Да, кто-то скажет, что за такие деньги вместо тесной каморки на чердаке можно обзавестись целым поместьем в пригороде с роскошным домом, большим бассейном и живой прислугой, но меня всегда тянуло ввысь. Загородный дом никуда от меня не денется, в конце концов, а с хозяйством и робогорничная неплохо управляется. Кроме того, насчет каморки – это вы изрядно перегнули.
Просторные апартаменты с панорамным остеклением, две отдельных спальни, кабинет, уютная гостиная со столовой и автоматической кухней, арена для виртуала, сауна и собственный небольшой спортзал – мы с Кирой отнюдь не чувствовали себя обделенными. Все необходимое, от магазинов и кинотеатров до косметических салонов и медцентров – под боком, не выходя из здания. До рабочего офиса рукой подать, и даже мой босс обитает тут же, несколькими этажами выше. Можно целыми неделями видеть небо над головой только через панорамную крышу автомобиля.
Я запрокинул голову, глядя на растущий шпиль «Айсберга», который постепенно заслонял собой небосвод, карабкаясь вверх каскадами уступов и террас. Где-то там, в вышине, затерялись и мои окна, неразличимые с такого расстояния. Кира наверняка уже дома, как пить дать снова музицирует, терзая свою новую игрушку.
Обзор заслонили конструкции подъездной эстакады, и в салоне включилось приглушенное освещение.
– Вы прибыли в пункт назначения, – объявил автопилот, – пожалуйста, не забудьте свой багаж.
– Ладушки, – дверь бесшумно скользнула в сторону, и я, прихватив портфель, шагнул на тротуар.
Моих ноздрей сразу же коснулся явственный запах гари. Не настолько сильный, чтобы обеспокоиться, но достаточный, чтобы недовольно наморщить нос. Похоже, то, что я издалека принял за туман, на самом деле и вправду оказалось дымом. Я автоматически покрутил головой по сторонам, надеясь определить источник задымления, но, так ничего подозрительного и не обнаружив, махнул рукой и зашагал вперед.
Машина за моей спиной послушно зашуршала на стоянку, а я направился к входу, чувствуя во всем теле приятную расслабленность. Непростая, но исключительно удачная трудовая неделя позади, впереди три выходных, и я имею полное право сполна насладиться заслуженным отдыхом, проведя эти несколько дней с Кирой так, как нам угодно, ни на кого не оглядываясь. Ко вторнику надо бы, конечно, подготовить доклад по итогам последних переговоров, но это не займет много времени, и такая мелочь уж всяко не способна подпортить мне прекрасное вечернепятничное настроение.
При моем приближении контрольный сканер приветственно пискнул, и высокие стеклянные двери с легким шелестом скользнули в стороны. В лицо дохнуло теплым воздухом, и только сейчас я осознал, что на улице уже изрядно похолодало. Ноябрь прозрачно намекал, что шутки закончились, и скоро грядет зима с морозами, снегом и прочими сопутствующими прелестями.
– Добрый вечер, Олег Викторович! – улыбнулся мне дежурный комендант за стойкой, которая на текущей неделе имитировала темно-красный гранит.
Тощий как жердь и неизменно напоминавший мне огородное пугало, на котором даже солидный костюм выглядел накинутой на швабру половой тряпкой, он отвечал за бесперебойное функционирование всех инженерных систем здания. Несмотря на не особо презентабельную внешность, в его высочайшем профессионализме сомневаться не приходилось. Любые вопросы он всегда решал за считанные минуты.
– Привет, Стае! – меня всегда занимал вопрос, он действительно поименно помнит всех жильцов, или просто смотрит на доклад с входного сканера? – что тут у нас во дворе подгорело?
– «Чистые» опять бузят против стройки. Говорят, они подожгли баррикаду из мусорных контейнеров, но полиция уже наводит порядок.
– А, неугомонные реликты ушедшей эпохи, – хмыкнул я.
– Что им неймется, никак не пойму?
– Они все пытаются повернуть вспять Колесо Истории, вместо того, чтобы сесть на ее поезд и спокойно ехать вместе со всеми остальными в общее будущее. Слишком гордые, чтобы отступить, слишком закостенелые, чтобы измениться. Когда-то и я таким был, но если одним прожитые годы добавляют шрамов и мудрости, то другим – увы – только шрамов.
– Горазды же Вы слова красиво складывать! – с завистью в голосе заметил Стае.
– Общение с акционерами и инвесторами – моя каждодневная работа, – я рассмеялся, – только сегодня за день наработал языком на пару миллиардов.
– Здорово! А сколько же…
– …и теперь мечтаю о горячем душе и мягкой постельке. Счастливо! – я знал, что Стае, найдя собеседника, и сам способен забесплатно чесать языком хоть до бесконечности, а потому поспешил закрыть тему и затопал к лифтам.
Этот мимолетный обмен репликами словно активировал в моей голове виртуальную машину времени, разбудив и расшевелив старые полустертые воспоминания. Прошедшие годы запечатали их как муху в янтарь, но будучи извлеченными на свет, они неожиданно неприятно царапнули мне по сердцу.
Когда-то ведь и я сам находился по ту сторону протеста и даже бросал «коктейли Молотова» в витрину «мозгоправского» салона. И о чем только думала моя голова!? Даже удивительно, как в ней сумела сохраниться кроха разума, позволившая вовремя остановиться и принять верное решение. Иначе не шагал бы я сейчас к лифту, который вознесет меня в личные апартаменты на одном из верхних этажей элитного жилого комплекса. И тем волшебным ключиком, что отворили передо мной врата земного рая, стала Психокоррекция.
Изначально ей увлекались лишь немногие энтузиасты, фанаты и просто люди, падкие до всего нового и необычного. Они представляли из себя нечто вроде секты, поначалу немногочисленной, но очень быстро прираставшей последователями. Над ними посмеивались, их презирали, вокруг них крутилась масса жуликов и проходимцев, привычно оседлавших модное увлечение. Но время шло, и вскоре стало очевидно, что Психокоррекция – это всерьез и надолго. Мир, наконец, распробовал новую игрушку, и она пришлась ему по вкусу.
Первоначальный хаос вскоре ожидаемо схлынул, уступив место системе, во главе которой встала Лига Корректоров, отточившая еще сырую методику и доведя ее до совершенства. Они сумели создать уникальный синтез эмпирического опыта и технологии, массовости конвейерного производства и тонкого искусства ручной работы, после чего «пикировка» начала свое победное наступление на все сферы человеческой жизни. На мой взгляд, именно тогда общество миновало пик противостояния, в котором и я, помимо собственной воли, принял самое деятельное участие.
А потом напряжение пошло на спад. Психокоррекция стала чем-то обыденным и привычным, вроде прививок или диспансеризации для мозгов. Теперь люди начали, напротив, косо смотреть на тех чудаков, которые от нее отказывались, называя себя «чистыми». Пресловутое Колесо Истории совершило полный оборот, и бывшие борцы с пагубными новомодными увлечениями, незаметно для себя сами превратились в сектантов.
Подавляющее большинство населения, так или иначе, приняло новые правила игры. Кто-то раньше, кто-то позже, до последнего цепляясь за старые взгляды и привычки, и только самые упрямые, самые ярые противники Психокоррекции продолжали вести борьбу и по сей день. Их слепое и иррациональное неприятие установившегося положения дел оказывалось подчас столь бурным и агрессивным, что идея создания зон, закрытых для доступа таких вот «чистых», была просто обречена рано или поздно появиться на свет.
И вот теперь они протестуют против строительства очередного закрытого кантона, забывая о том, что такого рода запреты – всего лишь защитная реакция общества на их же собственную озлобленность. С каждым годом беспомощные потуги «чистых» выглядели все более жалко и убого. Максимум, на что их хватало – так это устроить шумиху, да и то какую-нибудь местечковую, дабы напомнить о своем существовании, но всерьез повлиять на положение дел они уже не могли. В их рядах остались только немногочисленные истые фанатики, абсолютно глухие к любым доводам логики и разума Маргинализация «чистых» достигла такого уровня, что с ними просто перестали общаться, полностью игнорируя такого рода радикалов, вычеркнув их из информационного поля. Скорей всего, в новостных лентах о сегодняшней буче и слова не промелькнет.
Я ускорил шаг и как раз успел нырнуть в скоростной шаттл, уже готовый отправиться наверх.
– Олег! Легок на помине! – раздалось над самым моим ухом, когда двери мягко закрылись, и разгонная перегрузка словно положила свои нежные, но весомые руки мне на плечи.
– Добрый вечер, Дмитрий Аркадьевич! – я развернулся, одновременно одергивая левый рукав, чтобы прикрыть не в меру броские часы на запястье, и приветственно кивнул боссу. Мне пришлось слегка пригнуться, чтобы хоть немного скрыть разницу в росте.
У меня до сих пор так и не сформировалось окончательное мнение насчет того, чем является проживание в одном доме с начальством – проклятием или благом. С одной стороны, бывает неплохо блеснуть перед ним довольной физиономией, когда у тебя все на мази и под контролем, а с другой – в случае серьезной оплошности ты рискуешь получить внеочередную публичную выволочку прямо в лифте. Сегодня, впрочем, нагоняй мне не грозил.
– Ну что, тебя можно поздравить с успешным завершением непростых переговоров? – его круглое лицо довольно сияло и лучилось почти как солнышко с детского рисунка.
– Если для кого они и были непростыми, то только для наших оппонентов… теперь уже партнеров из «Халемо».
– Даже так? – тонкие брови заинтересованно приподнялись.
– Все потому, что крайне непросто водить за нос человека, который принимал самое непосредственное участие в разработке обсуждаемого технологического процесса, и который прекрасно знает, что у конкурентов ничего подобного нет, и в ближайшие несколько лет даже не предвидится.
– А я всегда говорил, что ты, Олег – парень не промах! – босс коснулся пальцем моего рукава, что в его представлении примерно соответствовало дружескому хлопку по плечу.
– Я передам Ваши поздравления ребятам из департамента. Этот успех – наша общая заслуга. Заслуга всей «Юраско»!