— И над этим работали Битти со Смитом?
— Да. От них требовалось установить как поставщиков, так и транспортировщиков.
— И сильно они в этом деле продвинулись?
— Не особо, хотя мы очень рассчитывали на содействие Хааса. Он входил в одну из группировок, которые используют как раз эти каналы.
— Одного до сих пор не пойму: если Битти со Смитом убили Хааса, то как он ухитрился сделать то предсмертное заявление?
— Его нашли в каком-то переулке в Скрантоне. Он только что получил смертельную дозу морфина. Кричал, звал прохожих на помощь. В руке у него был шприц. Он успел сказать подбежавшим к нему людям, что это были Битти со Смитом. И тут же умер. Свидетели передали его слова полиции.
— И никаких отпечатков на шприце?
— Никаких. Они наверняка были в перчатках. Все-таки не новички.
Декер посмотрел через окно машины на могилу Фрэнка. Гроб как раз опускали в яму. Перевел взгляд на Зою, которая вместе с матерью забиралась в предоставленную похоронным бюро машину — ехать домой. Зоя постоянно оглядывалась на гроб, медленно скрывающийся под землей.
Декер видел, как она поеживается при этом зрелище.
— У Хааса остались какие-то родственники? — спросил Амос, не сводивший с маленькой девочки взгляда до тех пор, пока за той не захлопнулась дверца машины.
— Родственники? Наверное. Вообще-то мы этого не проверяли.
Декер опять повернулся к Кемпер:
— На вашем месте я бы проверил. Вскрытие проводили?
— Естественно. Остановка сердца, вызванная действием морфина. Именно такая причина смерти указана в отчете.
— А не выяснилось в ходе вскрытия еще чего-нибудь?
— Например?
— Например, не был ли он и без того при смерти?
— Что?! Патолог ни про что такое не упоминал.
— Наверняка потому, что вас интересовала только причина смерти. Вы этот отчет-то целиком читали?
Кемпер поджала губы.
— Вообще-то нет. Но эту оплошность можно в любой момент исправить. — Она быстро набила кому-то эсэмэску на телефоне. — Я потом сообщу, что там еще обнаружилось.
— Заметано.
— А почему вам вообще в голову пришла такая вероятность? — поинтересовалась Кемпер.
— Потому что я далеко не уверен, что ваши парни пошли налево. — Он бросил на нее взгляд. — И весьма удивлен, что вы с ходу приняли такую версию.
— У нас уже не первый агент так скурвился, Декер. Против природы не попрешь. Мы охотимся за публикой, которая буквально миллиардами ворочает. Тут далеко не всякий устоит.
— Прекрасно это понимаю. Беда любой правоохранительной структуры. А на эту пару есть еще что-нибудь?
— Мы с ними отнюдь не всегда сходились во взглядах. Они частенько предпочитали весьма… нестандартные методы. Сама я люблю действовать по правилам. Смит и Битти к таким людям не относились.
— Тогда я очень рад, что не служу под вашим началом.
Она улыбнулась:
— Наверное, я тоже.
Но через секунду ее улыбки как не бывало.
— С какой стати Хаасу врать про то, кто его убил?
— Мне приходят в голову сразу две причины. И надеюсь, что очень скоро у нас будут ответы.
У них на глазах на кладбище въехали еще два катафалка, за которыми тянулись вереницы автомобилей.
— В этом городе постоянно кого-то хоронят, — заметил Декер.
— Готова поспорить, что в данный момент — очередных передозников, — сказала Кемпер, указывая на совсем молодых людей, которые вылезали из машин и направлялись к свежевыкопанной могиле. — Больше восьмидесяти тысяч смертей из-за передозировки наркотиков по всей Америке только за этот год, — добавила она. — Больше наших потерь во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, вместе взятых. И гораздо больше, чем в дорожных авариях или от оружия, причем ситуация лишь усугубляется. На следующий год прогнозируется уже больше ста тысяч погибших. Опиоидная эпидемия во многом ответственна за то, что средняя продолжительность жизни в стране неуклонно идет на спад. У вас такое вообще в голове укладывается? С двухтысячного года погибло уже полмиллиона человек. Передозировка наркотиков — основная причина смерти американцев в возрасте до пятидесяти лет. Недавно мы в УБН провели исследование. Страховые компании оценивают человеческую жизнь в среднем в пять миллионов «баков». Если взять за основу эту цифру и прочие факторы, то по причине опиоидной эпидемии наш собственный народ вызывает экономические потери в стране на сумму около ста миллиардов долларов в год. На сильных обезболивающих сидит чуть ли не треть всего населения. И наркоманами они стали не где-нибудь в подворотне. Наркоманами они стали в кабинетах у собственных врачей.
— Получая наркотики по рецепту.
— Вот именно. В восьмидесятых у нас уже была эпидемия крэка. Позиция правительства тогда была простой: скажи крэку «нет». Не скажешь — сиди за решеткой. В результате пересажали миллионы людей, в основном мужского пола из внутренних городов страны. Потом наступили девяностые, и фармацевтические магнаты решили, что американцам остро не хватает обезболивающих препаратов. Маловато, видите ли, они их принимают. Угрохали миллиарды на рекламу, комиссионные врачам, привлекли вполне законные и невинные на вид организации и научно-исследовательские институты, чтобы все выглядело чинно-благородно. «Не вызывает привыкания, без побочных эффектов при длительном применении!» — звучало, как мантра, буквально на каждом углу. В итоге выяснилось, что все это либо базировалось на ошибочных результатах исследований, либо такие исследования не проводились вообще. Ирония ситуации в том, что разнообразные опиоиды стали прописывать даже от болей в спине.
— А в чем тут ирония? — не понял Декер.
— А в том, что для устранения хронических болей в спине опиоиды практически неэффективны. За последние годы врачи выписали около четверти миллиарда рецептов на такие обезболивающие средства. Это просто какое-то чудо, что мы все до единого на них до сих пор не подсели! И цифры, которые мы сейчас имеем, как бы ужасны они ни были, — всего лишь верхушка айсберга. Это уже вышло за границы даже общенационального бедствия, а никому вроде и дела до этого нет. Из-за той позиции по отношению к крэку — курительному кокаину — мы понастроили кучу тюрем, но не так-то много наркологических реабилитационных центров. До сих пор нет ни нормальных исследований в этой области, ни методик. И в итоге из-за этого кризиса у нас переполнены тюрьмы, больницы и… — она махнула на сцену за окном, — кладбища по всей стране. В довершение ко всему в прошлом году около двадцати пяти тысяч детей родились с так называемым неонатальным абстинентным синдромом — попросту говоря, уже с наркотической ломкой, поскольку их матери во время беременности употребляли наркотики. Что за жизнь их ждет, как по-вашему?
Декер не сводил глаз с гроба, который несли совсем молоденькие ребята, от силы старшеклассники. Потом перевел взгляд на вереницу машин, выстроивших вдоль дороги. Не без удивления заметил, что наряду с древними рыдванами среди них немало новехоньких машин дорогих марок.
Внезапно они услышали, как где-то рядом взревел, не умолкая, автомобильный сигнал.
— Это в какой стороне? — спросила Кемпер, крутя головой.
— Вон там, — указал Декер на какой-то пикап, приткнувшийся в середине автомобильной вереницы.
Оба выпрыгнули из внедорожника и бросились бегом по дороге. Когда добежали до пикапа, вокруг уже собралась небольшая толпа.
На водительском сиденье навалился грудью на руль молодой человек. На сигнал он, судя по всему, давил плечом.
Декер просунулся в окно машины, откинул его обратно на спинку. Сигнал умолк.
Дыхание парня вырывалось из горла судорожными толчками.
Декер приподнял ему веко. Зрачок был с острие булавки.
— Передоз, — заключила Кемпер, которая тоже все видела.
— Угу, точняк, — подтвердил тощий мужичок в потертой куртейке. — Третий уже раз за неделю.
Амос заметил на сиденье пикапа полупустой шприц. Внутри были остатки какой-то прозрачной желтоватой жидкости.
— Похоже на чистый героин, — сказал он.
Кемпер кивнула, набила на телефоне 911, вызвала «Скорую».
— Ни у кого тут нет наркана? — обратился Декер к столпившимся вокруг.
— У меня есть, — отозвалась стоящая рядом с мужчиной женщина.
— Давайте сюда! — выкрикнул Амос, поскольку парень за рулем стал давиться, дергая горлом. — У него же сейчас дыхание остановится!
Женщина принялась копаться в сумочке.
Тощий опять подал голос:
— Допрыгался… Дебил.
— Да давайте же скорей наркан! — заорал Декер, поскольку молодой человек с абсолютно синими губами бессильно привалился к дверце.
Наконец, женщина передала Амосу баллончик из сумочки. Декер засунул наконечник парню в ноздрю, нажал на поршень. Несколько секунд выждал, но ничего не произошло.
Посмотрев на шприц на сиденье, Кемпер произнесла:
— Похоже, тут еще вдобавок к тому, чем он там обычно колется, фентанил подмешан. Фентанил сильнее цепляет мозговые рецепторы, чем морфин.
— Это героин, а не морфин, дамочка, — встрял худой. — Вы че, ваще не секёте?
Кемпер вихрем развернулась к нему и сунула под нос агентский значок:
— Да побольше вас секу! После усвоения в теле героин как раз и превращается в морфин!
Вновь повернулась к Декеру:
— Засадите ему еще наркана. Нужно окончательно заблокировать опиодные рецепторы мозга.
Декер впрыснул еще одну дозу.
Через несколько томительных секунд молодой человек сделал глубокий вдох, выпрямился на сиденье, заморгал и обвел собравшихся затуманенным взором.
— Просто замечательно, — саркастически заметил тощий мужичок. — Ну что, опять тебя вытащили? До следующего раза…
Декер посмотрел на него:
— А вы-то кто такой?
— Дядя я ему. И этот поганец даже не дотерпел, пока его сестрицу в землю уложат, — снова эту свою дрянь шмыргнул. Вот и говори потом о должном уважении к смерти!
— Сестрицу? — переспросила Кемпер. — Отчего она умерла?
— Да от передоза героинового, так его! — выкрикнул дядя. — Наркана под рукой не оказалось. — Он ткнул пальцем в молодого человека за рулем. — Этот засранец мог бы ее спасти, да только дорожки свои кокаиновые в сортире вынюхивал.