- Похоже, клюнули. Твой немецкий язык - официальный хохдойч, а я владею еще рядом германских диалектов. В том числе и австрийским вариантом немецкого, который сам по себе имеет несколько диалектов в зависимости от района Австрии. Так вот двое из наших знакомых - австрияки. Причем уроженцы Вены. И в разговоре с ними я дал им возможность заподозрить, что венский диалект для меня родной. Один из них, - Клаус Хубер, мой коллега. Посмотрим, как он отреагирует.
- У меня тоже новость. Невинное создание под названием Ханна Эдер помнишь? Куколку с роскошными волосами в темно-сером платье?
- Помню. И что?
- Девочка ко мне клеится. Очень осторожно, чтобы не спугнуть. Но умна и обаятельна, не спорю.
- Быстро они обернулись... Не ожидал... И что ты решила?
- То есть как - что? Хочу сначала с тобой посоветоваться. Мы семья, все-таки. Как она тебе? Берем ее в свой дружный коллектив?
- Да мне-то что? Главное, чтобы она тебе нравилась. Но не напугаем ли мы ее, если так вот сразу свальный грех устроим?
- Так мы не сразу. Сначала сама с ней встречусь. Потом вместе с девочками. А потом и тебя пригласим.
- Мой номер, как всегда, последний?
- Не последний, а главный!
Но на следующий день события понеслись с пугающей быстротой. Пришло сообщение об очередном штурме Тобрука. Кое-где англичанам удалось вклиниться в оборону итальянцев и заставить их отойти. Если так пойдет и дальше, то дни Тобрука сочтены. Английская авиация господствует в воздухе, а подтянутая артиллерия перемалывает в труху итальянские оборонительные позиции. А спустя час пришла еще одна тревожная новость. Посланная на помощь Тобруку эскадра под командованием адмирала Кампиони попала под массированный удар английской авиации, в результате чего были потоплены линкоры "Кайо Дуилио" и "Джулио Чезаре". Получили повреждения линкоры "Конте ди Кавур" и "Литторио", крейсера "Больцано", "Тренто" и "Пола". После таких потерь Кампиони не рискнул продолжать операцию и развернулся на обратный курс. Итальянские истребители, базирующиеся на аэродроме Тобрука, вылетели с опозданием из-за обычной неразберихи. Поэтому прибыли к месту боя, когда все уже закончилось. Можно было только представить, какая буча происходила в Риме. Поэтому поздно вечером этого же дня в Валетту прибыл самолет с итальянской делегацией во главе с графом Чиано.
То, что ситуация изменилась, причем не в лучшую сторону, итальянцы поняли сразу. Вместо первых лиц государства, как в прошлый раз, теперь их встретили дежурный по аэродрому и переводчик из штаба, сообщивший, что они очень рады визиту дорогих гостей, но поскольку уже поздно, их сейчас доставят в отель, а деловые переговоры начнутся завтра утром. Граф прекрасно понял, что им вежливо указывают их место, но скандалить не стал. Не в том положении сейчас был официальный Рим, чтобы изображать оскорбленную невинность.
Внешне все было благопристойно, но вот в отеле синьоры дали волю чувствам. Снова собравшись в том месте, где как им казалось, подслушать разговор невозможно, устроили совещание по поводу дальнейших действий. Ибо к вечеру пришла еще одна неприятная новость - крейсер "Пола" все же утонул от полученных повреждений на обратном пути. А линкор "Литторио", ход которого заметно упал из-за попадания авиационной торпеды в носовую часть и он лишился былой резвости, был добит английской подводной лодкой незадолго до захода солнца. После таких потерь итальянцам стоило хорошо подумать о целесообразности операций флота возле побережья Африки, занятого противником. Ибо противопоставить что-либо английской авиации в этом районе они не могли.
Матвеевы слушали эмоциональную итальянскую речь, ибо Мурка не захотела упустить такую прекрасную возможность попрактиковаться в разговорной практике. Некоторые речевые обороты были ей незнакомы, но в целом смысл был понятен. Когда запись закончилась, удивленно глянула на мужа.
- Я не совсем поняла. Они что, собираются выставлять какие-то условия?!
- Да, собираются. Будут настаивать на нашем скорейшем вмешательстве в африканские события и о разделе сфер влияния.
- Они вообще с дуба рухнули?
- Вряд ли. Скорее всего, переоценивают свои возможности, и недооценивают наши. Ведь мы до сих пор нигде не проводили масштабных наступательных операций. Мальта не в счет, здесь все решила внезапность и превосходство в бронетехнике и авиации. В Гибралтаре мы тоже занимались исключительно ударами с воздуха, а ими войну не выигрывают. Вот синьор Муссолини и думает, что без больших масс итальянских войск у нас ничего толкового не получится. Разнести английские позиции с воздуха мы еще можем, а вот удержать - нет. Ведь о возможностях наших танков и самоходной артиллерии итальянцы мало что знают. В чем-то Муссолини прав со своей точки зрения.
- И что же мы им ответим?
- Насколько мне известно, адмирал собирается жестко поставить на место дуче и выдвинуть ему встречные условия. Если итальянцы откажутся, то мы будем действовать без оглядки на них.
- И тогда живые позавидуют мертвым, как сказал Джон Сильвер?
- Не обязательно. Но, в любом случае, Боливар не вынесет двоих, как сказал Акула Додсон.
На следующий день наконец-то произошла встреча на высшем уровне, которой так добивалась итальянская делегация. Но Илларионов не стал придавать ей большую значимость, встретив итальянцев всего лишь вдвоем с переводчиком, ибо устраивать никакие дебаты больше не собирался. Выслушав перевод витиеватой речи графа Чиано, адмирал сделал удивленное лицо.
- Простите, господа, но я не совсем понимаю, что вы от нас хотите.
- Но почему, господин Илларионов? Разве мы неясно объяснили?
- Объяснили вы как раз-таки все предельно ясно. Вы хотите, чтобы мы воевали в Африке в м е с т о вас. И это после того, как вы дали нам понять, что больше не нуждаетесь в нашей помощи. Вы начали наступление, не согласовав с нами, о чем мы просили. То есть, вы надеялись обойтись без нас. Мы не стали напоминать вам о предыдущих договоренностях. Ибо действительно, что стоит услуга, которая уже оказана? Так что же вы теперь от нас хотите, когда ситуация стала развиваться совсем не так, как вы планировали?
- Но, господин Илларионов, может быть мы все же найдем устраивающее нас обоих решение? Мы не отрицаем, что были допущены некоторые ошибочные действия с нашей стороны. Но ведь нельзя все время оглядываться назад. Надо также смотреть вперед.
- Согласен, надо также смотреть вперед. Но также важно смотреть и себе под ноги, чтобы было видно, куда ступаешь. Вы хотите найти устраивающее нас обоих решение? Могу предложить следующее. Все наши предыдущие договоренности о боевых действиях в Африке утрачивают силу. Мы начинаем операцию в Северной Африке, выступая на стороне Италии против Англии, и первым делом поможем защитникам Тобрука, уничтожив английскую авиацию, танки и артиллерию в этом районе. После этого англичане будут вынуждены снять осаду и уйти, поскольку их коммуникации мы тоже хорошо потреплем с воздуха. Не волнуйтесь, более недели на подготовку нам не понадобится. Надеюсь, что Тобрук продержится это время. А после этого, поверьте, англичанам будет уже не до Тобрука. Но все территории противника, которые мы возьмем под свой контроль, переходят под нашу полную юрисдикцию. Уточняю - п о л н у ю юрисдикцию. Разумеется, после войны Италии будет предоставлен режим наибольшего благоприятствования с нашей стороны, и все торговые договора, заключенные на сегодняшний день, остаются в силе. Мы согласны принять участие в африканской кампании только на таких условиях.
- Но ведь Вы понимаете, господин Илларионов, что такой вопрос могут решить только на уровне правительства?
- Понимаю. Поэтому и не требую от вас немедленного ответа. Просто передайте правительству, что если оно найдет наши условия неприемлемыми, и начнет выдвигать какие-то новые требования, то больше никаких обсуждений не будет. Мы начнем действовать по своему усмотрению. И все вопросы юрисдикции взятых под наш контроль территорий противника будут решаться нами в одностороннем порядке. Помощь Тобруку тоже под большим вопросом, поскольку нам он в данный момент совершенно не интересен. Это в а ш а территория, вот вы ее и защищайте.
Дальше говорить было не о чем. Единственно, о чем предупредил Илларионов, что если в Риме все же согласятся на выдвинутые им условия, то это должно быть в абсолютной тайне. Чтобы ничего не ушло ни в Генеральный штаб, ни в Супермарину. Иначе это быстро станет известно англичанам. И пусть синьоры поторопятся, если хотят спасти Тобрук.
Итальянская делегация улетела обратно несолоно хлебавши. И в тот же вечер информация о случившемся ушла к немцам. Илларионов не видел смысла сохранять это в секрете от них. Итальянцы снова облажались по всей программе, как и в истории их мира. Ситуация в Средиземноморье замерла в хрупком равновесии.
Глава 4
День Святого Стефана
Говоря о нарушении предварительной договоренности по поводу совместных действиях в Африке, Илларионов лукавил. Подготовка к операции в Египте шла уже давно, и даже была намечена конкретная дата ее начала, если вдруг итальянцы не прибегут раньше, или не произойдет что-то важное. А именно - в ночь с 25 на 26 декабря, в день Святого Стефана. Праздник, следующий сразу же за католическим Рождеством. Хоть англичане и не католики, но Рождество празднуют 25 декабря, причем старательно придерживаются этой традиции. По информации от немецкой разведки, в прошлом году Рождество в Египте англичане праздновали с размахом, "как положено", несмотря на войну. Поэтому можно надеяться, что и в этом году все будет идти, "как положено". В соответствии с незыблемыми английскими традициями. Вот и надо поддать жару джентльменам, чтобы праздник был веселее. Разумеется, итальянцам об этом говорить не стали. Пусть думают, как выбраться из дерьма, куда влезли собственными стараниями. Придут на поклон и признают свою неправоту - можно "понять и простить". Не придут - была бы честь предложена.