— Согласен, господин Илларионов, цена весьма достойная! Но Вы должны понимать, что такие вопросы решаются на уровне правительства.
— Я это прекрасно понимаю, господин Сомельи, и не требую от Вас немедленного ответа. Сообщите эту информацию в Рим. А мы пока можем обсудить то, что находится в нашей компетенции — как помочь итальянской авиации и флоту в обороне Катании от нападения с моря и с воздуха. Это в наших общих интересах. Мы вовсе не хотим, чтобы на нас падали английские бомбы…
Дальнейшее обсуждение заняли практические вопросы, не касавшиеся большой политики. И гости, и адмирал понимали, что дальнейшие решения должны быть приняты «этажом выше», поэтому сосредоточились на том, что можно было решить на месте. Властям Катании будет отдан приказ снабжать эскадру продовольствием и водой, а эскадра обеспечит своими силами оборону города со стороны моря и с воздуха. На ближайший к Катании аэродром перебросят полк истребительной авиации, а на эскадру прибудут представители авиации для обеспечения связи и совместных действий в воздухе. На этом настаивал Илларионов, объяснив, что итальянская авиация в прошедшей-будущей войне зачастую не использовала свой потенциал по максимуму именно из-за несвоевременной передачи информации. Экскурсия в рубку впечатлила гостей, когда им продемонстрировали возможности радаров, отслеживающих обстановку в воздухе и в море на огромном расстоянии, поэтому обещание Илларионова, что враг не сможет подойти к Катании незамеченным, никаких сомнений не вызвало. Не обошли вниманием вопрос о том, что же случилось с английским Средиземноморским флотом? Итальянцы уже были в курсе, их разведка в Александрии тоже не дремала. Илларионов не стал опровергать участие эскадры в ночном побоище, но воздержался от подробностей. Сказал только, что кто-то напал на них ночью, поэтому пришлось защищаться, а Сомельи деликатно не стал интересоваться деталями.
Когда гости наконец-то откланялись и отбыли на берег, увозя с собой подборку материалов для передачи начальству, Илларионов перевел дух. Все же тяжела ноша дипломата, когда от одного лишь твоего слова зависит очень многое. Адмирал Сомельи пообещал как можно скорее доставить информацию по назначению, а дальше — как дуче решит. Разумеется, отказываться от такого неожиданного союзника никто не будет, но на различные согласования потребуется какое-то время, а пока личный состав эскадры может сойти на берег. Но не стоит забывать, что идет война, и противник может появиться в любой момент.
Илларионов об этом не забывал, но в появление противника в ближайшее время не верил. Не в той сейчас кондиции противник, чтобы предпринимать какие-то активные действия. Авиации у англичан поблизости нет, от флота тоже мало что осталось. А то, что осталось, спряталось в Александрии и боится оттуда нос высунуть. Воспользуются ли итальянцы этим подарком? Большой вопрос. Особенно если учесть, что они даже при большом преимуществе в силах на первых порах так и не смогли добиться успеха в Африке. Но об этом пусть у Муссолини и его генералов голова болит, а у них ближайшая задача — выгрузка первой партии бензина заказчику. О чем его предупредил начштаба, дожидавшийся, когда гости покинут борт «Адмирала Макарова». И вот теперь он докладывал последние новости.
— Все нормально, «жулико бандитто» уже подготовили небольшую посудину, в которую можно заливать бензин. Ждут только нашей отмашки. Работаем?
— Работаем! Сколько первая партия?
— У них подготовлен танк на пятьдесят кубов. Зальем полностью. Предупредили итальянцев, что наш бензин может отличаться от того, к которому они привыкли, но они заверили, что проблем не будет. Тут свои «кулибины» тоже есть. В крайнем случае, пусть дадут свою партию бензина. Навесим им лапши на уши, что подогнали под их стандарт. Солярку, мазут и масло тоже готовы брать.
— А вот это дело! Давай отмашку клиентам, пусть подходят. И вот еще что… Поговори со своими мафиозо о возможности расчета золотыми монетами.
— Оп-па… Какие-такие золотые монеты? Ты что задумал, Вольдемар?
— Надо засветить свой золотой запас. Но такой, который никого не удивит.
— Какой золотой запас?! Откуда у нас золотые монеты?!
— Самые настоящие золотые монеты Банка Российской Федерации достоинством в десять рублей. Ты что, не знал? По типу золотых южноафриканских крюгеррандов. И пусть хоть кто-нибудь здесь вякнет, что это не настоящее золото. Если начнутся глупые вопросы, скажем, что на борту есть запас для непредвиденных расходов в иностранных портах.
— Вольдемар, я подозреваю, что ты собрался на «Тавриде» эти псевдо-крюгерранды штамповать? Но даже если это так, то ведь никто из наших в этот блеф не поверит. А кто-нибудь из «бегунков» обязательно местным настучит, что это блеф.
— Пусть не верят, и пусть стучат. Золото настоящее? Настоящее! Все претензии к Банку Российской Федерации в 2012 году.
— Хорошо, а где образец золотого российского «крюгерранда» возьмем? Причем такой, чтобы всем было ясно — это продукция Монетного Двора Банка РФ, а не «монетного двора» с Малой Арнаутской?
— Уже есть — точная копия российского десятирублевика.
— Та-а-к, интересно… А подробности можно?
— Можно. Был разговор с Зильберманом и на эту тему. У него в экипаже есть племянник — Коля Зильберман. Парень — гравер от бога. Раньше золотишком баловался, но где-то засветился, и на этой почве поимел непонятки с ментами. Однако, родственники отмазали, и пока все не утихнет, к Мише на пароход засунули. Золото дядя с племянником собрали, какое у них было на «Тавриде» — цепочки, печатки, прочую дребедень, и «скопировали». Из этих заготовок Коля выделил золото нужной пробы и уже сделал точную копию нашего десятирублевика. Говорит, что если надо, может и любой другой дизайн монеты сделать, это не принципиально. Поэтому, Колян, не волнуйся! Самые настоящие золотые «зильберранды» у нас будут! Причем в нужном количестве.
— Интересно девки пляшут… Если так, то коммерческая привлекательность сицилийской грядки многократно увеличивается… А там и не только сицилийской… Вольдемар, раз пошла такая пьянка, надо срочно выбивать козыри из рук у наших балаболов.
— Это у кого?
— У поклонников товарища Зю и его прихлебателей, которые подбивают личный состав к возвращению в СССР в объятия лучшего друга физкультурников.
— И как ты хочешь это сделать?
— Деньги за бензин первым делом пустить на выплату зарплаты личному составу эскадры. Причем не те гроши, которое платит наше Министерство обороны срочникам, а приравнять всех срочников к контрактникам. Зарплату тоже установить достойную по здешним меркам — примерный уровень цен мафиозо сообщили. Пусть в лирах, но нам-то какая разница? Покидать Италию мы пока что не собираемся. И даже когда возьмем Суэцкий канал, отказываться от итальянской лиры глупо. Лучше иметь единую валюту, если собираемся тесно сотрудничать с Италией.
— То есть ты хочешь, чтобы позиции холодильника перевесили позиции телевизора?
— Вот именно. Если телевизор не подкреплен холодильником, то толку от него немного. А кроме ура-патриотических лозунгов наши поклонники товарища Зю и товарища Сталина ничего предложить и не могут. Поэтому, у нас есть хороший шанс свести их агитацию на нет. Пусть проваливают к товарищу Сталину, чтобы здесь воду не мутили.
— Согласен. И еще один момент. Поскольку деловые контакты вроде бы налажены, и обещают быть исключительно плодотворными, организуй-ка ты мне встречу с местным «доном Корлеоне». Причем так, чтобы поменьше народу об этом знало. Есть разговор…
Через несколько часов в порту Катании началось подозрительное оживление. Небольшой пароходик «Ромул» курсировал между рейдом и причалом с постоянной периодичностью, где его поджидала вереница автомобилей-бензовозов. Перекачка бензина из быстро возведенной в грузовом трюме емкости в бензовозы на берегу не занимала много времени, и машины уходили из порта одна за другой. Естественно, это не могло не привлечь внимания таможни, но… Таможенники Катании старательно делали вид, что ничего предосудительного не происходит. Ссориться с «уважаемыми людьми» Катании было себе дороже, да и полученный приказ от эмиссаров из Рима звучал предельно ясно — проблем русским гостям не чинить, а наоборот оказывать всяческое содействие. А чем именно может оказать содействие таможня? Разве что тем, что «не заметит» творящихся у нее под носом безобразий.
Об этом думал и адмирал Сомельи, сидя в грузовом отсеке транспортного самолета, и прижимая к себе портфель с убойными материалами. Он уже ознакомился с историей мира пришельцев на ближайшие годы, и пришел в ужас. Подсовывать дезинформацию им не было никакого смысла. Во всяком случае, в глобальном плане. И если все будет идти, как уже случилось один раз, то через три года наступит сущий кошмар. А все благодаря непомерным амбициям этого позёра дуче, вздумавшего возродить Римскую империю… Как бы то ни было, надо срочно принимать меры, чтобы не допустить катастрофы. Время еще есть. Хоть Италия и влезла так неосмотрительно в эту не нужную ей войну, напав на Францию, но греческая авантюра еще не началась. И как знать, может быть удастся отговорить Муссолини от участия в ней. А уж действия итальянских войск в Африке против англичан… И полная беспомощность итальянского флота в течение всей войны… Однако, сейчас не все так плохо. Русские сделали предложение, от которого действительно невозможно отказаться. Лично он ни за что бы не отказался. Но вот как поведет себя дуче…
Глава 7Птица обломинго
Адмирал Эндрю Каннингхэм сидел в своей каюте на линкоре «Рамилис» и выслушивал доклад начальника разведотдела коммандера Смита. Причем адмирал был зол, как разъяренный тигр, но все причины его злости находились очень далеко, и поэтому были недосягаемы для его гнева. Что Адмиралтейство в Лондоне, что непонятные русские на Сицилии. То, что это именно русские, разведка установила довольно быстро, но не смогла выяснить, откуда они взялись. В бред о божественном вмешательстве, который все больше распространялся среди итальянцев, адмирал не верил. А все остальные версии были не менее бредовые, чем эта. Поначалу ему казалось, что получить информацию о таинственном конвое не составит большого труда. С секретностью у итальянцев все обстояло чуть лучше, чем никак, а учитывая крайнее недовольство населения Сицилии правящим фашистским режимом, завербовать там агентов было нетрудно. Но… Вот тут-то и начались многочисленные «но»…