Между тем, поступили доклады. «Бархам» тонет, эсминцы снимают с него экипаж. «Ринаун» лишился правых винтов и у него заклинен руль, управляться не может. «Рипалс» лишился правых винтов, а на левых жуткая вибрация при попытке дать полный ход, рулевое управление уцелело. Корабль двигаться может, но только лишь на малых оборотах левой внешней машины.
И адмирал Сифрет принял решение. Уцелевшим (пока) «Принцу Уэльскому» и «Илластриесу» немедленно полным ходом покинуть опасный район. Эсминцам снять экипажи с поврежденных «Рипалса» и «Ринауна», сами корабли добить торпедами, после чего догонять ушедшие вперед «Принц Уэльский» и «Илластриес». Авианосцу «Фьюриес» с эскортом из шести эсминцев следовать в Гибралтар самостоятельно. В случае появления противника и невозможности противостоять ему или уйти — снять экипаж с «Фьюриеса» на эсминцы, а сам авианосец уничтожить. Фактически это был полный разгром соединения «М». Разгром, в котором даже не удалось обнаружить противника.
Доложив в Адмиралтейство о ситуации, адмирал Сифрет повел свою эскадру не прямо к Гибралтарскому проливу, а в направлении Испании. Это хоть и вынуждало несколько дольше находиться в зоне действия итальянской авиации, но Сифрет опасался ее гораздо меньше, чем французского флота, стоявшего в Мер-эль-Кебире. Если раньше он мог оказать достойный отпор «Дюнкерку», «Страсбургу» и «Провансу» адмирала Жансуля, имея новейший линкор и два еще вполне приличных линейных крейсера с авианосцем, то теперь вероятность успеха стала призрачной. «Принцу Уэльскому» все же придется тяжко одному против «Дюнкерка» и «Страсбурга», даже если исключить из боя старый «Прованс» с его недостаточной скоростью хода. Если неизвестный противник (хотя Сифрет уже не сомневался, кто этот «неизвестный») не стал уничтожать все его корабли сразу, проведя такой выборочный отстрел, то значит он не преследует цель уничтожить его эскадру полностью. А если так, то можно попытаться спасти то, что еще уцелело. Но вот французы такими изысками утруждать себя точно не будут, поэтому лучше держаться от них подальше.
Командир «Мурманска» капитан первого ранга Игнатьев с довольной улыбкой смотрел в перископ вслед удаляющимся полным ходом «Принцу Уэльскому», «Илластриесу» и «Фьюриесу». Возле тонущего «Бархама», и потерявших ход «Рипалса» и «Ринауна» крутились эсминцы, снимая экипажи с обреченных кораблей. Все же, следовало отдать должное Royal Navy, своих моряков англичане берегли, и в беде не бросали. А вот то, что рядом появились союзники — сюрприз. «Мурманск» давно обнаружил присутствие неподалеку итальянской подводной лодки — сигнатуры военных кораблей и гражданских судов 1940 года начали собирать в базу данных с первого же дня «попадалова». И пока атомоход занимал удобную позицию для стрельбы по «Рипалсу» и «Ринауну», итальянская лодка тихонько подкрадывалась к плетущемуся позади всех «Бархаму». И у нее все плучилось — из четырех выпущенных торпед попали две. Ветерану Первой мировой хватило. Ну и хорошо, удалось свои торпеды сэкономить. А то, что «охотничий трофей», который весь экипаж «Мурманска» считал своим, достался итальянцам, ничего страшного. У атомохода уже такой счет в этом мире, что любой подводник позавидует. И надо думать, этот счет будет пополняться и впредь.
Ну а дальше — забота французов. Захотят ли они ловить то, что осталось от соединения «М». Правда, и осталось-то немного. Эсминцы не в счет, и они всяко сбегут, а вот линкор и авианосцы могут не уйти. Особенно тихоход «Фьюриес». Но тут уж, как повезет.
Когда адмирал Жансуль получил очередную радиограмму от «друга Франции», то уже не удивился. Причем теперь «друг» особо не таился, а просто написал, что «Принц оф Уэлс», «Илластриес» и «Фьюриес» с эсминцами возвращаются. Других не будет». А также указал координаты и время. Имея такую подсказку, надо было быть полным дураком, чтобы ей не воспользоваться. И Жансуль воспользовался — послал самолеты на разведку. Но французы не учли, что английские корабли пойдут не кратчайшим путем, как они обычно ходили, и где их начали искать, а уклонятся к северу, до Балеарских островов и берегов Испании. Поэтому, когда «Принц Уэльский» и «Илластриес» были все же обнаружены, то перехватить их никак не удавалось. Корабли шли вдоль кромки испанских территориальных вод, и в случае опасности могли зайти в эти воды, наплевав на нейтралитет Испании. А устраивать бой в испанских территориальных водах Жансуль все же не хотел. «Фьюриеса» в составе группы почему-то не было, но старый авианосец Жансуля не интересовал. Кто знает, может быть он уже итальянцам попался. А вот новый линкор и новый авианосец были гораздо более привлекательными целями. Но, увы, практически недоступными. Они могли дойти до самого Гибралтара по кромке испанских территориальных вод, формально соблюдая приличия, а в случае опасности спрятаться там. Испания все равно, кроме очередной ноты протеста, которые уже всеми воспринимались, как анекдот, никак больше не отреагирует. Поскрипев зубами и высказав все, что думает об англичанах, Жансуль все же сделал последнюю попытку достать недавних «союзников». Отправился на перехват соединению «М», надеясь на помощь случая. И случай произошел!
К востоку от Гибралтарского пролива в настоящий момент дежурили французские подводные лодки, и Жансуль отдал им приказ искать беглецов у испанских берегов, рассчитывая на то, что англичане будут так следовать и дальше. И его расчет оправдался. Одна лодка (как позже выяснилось — «Аякс») оказалась прямо на пути «Принца Уэльского», сумев всадить в него две торпеды. Линкор хоть и остался на плаву и сохранил управляемость, но резко сбавил ход. После этого адмирал Сифрет наплевал на нейтралитет Испании и вошел в испанские воды, продолжив следование в Гибралтар. Лодка после атаки сразу ушла на большую глубину, и долго преследовать ее эсминцы эскорта не стали, также укрывшись в испанских водах. Поэтому, когда на горизонте появились быстроходные «Дюнкерк» и «Страсбург» в сопровождении крейсеров, лидеров и эсминцев, («Бретань» еще находилась в ремонте, а «Прованс» Жансуль брать не стал из-за его небольшой скорости хода), то французам открылось не очень веселое зрелище, на которое оставалось только облизываться и представлять, какие рожи корчат им англичане. «Принц Уэльский», хоть и серьезно осевший в воду носом, и авианосец «Илластриес» в окружении большого количества эсминцев, спокойно следовали вдоль испанского побережья на запад, находясь максимум в полутора милях от берега. Сказать, что это была наглость, значит ничего не сказать. На подобное поведение Жансуль все же не пошел, а уравняв скорость хода с англичанами, стал следовать параллельным с ними курсом за пределами испанских территориальных вод, думая, как же достать наглых просвещенных мореплавателей.
День уже клонился к вечеру, но ситуация так и не изменилась. Если ничего не предпринимать, то англичане совершенно спокойно дойдут до самого Гибралтара, до которого не так уж много осталось, а на любые демарши испанцев им наплевать. Тем более, устраивать вооруженный конфликт с Англией по такому незначительному поводу Испания не будет. И тут снова в дело вмешался случай. Но имя этому случаю было — итальянское разгильдяйство. Правда, выяснилось это далеко не сразу. И не стало предаваться широкой огласке, ибо Италия всячески открещивалась от этого происшествия, названного впоследствии Альмерийским инцидентом (по названию ближайшего испанского порта), заявляя, что она здесь совершенно не при чем. И после чего власти Испании поняли, что отсидеться в стороне от общеевропейской заварухи, как они вначале хотели поступить, больше не выйдет. Придется определяться окончательно, с кем и против кого дружить.
Итальянская подводная лодка «Чиро Менотти» находилась на позиции в море Альборан после того, как стало ясно — все английское судоходство к востоку от Мальты прекратилось. Но вот что касается западной части Средиземного моря — между Гибралтаром и Мальтой, такой уверенности у Супермарины не было, поэтому итальянские лодки теперь по большей части сосредоточились здесь. В том числе и «Чиро Менотти». Ее командир — капитан-лейтенант Карло Фечиа ди Коссато, был очень удивлен тем, что увидел в перископ. С востока приближались две группы военных кораблей. Вдали от берега шли линкоры и крейсера в окружении эсминцев, а неподалеку от берега — линкор и авианосец в окружении эсминцев. И судя по имеющемуся небольшому крену на левый борт, линкор был поврежден. Если по поводу национальной принадлежности тех, кто шел мористее, пока еще были сомнения, то авианосцы в компании с линкорами здесь могли быть только у англичан. И судя по всему, англичане укрылись в испанских водах от противника, наплевав на Испанию. А кто у них здесь противник? Италия и с недавних пор Франция. Немецких военных кораблей в Средиземном море нет.
По мере приближения стало ясно, что вторая группа кораблей — французы. Характерные силуэты «Дюнкерка» и «Страсбурга» ни с чем другим спутать было нельзя. Теперь все становилось на свои места. Англичане решили прикрыться нейтралитетом Испании, наплевав на международный скандал, а французы хотят этого скандала избежать, вот и «пасут» англичан. Ждут, когда те доберутся до Гибралтара, и выйдут из испанских территориальных вод.
Английские корабли шли медленно, не более пяти-шести узлов. Судя по всему, линкор опасался давать большой ход из-за пробоины в носовой части — он шел с заметным дифферентом на нос. И командир «Чиро Менотти» не устоял перед искушением. Войдя в испанские территориальные воды, он начал осторожно подкрадываться к цели, воспользовавшись тем, что самолеты англичане все же не стали поднимать в воздух. И вскоре занял удобную позицию для стрельбы, не будучи обнаруженным. Правда, расстояние было все же великовато, но приближаться еще больше командир «Чиро Менотти» не рискнул из-за шныряющих вокруг линкора многочисленных эсминцев.
Карло Фечиа ди Коссато выбрал в качестве цели линкор не только потому, что тот был уже поврежден. В его голове сложился хитроумный план, как обернуть ситуацию в свою пользу. Даже если вс