– Значит, точно правда. Он был там. Тяжело раненный. Кстати, именно поэтому ты никогда не видела его без маски: от лица мало что осталось. – Деймон прикрыл глаза и продолжил рассказ: – С трудом нам удалось восстать из пепла. Многие утратили веру и перестали слышать зов Обелиска. Несколько отрядов даже перешли на сторону еретиков. Усилия оставшихся не сразу привели к возвращению контроля над территориями. Но все же, милостью Его, мы набрали силу…
– Подожди… сколько же тебе было лет?
– Меньше, чем тебе на момент инициации. Настоятель тоже был молод. И командовал еще не орденом, но северным крылом. Там же состоял и я. Черный лес был почти у нас в руках. Еретики отступали к южным границам. Понимали, что проигрывают, а оттого сражались отчаянно и безбашенно. Нашей группе пришлось рассыпаться, чтобы отрубить противнику возможные пути захода в тыл. Мы почти выдавили неверных… и тогда я нашел Настоятеля…
– Нашел? В каком смысле?
Деймон направил взгляд в пустоту. Наверху уже рокотала Зона, но убийственная боль не появилась. Голова лишь стала более тяжелой, и все сильнее слипались глаза. Брат не ошибся, найдя способ, буквально лежащий на поверхности. В то время как Гаал и его подчиненные пробовали все возможные медикаменты, проницательный Деймон даже не стал искать сложный путь. Самое простое решение оказалось правильным.
– Он умирал… Схлестнувшись с одним из еретиков в рукопашном бою, он поверг врага. Но и сам получил рану, которая оказалась фатальной. Не помню, как я сообразил, что нужно делать. Остановил кровь, перевязал и вызвал медиков. В одиночку переносить было опасно для нас обоих…
– Эта история не была бы важной, если бы закончилась типичным «долго и счастливо»?
– Именно. Подкрепление еретиков появилось раньше. Я не мог оставить командира им. Пришлось вызвать огонь на себя. Я не собирался сдаваться живым… А дальше ты знаешь…
– В общих чертах, – мрачно кивнула я, подметив, что, хоть и в максимально дремотном состоянии, но способна поддерживать диалог. – Я помню, обещала в душу не лезть.
– Умница. – Деймон не отводил взгляда от сияющего осколка, переливающегося, словно ограненный топаз. – Но чуть приоткрою тебе завесу тайны. Ведь не сдержишься же. В общем, неверные не ожидали, что молодой неофит окажется столь стойким. Называешь меня маньяком? Ха-ха. Еретики тоже умеют, пусть и не так творчески. Однако от меня они так ничего и не добились. Не спеши мне приписывать героизм. Я просто действительно ничего не знал из того, что они требовали. А вот Настоятель знал. И запомнил все. Они посчитали его мертвым, однако ошиблись. Сидя в застенках «Возмездия», я чувствовал, что Обелиск не оставит меня. Молился, когда вели на допрос. Возносил литании, когда угрожали смертью. Чувствовал Его присутствие, но с каждым днем становилось труднее верить в спасение. И когда я почти пал духом, пришла Она…
– Кто? – не поняла я, засыпая под размеренный голос брата.
– Та же, что посещала тебя и каждого верного в минуты, когда он слабеет. Не знала? – усмехнулся дознаватель.
Меня будто обдало ведром ледяной воды. Если Мама-Зона тоже навещала Деймона, то как он мог мне не поверить? И тем более отрицать ее напутствие мне?
– Обломись, ты не уникальна. Так вот: именно Она помогла подняться и придала сил жить вопреки всему. И завещала отомстить за надругательство над всеми нами. Потеря Черного леса и последующий штурм стали страшным позором для всего клана.
– Здесь кое-что не складывается… – задумалась я. – Тебе она повелела принести еретикам меч, а мне – мир. Слишком противоречиво. Но отчего ты тогда мне не веришь?
– А что я должен думать? Повторюсь, если бы мы наивно слушали всех и каждого, мы потеряли бы всё.
– Хорошо… Давай о позитивном… Как ты дослужился до высшего ранга?
Пустой взгляд брата не выражал и капли эмоций, привычно скрыв истинные чувства. Я обещала не лезть в душу, но волей-неволей снова напомнила о пережитом. Чувство вины неприятно ударило в сознание.
– Настоятель помнит добро. Он не пробивался по головам и не жаждал власти, как это делают неверные. Обелиск оценил его храбрость и сам нарек новым лидером, когда мы наконец вернули контроль над землями севера. Великий повелел командиру поднять знамена и возродить орден. А я… был зол. Неистово. Не придумать такого слова, чтобы описать чувства… При штурме Станции я чудом выжил, хотя был неофитом, не знающим толком, как автомат держать. Тоже хотел отомстить… Часы и дни в молитвах и праведном труде не погасили моего гнева. Как с ювелирной точностью я сшивал раны братьев, так же и разбирал по лоскутам наших врагов. Крики неверных звучали подобно самой прекрасной музыке. Я не считаю это перегибом. Да, я жесток. Но результативен. И верен Обелиску. Каждую жизнь, оставшуюся в моей операционной, я дарил Ему.
– Жертвы окупились?
– Можно и так сказать. Мало кто из юных адептов сохранил твердость духа в те непростые времена. А позже сама Зона подала командиру знак. И более Настоятель во мне не сомневался. Почему? Вернемся к тому случаю в Черном лесу. Я не знал, что за артефакт так удачно попался под руку. На вид вроде обычный камень, только гладкий, точно морская галька. Я успел заметить, что рядом с ним сердцебиение замедлялось, давление падало и…
– Этот «камень» его и спас?! Не позволил истечь кровью и помог дожить до подхода помощи?
– Верно. Я успел спрятать его под броню командира, прежде чем меня схватили. Воля Обелиска определила дальнейший путь. Настоятель вытащил меня, а после – обучил тем тайнам Зоны, что не многие знают и теперь. Я благодарен ему. И даже если бы он не стал тебя слушать и привел приговор в исполнение… Я и ныне готов принять эту огромную честь. За ошибки положено отвечать.
– Вот есть же в тебе что-то праведное… Только спрятанное очень глубоко, – сонно зевнула я.
– Добро должно быть с кулаками… и циркулярной пилой, – оскалился Деймон. – Всплеск затянулся. До завтрашнего полудня наверху будет небезопасно. Предлагаю на боковую.
– Поддерживаю. Тем более что мы можем не нарушать порядок ордена, – кивнула я на лазурно-синий осколок.
– Даже не мечтай, – нахмурился Деймон. – Я получил благословение усердным трудом, а не дурной выходкой. Право мессы мое. Помочь?
– Сама справлюсь.
Покачиваясь, я аккуратно поднялась на ноги и села напротив артефакта, казалось, рожденного самим Обелиском. Не каждый, даже самый преданный, заслуживает нести Благо Его, куда бы ни забросила жизнь.
– Да будет так… – Деймон выдохнул и тоже опустился рядом. – Обелиск, Отец наш всемогущий, дай нам оберег Твой и силу Твою…
Голос брата впервые за много дней звучал так чисто и искренне. В нем чувствовались истинное раскаяние, благодарность и желание искупить вину.
Прелаты иногда удостаивались чести вести мессу. Но чаще всего Настоятеля заменял Преподобный, если также не был занят на задании. Привычные мелодичные интонации не шли ни в какое сравнение с твердой и уверенной молитвой брата. Он не совершал ритуал. Он говорил с Обелиском напрямую через этот маленький переливающийся обломок. И что-то подсказывало, что нас слышат даже на Станции. И, возможно, однажды простят…
Я проснулась в кровати наверху. Всплеск кончился. Судя по теням, давно перевалило за двенадцать. Деймона в схроне не было. В тишине комнаты слышалось, как шумят кронами деревья за окном.
Кукловода поблизости ментальный взор тоже не обнаружил. Хотелось думать, что дознаватель все-таки доверился мне. И отправился обустраивать нашу лучшую жизнь в компании мудрого существа.
За окном зарядил мелкий грибной дождик. Я поднялась с кровати и привела себя в порядок. Зажгла горелку, чтобы вскипятить воды для сублимированной каши.
Напряженно пискнул КПК. Сердце испуганно пропустило удар. Брат звал на помощь коротким условным сигналом.
Зеленая точка застыла на месте недалеко от укрытия. Что могло помешать бесстрашному опытному солдату продолжить путь? Вляпаться по неосмотрительности в аномалию – не в его правилах. От зоркого взгляда не укроется ни одна даже самая незначительная деталь. Снова наткнулся на наемников или агрессивных мутантов? Тогда почему я не слышала выстрелов?
Осторожно обойдя растяжки, я аккуратно прошла по тропинке между аномалий по следам ботинок. Только напоминание о непредсказуемости Зоны и еще саднящие ожоги не позволяли сорваться на бег.
Мертвые дома, покрытые ржавой коростой машины и разваливающиеся городские декорации не пугали. Страшнее всего казалось то обстоятельство, что заставило бездействовать сильнейшего воина Обелиска. Попросить поддержки, переступив через собственную гордость.
Дождь прекратился. Из-за облаков показалось яркое солнце, сделав ситуацию еще более напряженной. Никак не может под этим теплым, оберегающим светом свершиться что-то плохое.
Однако чем ближе я оказывалась к указанным координатам, тем сильнее пробуждались сомнения. В тишине города не слышалось выстрелов, звуков борьбы или чего-то, что обозначало опасность. Даже на пси-уровне не виделось угрозы.
Встревоженная аура Деймона переливалась оттенками синего. Знакомо. Так выглядит подавленный страх или высокое моральное напряжение. Кожа покрылась мурашками. Да что там такое, что заставило нервничать человека, почти лишенного эмоций?
Не забывая об осторожности, я заглянула за угол. Ничего. Держа на прицеле сектор, откуда могла появиться неизвестная опасность, я медленно двигалась к точке брата…
Резко мелькнувшая на краю зрения тень едва не заставила зажать спуск. Напарник неожиданно спрыгнул с подоконника заросшей мхом квартиры на первом этаже покосившейся пятиэтажки. Вовремя спохватившись, я поставила винтовку на предохранитель и опустила дулом вниз.
– Деймон? Что произошло?
Радость встречи несколько размывали сохраняющееся волнение и будто бы нарочитая пустота вокруг.
– Вот и спасительница всея Зоны подоспела, – улыбнулся брат. Вопреки своему неприятию тактильного контакта, он заключил меня в объятия. – К счастью, я уже справился с небольшой проблемой.