуют отчаянных мер.
— Расскажи, — требует Кейн, когда мы устраиваемся. — Расскажи нам всё.
В течение следующего получаса я вспоминаю всё, что произошло с тех пор, как мы приехали в Новый Орлеан, опуская ту часть, где мы с Люцифером переспали. Это не потому, что я не помню ночь полностью. А потому, что помню, и большая часть меня хотела бы забыть. Большая часть меня желает, чтобы те часы несравненного блаженства и страсти всё ещё были окутаны мраком, чтобы они не преследовали меня постоянно, доводя до безумия. То, что произошло между нами… Я не могу описать. Словно две наши души тысячу лет блуждали во тьме, отчаянно ища друг друга, и мы, наконец, нашли. Я никогда не чувствовала такой глубокой, интимной связи ни с кем, даже с Легионом. Будто бы я всю жизнь была гниющим трупом, и его прикосновения, его поцелуй, его член вернули меня к жизни.
А потом я проснулась. И ясно утром поняла, что всё ещё мертва внутри. И быть с Люцифером было всего лишь жестоким сном. Как мне забыть всё? Как мне вести себя так, будто всё было неважно? Будто он не был таким отчаянно внимательным, нежным любовником, который обращался со мной так, словно не существовало ни одной другой женщины во Вселенной, когда смотрел на меня?
Я могла бы сказать себе, что он такой со всеми — опытный болтун, который скажет и сделает всё, что потребуется, чтобы получить желаемое. Но потом вспоминаю ту ночь, когда увидела его с Кайро и их спутницей. Он выглядел… потерянным. Почти грустным. Будто вообще ничего не чувствовал, наслаждение тела было просто непроизвольной реакцией. Интересно, гладил ли Кайро его по волосам после того, как они занимались сексом? Чувствовал ли он себя с ним в безопасности и позволил себе заснуть у него на животе.
Я знаю ответ, но всё же хочу сказать себе, что да. Я хочу в это верить. Тогда, возможно, смогла бы убедить себя, что произошедшее между нами, ничего для него не значило. Что я ничего для него не значу. Что он ничего для меня не значит.
— Я установлю тепловые датчики вокруг дома и внутри, — говорит Тойол, прерывая мои внутренние мучения.
— Это ерунда, — произносит Люцифер рядом со мной, качая головой. — У нас есть основания полагать, что Легион получает силу от смерти Серафима — Рафаэля. И Ставрос, возможно, черпает эту силу, чтобы усилить свою магию.
— Искупитель поглотил бы жизненную силу Рафаэля, — возражает Кейн.
— Её нет. Я проверял. — Люцифер машет на демона. — Посмотри сам.
Кейн бросает взгляд на Тойола, затем быстро осматривает ресторан, чтобы убедиться, что мы действительно одни. После чего вытаскивает лезвие и осторожно кладёт на стол. Мы спокойно наблюдаем, даже дыхание не дрогнуло, когда Кейн опускает руку на кинжал. Его лицо сосредоточено, как у Люцифера, когда он мысленно ищет душу Рафаэля.
— Чёрт, — выплевывает он, отдергивая руку, чтобы разорвать связь, которую установил с кинжалом. — Я не могу её найти.
— Люцифер сказал, что на нём может быть какое-то перекачивающее заклинание. Возможно, поэтому Джинн не умер мгновенно. Может, есть способ обратить всё вспять и спасти его, — предлагаю я, пытаясь найти светлую сторону в этой дерьмовой ситуации. Но оптимизм — удел дураков. Мне следовало понять это давным-давно.
Тойол и Кейн смотрят друг на друга с мрачным выражением лица. Клянусь, я вижу, как глаза Тойола наполняются слезами, прежде чем он отворачивается.
— Джинн мёртв, — произносит Кейн хриплым голосом. — Он ушёл.
— Что? — Это слово — всего лишь прерывистый шёпот.
Кейн кивает.
— Прошлой ночью мы получили сообщение от Феникса и поспешили обратно в Чикаго. Он погиб через несколько минут после нашего прибытия. Лилит и Андрас всё ещё у Айрин… в трауре. Феникс… — Он тяжело сглатывает. — Мы все знали, что это произойдёт, но он переживает это тяжелее всего.
— Но… но… — Я заикаюсь, пытаясь скрыть горе, но ничего не получается. — Я думала, переливание помогает. И Адриэль… Я думала, она могла бы помочь.
Он качает головой.
— По крайней мере, этого хватало, чтобы поддерживать его. Но прошлой ночью что-то ослабило его, и стало хуже. Он не мог прийти в себя, и никто из нас ничего не мог поделать.
Прошлой ночью.
Только прошлой ночью Люцифер обнаружил жизненную силу Джинна в Искупителе. Он подтвердил, что тот умирает, но я думала, у него было больше времени. Тогда…
Особняк.
Я использовал святой свет, чтобы разрушить чары, которые сковали нас. Взрыв был настолько силён, что пробил ангельскую магию Ставроса. Даже Тёмная Королева, самый могущественный колдун на свете, и Дьявол не смогли сломить его, а я смогла. Я, мерзость наполовину Серафим. Должно быть, я воспользовался силой Адриэль. И, делая это, должно быть, непреднамеренно убила Джинна.
Я прикасаюсь дрожащими пальцами к приоткрытым губам, чтобы скрыть рыдание.
— Мне так жаль. Я… я не знала.
— Откуда? Ты отключила коммуникатор. Мы пытались связаться с тобой несколько дней, только чтобы обнаружить, что вся техника, которую дал Тойол, у Айрин. Я знал, что нам следовало установить в эту штуку устройство слежения, — говорит он, указывая на кожаную куртку, которая на мне надета. — Но другие настаивали, что мы можем доверять тебе. И всё же ты лгунья и воришка. Мне пришлось допросить пилота-человека и стюардессу с самолёта, который доставил тебя сюда, и поставить под угрозу наш союз с Айрин. А потом обнаружить, что ты здесь с ним? — Он усмехается, кивая в сторону Люцифера.
Такой же высокомерный, как всегда, Люцифер просто пожимает плечами.
— Она могла бы поступить хуже.
— Сомневаюсь, — ворчит Кейн. — Я должен был догадаться, что ты отведёшь её в отель, одно из немногих мест на Земле, куда демоны не могут проникнуть. Это серьёзная ненависть к себе.
— Ненависть к себе? Ты видел себя в последнее время? Ты грёбаный ужастик, Демон убийства. Почему бы тебе не рассказать Иден, откуда у тебя этот шрам?
Не обращая внимания на перепалку, Тойол возится со своим смартфоном. Он модифицировал его так, что может взломать любую систему наблюдения в городе, включая полицию. Однако меня так и подмывает узнать больше о Кейне и о том, что могло изуродовать его лицо от губы до уха. Но прежде чем успеваю спросить, раздается резкий стук в окно ресторана, выходящее на улицу.
Через полсекунды мы все вскакиваем на ноги, обнажаем оружие и приседаем в защитных стойках. Но угрозы нет, по крайней мере, для нас. Просто каждая вторая невинная жизнь в Новом Орлеане. Кровь и слюна размазаны по грязному стеклу, и мужчина отчаянно зовёт на помощь. Его умоляющие глаза ярко-красные, а из ушей течёт кровь. Он снова колотит по стеклу, умоляя кого-нибудь впустить его, взывая к Богу спасти от этого несчастья, прежде чем рухнуть на тротуар.
Мы в ужасе наблюдаем за происходящим, кажется, часами, никто из нас не уверен, что делать. Когда я, наконец, выхожу из охваченного ужасом транса и делаю шаг вперёд, Люцифер останавливает меня.
— Уже слишком поздно, — мрачно говорит он.
— Что? Этому человеку нужна помощь! Тойол, вызови скорую!
Но даже он знает, что Люцифер говорит правду, и ничего не предпринимает. И, судя по каменному выражению лица Кейна, на этот раз он согласен с Люцифером.
Уже слишком поздно. Мы уже опоздали.
— Это происходит, да? — шепчу я, и в голосе слышится боль. — Она здесь.
— Кто? — спрашивает Тойол.
Мы ещё не добрались до этой части, не рассказали ему всю историю.
Я поворачиваюсь к нему, мои широко раскрытые глаза остекленели от страха.
— Мор. Она здесь.
Глава 19
Мы выбегаем через заднюю дверь как раз в тот момент, когда слышится приближающийся вой сирен. Я понимаю, что нужно оставаться незамеченной, но мне неприятно оставлять умирающего человека на улице. Мы должны что-то предпринять. Но, честно говоря, что?
— Кажется, я говорил тебе не звать Лилит, — огрызается Люцифер, когда мы сворачиваем за угол на боковую улицу.
— Я ей не звонил, — так же язвительно парирует Кейн. — Она знала, что мы идём сюда. Должно быть, последовала за нами.
У Тойола и Кейна внедорожник припаркован в нескольких кварталах, и мы пробираемся к нему сквозь необычно поредевшую толпу покупателей и завсегдатаев баров.
— Кто-нибудь должен мне это объяснить, — говорит Тойол, запрыгивая на пассажирское сиденье. Кейн за руль — Это сделала Лил? И какое, чёрт возьми, отношение она имеет к Мору?
— Она Мор, — отвечает Кейн. — Она одна из Всадников Люцифера, наряду с Тёмной Королевой и Иден.
Тойол поворачивается ко мне, на его лице написано недоверие.
— Иден?
Я киваю.
— Смерть. Я четвёртый.
— А королева. Она…
— Война, — отвечаю я. — Взрывы за границей. Причина — она.
— Твою мать. Она это сделала?
— Это не совсем её вина, — отвечает Люцифер, удивляя всех нас своей честностью. — Она не может это контролировать, так же как и Лилит. Смертоносный штамм гриппа, — первая чума, и проявляется сильнее, когда она рядом. Габриэлла тоже не могла остановить порыв. Она понятия не имела, что стала причиной массового уничтожения.
— А что дальше? Голод?
Люцифер кивает.
— Саския. Чёрный всадник.
Тойол хмурится в замешательстве.
— А Саския?..
Люцифер фыркает от неохоты, прежде чем ответить.
— Дочь Айрин. Она была у меня в плену после того, как Айрин не могла её контролировать. Но она теперь здесь.
Сбитый с толку, Тойол смотрит на Кейна, который рявкает:
— Она здесь? Когда, чёрт возьми, ты собирался нам это сказать?
— Когда необходимо было знать. — Люцифер раскрывает ладони в притворном согласии. — Теперь необходимо.
С водительского сиденья доносится рычание, но Кейн молча выпускает дым, уводя внедорожник прочь от Французского квартала.