Джо гадал, куда исчезло его милосердие.
Противогаз лежал на камнях у его ног. Смотрел на него. Джо докурил и впечатал окурок в землю. Полиция скоро найдет его, но Джо это не волновало. Важным казалось лишь то, что случится потом, после смерти. Они с Напье это понимали.
Убив людей в «Заправке и продуктах Кена», Джо вернулся в пикап и заметил на дороге велосипедиста. Он столкнул парня с обочины и смотрел, как тот падает: правая рука, застряв между спицами, тащила за собой погнутый велосипед. С лица парня содрало кожу, камешки забились под веки, нос превратился в кровоточащий обрубок. Джо посмотрел на желтую футболку с надписью «ТВИДС!» на спине и поцарапанный бейдж, валявшийся неподалеку. «Джейсон». Джо закричал и ударил Джейсона «Усмирителем». Рубить его было тяжело. Джо вспотел. Костяшки ныли, как проклятые.
Наконец, девчонка в доме Напье. Он не ожидал встретить ее среди трупов и зловония. Она взывала громко. Он просто знал это, видел луч чистого белого света, пронзающий облака. Покончив с ней — на стеклах противогаза остались брызги крови, — он спустился в подвал, чтобы взглянуть на покусавшего его мужчину.
Джо не проявил милосердия.
Он просто оставил Маршалла в живых.
Вспомнил телефонный звонок, прозвучавший годы назад, бесконечные утки Марлин, часы, когда он убирал за ней дерьмо, дни и ночи, полные стонов. Джо знал, что такое настоящие страдания. Он их видел.
Понимал, что жизнь — это мука.
Мертвым повезло.
Ветер выл, рвал облака, обнажив почти полную луну. Все купалось в синеве. Пустошь, где разбился самолет, казалась по-своему прекрасной. Мертвая, как жена, которую он не вернул. Перед тем, как прийти сюда, Джо проверил еще раз. Новый тщетный крик в небеса. Один из многих.
Сова заухала в лесу. Ему стало грустно.
— Помогите, — раздался голос слева.
Глава 61
Девочка-подросток вышла из леса на другой стороне пустыря. Ее лицо походило на череп, все в черных пятнах. Джо не знал, но она ела мертвых птиц и белок уже неделю. Одежда была грязной и изорванной, кроме огромного капюшона, который она скинула с головы. Джо увидел запавшие обсидиановые глаза.
«Япошка, — подумал он. — Господи боже мой».
— Помогите, — снова сказала Дженн Киото. Голос дрожал так же, как и ноги.
Она была едва жива.
Леса, в которых Дженн заблудилась, казались огромными и непроходимыми. Деревья насмешливо свистели на ветру, словно радовались, пока она блуждала под их сенью, голодная и замерзшая. Однажды между поймавшими ее ветвями она увидела звезды, но их свет ее не утешил.
Что помогло, так это мысли о Брайане, или Би, как она его называла. Дженн хотела бы рассказать ему, как сильно желала его, как любила, хотя они пообещали друг другу никогда не влюбляться. Страсть портила все — так они тогда думали.
Дженн почти призналась ему той ночью. Ночью, когда он отвернулся и ушел, не оглядываясь, а потом на него напали двое мужчин. Выпрыгнули из теней и сбросили с моста.
Всплеск, с которым Брайан упал в воду, преследовал ее в лесу, звенел в ушах всякий раз, когда она думала, что нашла тропинку или заметила хижину — только для того, чтобы облака разошлись и в синеватом сумрачном свете открылась та же картина: новые деревья и притоптанные зверьем сосновые иглы.
Был и другой всплеск, раздавшийся, когда земля ушла у нее из-под ног. Она сошла с тропы, убегая от преследователя, — с тропы, которая привела бы ее домой. Он почти схватил ее. Джен упала, холодный воздух засвистел в ушах. Земля метнулась ей навстречу.
Нет, не земля… Вода.
Я жива.
— Помогите.
Дженн почти утратила надежду выбраться из этих лесов и даже теперь сомневалась, реален ли мужчина, стоящий в одиночестве на пустоши. Возможно, это просто очередной печальный мираж в лунном сиянии.
Как свечка, которая ярко вспыхивает перед тем, как погаснуть, Дженн рванулась вперед и рухнула у ног Джо, лишившись чувств. Он взял ее на руки, которые совсем недавно орудовали топором, и прислушался к хриплому, болезненному дыханию. Вздохнул — словно ветер прошелестел в листве. Джо подумал о поле, на котором сидел, вспомнил птицу со сломанным крылом и мужчину, которого оставил умирать в подвале Напье.
Облака закрыли луну. Вновь опустилась тьма, но на этот раз она была безмятежной и не полнилась криками. Джо встал и отнес Дженн в пикап, чтобы отвезти ее в полицейский участок Норт-Бенда, дверь которого украшали листовки с ее лицом и словом «ПРОПАЛА».
Джо оставил противогаз матери на пустыре.
Глава 62
Разбитая лампочка болталась на проводе.
Под ней в темноте, опустив голову, сидел Маршалл Дикинс. Он сомневался, что девочка успела вызвать полицию перед смертью. Трудно было удержаться от мыслей о том, что она почувствовала, увидев наверху толстяка с топором, но ему удалось. Маршалл хотел бы знать имя девочки, чтобы почтить ее память. В надгробных речах, в ленточках на ветках деревьев, в именах есть своя прелесть.
Он закашлялся и выплюнул комок желтой слизи.
Пожалуйста, пусть кто-нибудь придет за мной.
Пожалуйста.
Кровь Сэма растеклась по полу и начала капать в сток. Уходила в трубы.
Сквозь грязное окно сочился лунный свет, заливал подвал. Маршалл мечтал о рассвете. Солнце значило так много, но главное — несло тепло, а он окоченел. Маршалл трясся в веревках, стучал зубами.
До зари ему придется сидеть в этом доме трупов, с криками, записанными на стенах. Он вспомнил о сыне и захотел, чтобы Ной навестил его, как бывало в прошлом.
Увы, мальчик не показался из тьмы, не появился в его снах, когда ему удалось пару раз отключиться. Но Маршалл увидел Клэр.
Их квартира в Ванкувере. Тени дождя струятся по остаткам их совместной жизни, по коробкам, полным мелочей, принадлежавших их сыну. Подушка разорвана, перья устилают пол, словно туман.
Маршалл видит бывшую жену, привязанную к креслу у кровати.
Вспышка молнии.
Клэр обнажена. Он разглядывает нежные очертания ее грудей, темную V волос на лобке. Она вся в синяках и порезах, кровь струится по изгибам ее тела и впитывается в ковер у разбитых ступней.
Маршалл стоит в комнате, совсем рядом.
Он рвется вперед, падает перед Клэр на колени, выкрикивая ее имя, но она отворачивается — непокорная, как обычно. Рыжеватые волосы скрывают слезы, которым никогда не иссякнуть.
— Оставь меня, — шепчет она сквозь сжатые зубы, а потом произносит их кодовое слово, тихо всхлипывая между двумя слогами:
— Куджо.
Он проснулся — для мук.
Маршалл Дикинс не верил в Бога, хотя всю жизнь его окружали религиозные люди. Джеймсбридж был богобоязненным городком. Родители Маршалла чтили Господа, как и другие прихожане, но сам он плыл по течению, не определившись, во что именно верит, просто признавая существование чего-то высшего.
«У меня вся жизнь впереди, чтобы разобраться», — так он тогда думал. Теперь ему хотелось постичь природу Бога и, что еще важнее, понять, как его найти. Маршалл Дикинс не был религиозен, но начал молиться.
Он просил, чтобы кто-нибудь пришел и убил его.
Нельзя жить после того, как увидел и совершил такое. У него не осталось дома. И хотя пока до этого не дошло, Маршалл подозревал, что скоро будет презирать Клэр за ложь. Трудно ненавидеть ту, кого любишь, даже если она охладела к тебе. Однако ничто не вечно. Со временем его нежность исчезнет, останется только боль и женщина, с которой он познакомился за миской массаман-карри, женщина, которая сказала «да», хотя, возможно, должна была сказать «нет».
Идея Прощения зародилась в мозгу сумасшедшего. Проблема состояла в том, что Маршалл оказался недостаточно безумен, чтобы принять ее. Он оставался человеком, который борется за жизнь, даже если она больше не имеет смысла.
В фильме о моей жизни я мертв.
В подвале что-то шуршало, но Маршалл пока этого не замечал.
Его разум скользнул в реальность, снятую через молярную линзу. Пленка была сырой и не предназначалась для большого экрана, о котором он так долго мечтал. Фильм о смерти, загруженный в сеть и просмотренный миллионами равнодушных глаз, которые уже видели нечто подобное. Кино для мужчин, женщин и детей, глухих к адским мукам.
Фу, давай дальше.
Клик.
Крысы облепили голову девочки и останки Сэма, кромсали плоть острыми как бритва зубами, зарывались в череп, купались в мозгах. Крыс радовала грязь, и больше никто им не мешал. Их глаза горели красным, на спинах играл лунный свет, когда, расплескивая кровь, они устремились к более теплой добыче.
Они никогда не вернутся в норы за стенами, где ждали, вскармливая пищащих розовых крысят, и строили гнезда из собственного дерьма.
Маршалл не ощутил первых укусов, потому что спал, но почувствовал остальные.
Об авторе
Аарон Драйз — австралийский писатель, художник и отмеченный наградами кинорежиссер. Его дебютный роман «House of Sighs» был написан во время туристического похода по Юго-Восточной Азии, включая Таиланд, который вдохновил Драйза на создание романа «A Place For Sinners».
В 2010 году писатель победил в конкурсе Fresh Blood, проводимом издательствами Leisure Books, ChiZine и журналом Rue Morgue. Два года спустя вышел роман «Падшие мальчики», о котором Мик Гаррис — режиссер «Противостояния» и «Мастеров ужасов» — сказал следующее: «Красивая, но жестокая книга».
В соавторстве с Марком Алланом Ганнелсом написал апокалиптический триллер «Where the Dead Go to Die». Также Драйз — автор повестей «And the Night Growled Back» и «The Sound of His Bones Breaking», а его рассказы входят в различные хоррор-антологии. В настоящее время работает над новым романом и несколькими сценариями.
Для получения дополнительной информации посетитеwww.aarondries.com