– Нет. Кто-то скачет, и скачет во весь опор. Думаю, нас нагнать хочет.
Путята дал знак одному из своих ратников, тот быстро достал лук и положил на тетиву стрелу. Другой ратник взял копье наперевес. Сам Путята положил руку на рукоять меча.
Прошла минута. Теперь далекий конский топот слышали все. Глеб потихоньку ретировался за спины ратников. Вынимать из ножен меч, пусть даже выкованный самим Вакаром, у него не было никакого желания.
И вот из-за деревьев выехала каурая лошадка, а на ней – кто-то долговязый и худой.
– Это же Крысун! – воскликнул Васька Ольха. – Охоронец из подземелья!
Теперь это увидели и другие.
Подъехав к отряду, Крысун осадил коня и устало выдохнул:
– Уф-ф… Далеко ушли. Насилу вас догнал.
Путята хмыкнул и неприветливо осведомился:
– А чего догонял-то?
– Так князь послал! – ответил Крысун. – Помнишь, он доброходцев искал? Так я и есть доброходец!
По отряду пробежал удивленный ропоток. А поручик Путята грубо проговорил:
– Знал я, Крысун, что у тебя нутро гнилое, но чтобы и в голове все прогнило – этого не ведал.
– Поговори-поговори, – усмехнулся Крысун, гарцуя на лошади. – Князю виднее, у кого что прогнило.
Путята не нашелся, что на это ответить. Зато заговорил Крысун. Глянув на полонцев, он грубо осведомился:
– А вы чего уставились, лишенцы?
– Ты на них не больно-то гавкай, – осадил его Путята. – Здесь мы все заодно. Кажный за кажного стоять должон.
– А ты, Крысун, докудова идти с нами собираешься? – поинтересовался, подозрительно глядя на тощего охоронца, Васька Ольха. – До чащобы али дальше?
– Дальше, – ответил Крысун. – До самого конца с вами пойду.
Охотник Громол сдвинул лошадь и неторопливо подъехал к Крысуну. Тот поежился под его пристальным взглядом и отвел глаза. А Громол сказал:
– Я тебе не доверяю, охоронец. И хочу, чтобы ты это знал.
Лицо Крысуна мелко дрогнуло.
– Плевать я хотел на твое доверие, – процедил он сквозь зубы. – Главное, что мне князь доверяет.
– Дело твое, – спокойно проговорил охотник. – Но имей в виду: увижу, что паскудишь, сам тобой займусь.
Тощее лицо Крысуна побелело.
– Слишком много на себя берешь, полонец, – процедил он сквозь зубы.
Громол усмехнулся.
– Здесь тайга, а в тайге хозяин – охотник, – спокойно произнес он. – А твое место за печкой муравленой, в закопченом запечнике. Высунешься, мигом удавлю.
Громол повернул коня и отъехал от Крысуна.
Но тут, ободренный словами Громола, решил высказаться и Васька Ольха.
– Не думай, что я забыл, как ты мне руки крутил! – сказал он Крысуну. – И как горшок от меня убрал, чтобы я под ноги себе прудил!
Он сплюнул на землю, повернул коня и быстро нагнал Громола. Путята усмехнулся и негромко проговорил:
– Не любят тебя наши полонцы, Крысун. Может, вернешься? Еще не поздно.
– Ничего, – отозвался тощий охоронец. – Человечья память короче морковного огрызка. А от меня они еще пользу поимеют. Стерпится – слюбится.
– Ну, смотри.
И поручик Путята поехал далее, словно забыл о существовании Крысуна.
Путешествие продолжилось. Из-за утомления и размеренной езды волнение и беспокойство приутихли. Ратники и полонцы развязали языки и негромко переговаривались.
Васька Ольха успел надоесть всем и теперь надоедал невозмутимому Алатыку.
– Печенег, а печенег, вы пошто земли наши воюете?
– Кароший у вас земля, – ответил Алатык спокойно.
– А я слыхал, что и ваши неплохи. И земель у вас вокруг – видимо-невидимо. Мы-то вам зачем сдались?
На это Алатык не нашелся, что сказать, и лишь усмехнулся.
– Вот погоди, печенег, – заявил Васька, – найдется сильный властелин, соберет наши земли в един кулак и вдарит тем кулаком по вашим станам. И останутся от вас рожки да ножки.
– Поглядим, – проронил Алатык невозмутимо.
– И глядеть тут нечего, – отрезал Васька Ольха. – Перешибем вам хребтину, а потом всею силушкою на хазар двинемся. А там и до франских земель доберемся. Все их княжества покорим, до самого Рыма дойдем, а то и дальше. Все узнают, на что русичи способны!
– Болтаешь ты много, Васька, – недовольно проговорил старец Осьмий. – Русы – народ мирный. Нам бы землю пахать да хлебушек пожинать. Или вон, как Громол, промыслами лесными заниматься. Не было у нас отродясь своих Цезарей да Александров. Не было и не надо! Об одном Господа молю, чтобы не трогали нас хоть сто лет. Не дергали и не тревожили. Чтобы дали нам самим пожить да добра нажить.
– Ага, – усмехнулся Васька, – дадут они тебе. Держи карман шире.
– Верно, не дадут, – с горечью проговорил Осьмий. – Лакомый кусок наша землица, большой да приметный. И сами-то наши князья, аки псы бродячие, на ошметки ее дерут. Чего уж с иноземцев спрашивать.
Вдруг Громол осадил лошадь и громко произнес:
– Газары!
Все замолчали. Путята выехал вперед, поравнялся с Громолом и спросил:
– Что будем делать, охотник? Может, съедем в лес?
Громол покачал головой:
– Нет. Мы здесь не гости, но хозяева. Так себя и ставь.
Алатык тронул было коня навстречу газарам, но Громол удержал его:
– Знаю, что твое племя с газарами воюет, Алатык. Потому помалкивай.
– Я могу с ними говорить, – возразил татарин. – Могу заставить мир делать.
Он снова тронул коня, но сильная рука Громола вновь легла ему на плечо.
– Охолони, Алатык! Я сам с ними уговорюсь.
Впереди на дороге показались газары. Были они коренастые, с жидкими бороденками и блестящими от медвежьего жира широкими плоскими лицами. На каждом кожаный панцирь, покрытый металлическими пластинами. Головы газаров были украшены коническими шлемами с перьями на макушке. На поясах болтались кривые сабли, из-за плеч выглядывали огромные боевые луки.
Всадник, едущий в голове колонны, держал в руке бунчук из нескольких конских хвостов, оплетенных разноцветными нитями. Завидев отряд славян, газары не остановились, но замедлили ход. Их узкие темные глаза смотрели на пришлецев невозмутимо и почти равнодушно.
Громол поднял правую руку и громко возвестил:
– Привет тебе, нойон Бекет, сын Бату. Да будет на то воля Урулгая, мы пришли с миром!
– Привет и вам, пришельцы! – ответил нойон Бекет, остановив колонну в нескольких саженях от отряда. – Мы живем с вашими в мире! – сказал Бекет. – И почитаем ваших главных богов, как своих! Какая забота привела вас сюда?
Громол поклонился ему и сказал:
– Мы пришли, чтобы передать вашему вождю приветствие от князя Аскольда, сына Олега. Мое имя Громол, я из Хлынских лесов и принадлежу к стражам границы!
– Ты пришел без большого отряда, – проговорил Бекет, холодно прищурившись.
– Ты прав. Но большой отряд нам не понадобится, – спокойно ответил Громол.
– Но вы далеко от дома, – заметил Бекет.
– Не дальше, чем вы, когда торгуете в Хлынь-граде соболями и лосиными шкурами, – заявил на это Громол.
Бекет, как бы совершенно случайно, взялся за рукоять меча.
– Посол всегда желанный гость! – сказал он, улыбаясь. – Поедем к нам в стан и выслушаем слово вашего князя!
Солнце уже низко стояло над лесом. Тени удлинились, сам лес потемнел, но поляна еще казалась светлее. Первозданная тишина оттеняла каждый звук: торопливый говорок ручья, пофыркивание лошадей, пасущихся в высокой траве. Пахло дымом.
Узкоглазые лица газаров по-прежнему были непроницаемыми, однако они то и дело недовольно косились на русичей и при этом незаметно трогали амулеты, болтающиеся на шеях. Некоторые нашептывали молитвы-обереги.
И, однако, беспрестанно обращаясь к своим богам, они сумели быстро разбить лагерь, расставить сторожевые посты и приготовить ужин.
Глеб сидел в шатре, скрестив ноги. Рядом с ним полукругом расположились Громол, Бекет, поручик Путята, Осьмий, Алатык и Васька Ольха. Пол был устлан сухим мхом, на жаровне стоял котелок с горячим травяным настоем.
Бекет собственноручно налил кумыс в чашу и протянул ее Громолу, как старшине отряда. Тот шумно отхлебнул из нее и передал чашу Глебу. Глеб сделал небольшой глоток и передал чашу дальше. Ему и раньше доводилось пробовать кумыс, но этот был полной кислятиной. По окончании ритуала все стали пить травяной настой.
Первым заговорил начальник газаров. Лицо его было невозмутимым, но в голосе, несмотря на вежливые слова, прорывалось раздражение:
– Пусть наши гости расскажут о поручении князя! – предложил он.
– Прежде всего скажу, что князь Аскольд могуч и мудр, – вежливым голосом произнес Громол. – Ты правильно заметил, нойон, что отряд наш мал. И это тоже говорит о могуществе и уверенности нашего князя, у которого нет причин опасаться соседей.
Бекет прищурил и без того узкие глаза.
– И долго вы сюда добирались? – осведомился он.
– Меньше дня, нойон, – ответил охотник.
– И куда вы держите путь?
Громол сдвинул брови и ответил:
– Наш путь лежит в Гиблое место, к Пепельному озеру.
Нойон Бекет несколько секунд молчал, затем тихо проговорил:
– Вы выбрали опасную цель. В лесу много нечистых зверей.
– Но ведь твои воины их не боятся, – заметил Громол.
– Наши духи защищают нас. Но священный дым не всегда помогает. Если заблудишься в лесу, обратно не вернешься.
– Или вернешься, но упырем, – заметил Васька Ольха.
Бекет перевел на него холодный взгляд.
– Ты говоришь о ходячих мертвецах, русич?
– Да.
– Их кладбища – там, где гаснет солнце. Мы туда не ходим. А вам придется. Другой дороги к Пепельному озеру нет.
– А мы ее и не ищем, – спокойно проронил Громол.
Нойон отхлебнул травяного отвара, почмокал темными губами и, скользнув взглядом по лицам гостей, сказал:
– Что ж, русичи, располагайтесь на ночлег в наших шатрах. А завтра утром я одарю вас и провожу до самой Гиблой чащобы. И да помогут вам боги!
– И да помогут они тебе и твоим воинам! – эхом отозвался Громол.