– Не тужи, чужеземец! Все образуется!
Потом одарила Глеба ободряющей улыбкой, повернулась и выскользнула из темницы.
В этот день Глеба били еще два раза, и оба раза – Драный кат. Бил не сильно и просто так, не задавая вопросов, не объясняя причину и ничего не выведывая. Видимо, это было чем-то вроде разминки перед грядущей страшной пыткой, психологической обработкой и обещанием нечеловеческих мук.
Ночью Глеб спал плохо, то и дело просыпался с криком, садился на лавке и лупал глазами в темноту, пока не приходил в себя. Потом снова ложился и снова забывался коротким, тревожным сном.
А утром, когда Глеб сидел с кружкой в руке и пил ржавую воду, к нему пришла Наталья. И Глеб снова рассказывал ей про чудесные вещи. Про океанские лайнеры, скоростные поезда, мобильные телефоны и шикарные автомобили… Наталья слушала все и дивилась.
Просидела она перед клеткой часа полтора, и на исходе этого времени Глеб, неожиданно для себя самого, признался:
– Ты классная девчонка, Наташа. Знаешь… мне кажется, что я в тебя влюбился.
Княжна покраснела, но сделала вид, что ничуть не удивлена подобным заявлением, и лишь весело уточнила:
– Кажется?
– Да, кажется, – кивнул Глеб. – Понимаешь… Я до сих пор ни в кого по-настоящему не влюблялся, поэтому мне трудно понять, настоящая ли это любовь. Но когда я закрываю глаза, я вижу твое лицо. Мне кажется, что это любовь.
Щеки Натальи еще больше зарделись. Она вдруг подалась вперед и взволнованно проговорила:
– Ты тоже мне люб! Люб так сильно, что я хотела бы, чтобы меня заковали вместе с тобой!
Глеб слегка растерялся от такого напора. Потом улыбнулся и невесело проговорил:
– Я бы никогда тебе этого не позволил. Вот если ты попросишь отца отпустить меня…
Он замолчал, внимательно наблюдая за лицом княжны. Меж гибких бровей Натальи пролегла едва заметная поперечная морщинка.
– Это будет трудно, – тихо сказала она. – Советник Егра невзлюбил тебя, а батюшка не слушается никого, кроме Егры. Советник не выпустит тебя из темницы живым.
В горле у Глеба пересохло.
– Что же со мной сделают? – сипло спросил он.
– Егра хочет, чтобы тебя четвертовали, – ответила Наталья так, будто речь шла о совершенно обычных и даже естественных вещах.
Глеб сглотнул слюну:
– Как?
– Сначала тебе отрежут ноги, потом руки, а потом…
– Хватит. – Голос Глеба дрогнул. – Я понял.
Несколько секунд они молчали. Вдруг глаза Натальи вспыхнули, и она возбужденно проговорила:
– Я отравлю Егру!
– Что?
– Отравлю! – с ненавистью повторила Наталья и сжала кулаки. – Я знаю, где достать зелье. Подсыплю зелье ему в кубок с вином! А ежели не выпьет, ударю его в грудь кинжалом! Я сильная, я справлюсь!
Глеб покачал головой:
– Нет, Наташ, ты не должна это делать.
– Почему?
– Если Егра выживет, у тебя будут большие неприятности. К тому же у такого мерзавца, как он, наверняка есть тайные осведомители. Что бы ты ни задумала, он будет знать об этом заранее и найдет способ избежать смерти.
Брови княжны дрогнули.
– Что же нам делать? – растерянно спросила она.
Глеб вздохнул и ответил:
– Не знаю.
Они снова замолчали. Наталья долго размышляла, затем твердо проговорила:
– Я пойду к гадалке.
Глеб пропустил ее реплику мимо ушей. Что сумеет сделать гадалка? Да ничего. Против советника Егры нужна тяжелая артиллерия, и гадалка тут точно не поможет. Однако Глеба тронула готовность Натальи к решительным действиям. Он с нежностью посмотрел на нее и проговорил мягким, благодарным голосом:
– Я не знаю, как я попал в это темное царство, но для меня ты – единственный лучик света. Если б не было тебя, я бы сошел с ума.
Наталья покраснела.
– Наклонись к решетке, – попросила она.
Глеб наклонился. Наталья быстро приблизила свое лицо к железным прутьям решетки и поцеловала его в губы.
– Ты мне люб! – громко прошептала она. – Помни об этом!
Затем вскочила с табурета и быстро порхнула к двери.
Через два часа княжна вернулась. Глаза ее возбужденно блестели, на щеках полыхал румянец. Наталья присела на краешек табурета, облизнула губы кончиком языка и выпалила:
– Я была у гадалки, и она сказала мне, что делать!
Она выпростала из-под платка руку и показала Глебу маленький глиняный кувшинчик.
– Что это? – без особого интереса спросил Глеб.
Наталья покосилась на дверь, чуть придвинулась к решетке и прошептала:
– Ядовитое зелье, которое она мне дала.
Глеб нахмурился.
– Ты все-таки хочешь отравить Егру? – спросил он.
Наталья качнула головой:
– Нет. Это для меня.
На лице Глеба отобразилось недоумение.
– Как для тебя? – растерянно спросил он. – Что-то я не понимаю.
Глаза Натальи странно блеснули. Она решительно и быстро проговорила:
– Я выпью этот яд. Гадалка сказала, что это единственный способ выручить тебя из темницы.
Несколько мгновений Глеб удивленно смотрел на девушку, пытаясь осмыслить ее слова, потом нахмурился и твердо сказал:
– Даже не думай. Твоя гадалка – дура. Если ты выпьешь яд…
– Не бойся! – перебила его Наталья и улыбнулась. – Все будет хорошо!
Она вынула притертую пробочку и быстро поднесла бутылку к губам.
– Нет! – крикнул Глеб и вскочил с лавки. – Не вздумай!
Он попытался просунуть руку между прутьями решетки и вырвать смертоносную бутылочку из пальцев княжны, но Наталья отпрянула и быстро запрокинула голову.
– Ну вот, – с улыбкой сказала она через секунду. – Я выпила зелье. Видишь – это совсем не страшно.
Внезапно княжна побледнела и покачнулась на табурете.
– Что с тобой? – испуганно спросил Глеб. – Тебе плохо?
– Голова кружится, – слабым голосом ответила Наталья. – Я…
Она снова покачнулась.
– Охрана! – закричал Глеб. – Конвой!
Наталья протянула к нему руку. Пальцы их коснулись и переплелись. Она пристально посмотрела Глебу в глаза и тихо проговорила:
– Ты мне люб. Я сделала это ради тебя. Помни об этом.
Глаза Натальи закрылись, и она стала заваливаться на бок. Глеб крепче сжал ее пальцы и закричал что есть мочи:
– Охрана! Кто-нибудь! Княжна умирает!
Дверь распахнулась, и в темницу вошел охоронец Крысун. Увидев, что Глеб сжимает руку Натальи, он выхватил хлыст и, не говоря ни слова, хлестнул им Глеба по лицу. Глеб разжал пальцы и отпрянул, но тут же снова подался вперед и крикнул прямо охоронцу в лицо:
– Вызови лекаря, болван! Быстрее! Княжна выпила какую-то гадость! Бутылочка еще у нее в руках – пусть ее отправят в лабораторию!
Охоронец положил Наталье руку на плечо и заглянул ей в лицо.
– Княжна? – вопросительно окликнул он.
Наталья открыла глаза.
– Я… – Голос Натальи звучал слабо. – Я хочу прилечь, – пролепетала она. – Проводи меня в покои, охоронец.
Крысун помог княжне подняться. Пока она шла к двери, охоронец поддерживал ее под локоть. У двери она на секунду остановилась, повернулась к Глебу и тихо проговорила:
– Помни – ради тебя.
Затем отвернулась и, пошатываясь, вышла из темницы.
Глеб рухнул на покрытый гнилой соломой пол, закрыл лицо ладонями и облегченно вздохнул. Слава богу, все обошлось. Видимо, аптекарша, которая всучила Наталье бутылек с зельем, оказалась обыкновенной шарлатанкой. Господи, как хорошо, что на свете есть шарлатаны!
Два дня после этого Орлова не трогали. Он просто валялся на своей лавке, ел баланду, которую приносил Крысун, изредка вставал, чтобы пройтись. Потом снова ложился на лавку и спал, а если не спал, то лежал с закрытыми глазами и вздыхал.
Время от времени он пытался разузнать у охоронцев о судьбе Натальи, но те угрюмо отмалчивались.
После долгих размышлений Глеб решил, что с Натальей все в порядке и что отец просто-напросто запретил ей встречаться с узником. Ведь если бы она заболела, Глебу бы уже отрубили голову. Поскольку он до сих пор жив, значит, жива и княжна.
Вступать в разговоры с узниками, заточенными в других клетках, Глеб отказывался. Какой смысл разговаривать с призраками?
В голове у Глеба царила жутковатая пустота. Он был не в состоянии осознать все, что с ним происходит. Там, за стенами темницы, продолжается жизнь. Но что это за жизнь? Какое там время? Что за люди ходят по улицам города?
В конце концов Глеб уставал от этих вопросов, и тогда он представлял себе лицо Натальи – нежное, удивленное, милое. Это лицо было единственной реальностью, в которую он готов был поверить.
Какая же она славная, эта княжна. Жаль только, что княжна. Выдадут ее замуж за лысого идиота Егру, нарожает она ему таких же маленьких лысых идиотов, и если умом не тронется, то превратится в заурядную, толстую и вздорную тетку, обозленную на весь мир.
Размышляя об этом в очередной раз, Глеб вздохнул и хотел встать с лавки, чтобы чуток размять ноги, но в этот миг дверь снова отворилась, и в темницу вошел кат с драной ноздрей.
– Отдохнул? – насмешливо осведомился он.
Глеб почти обрадовался его появлению.
– Наконец-то, – усмехнулся он побелевшими губами. – А я уж думал, что ты про меня забыл.
– Ну, пошли снова в пыточную. Я там для тебя новую дыбку приготовил. На ней вмиг правду защебечешь.
– Сперва скажи мне, что с княжной? – потребовал Глеб. – Она жива?
– Конечно. – Кат прищурился. – А почему ты спрашиваешь?
– Так. Ни почему.
И Глеб облегченно вздохнул.
Растянутое тело было напряжено до предела. Руки и ноги болели от впившихся в кожу веревок. Глеб изо всех сил сцепил зубы, чтобы не застонать.
Кат посмотрел на Глеба и насмешливо сказал:
– Ну?
– Что ну? – угрюмо отозвался Глеб.
– Так чей же ты будешь?
– Что значит «чей»?
– Из какого роду-племени?
– Я русский. А живу в Москве.
Лысый кат усмехнулся, обнажив длинные и желтые, буд