Майкл поджал губы, что-то обдумывая, и его бледные глаза медленно пробежали по ее лицу. Затем он все-таки кивнул.
Селина потянулась к его руке.
– Не переживай за деньги. Я пригласила тебя как своего гостя, это просто мелочь по сравнению с тем, что ты сделал для меня за последние семь недель.
– Дело вовсе не в деньгах, – возмутился Майкл. – И ты ничего не должна мне взамен.
– Ты, Лука и ваша бабушка относитесь ко мне словно к члену собственной семьи. Нет, даже лучше, чем к члену семьи. Мне жаль только, что они не смогли присоединиться к нам сегодня вечером.
Майкл хмыкнул.
– Бабуля отказывается платить за приготовленную кем-то другим пищу, не ходит даже в лучшие рестораны города. Она просто не верит, что кто-то может готовить лучше ее.
Смех сорвался с губ Селины.
– Вероятно, она права.
– И они относятся к тебе как к члену нашей семьи, потому что они считают тебя членом нашей семьи. – Слова Майкла прозвучали скромно. Осторожно.
Селина улыбнулась так же скромно, хотя что-то сдавило ей грудь при мысли об этом. Она потянула Майкла за рукав, но он остался на месте, точно врос в покрытую брусчаткой дорогу, не в силах переступить порог ресторана.
– Я тоже считаю их своей семьей, – сказала Селина. – Так что же, ты не позволишь мне угостить тебя лучшими блюдами, что подают в Новом Орлеане?
– Как я уже сказал, это вовсе не обязательно.
– Пиппа сказала мне, что это был самый роскошный ужин в ее жизни.
– Я тоже это слышал. – Несмотря на сегодняшнюю сдержанность, Майкл не смог сдержать ухмылку. – И я никогда не встречал никого, кого еда вдохновляла бы больше, чем тебя.
Зеленые глаза Селины заблестели.
– Ну в конце концов еда ведь необходима, чтобы жить.
– Еда дает возможность жить, – поправил он. – Нам нужно есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть.
Выражение лица Селины помрачнело.
– Никогда прежде никто меня так не разочаровывал, – пошутила она. – Пришло время поменять ваши взгляды на жизнь, детектив Гримальди. – Она вновь поманила его к распахнутым дверям.
Майкл еще колебался, но только секунду. Затем сделал глубокий вдох и последовал за Селиной в теплый, ярко освещенный зал.
Как только они пересекли порог, еще одно странное ощущение завладело Селиной. Как будто бы ее толкнули назад и потянули вперед одновременно. Как будто бы часть ее хотела броситься прочь, а другая – вцепиться зубами в мир из сияющего хрусталя, шикарного фарфора и опьяняющего декаданса.
Селина вдохнула аромат кроваво-красного вина, теплых специй и топленого масла, наполняющий зал.
– Ну разве здесь не чудесно? – произнесла она, рассматривая залитое светом помещение.
– Согласен, чудесно, – ответил Майкл, хотя хмуриться не перестал.
– Ты слишком много волнуешься по пустякам. – Она ободряюще взяла его под руку, рукав ее платья из французского хлопка разлетался от каждого движения. – Спонсорша нашего магазинчика, мадемуазель Вальмонт, пообещала мне, что обязательно прибережет для нас лучший столик. Она хорошо знакома с владельцем и сказала, что он задолжал ей услугу.
Взгляд Майкла стал напряженным.
– Не знал, что ты рассказала мисс Вальмонт о наших планах прийти сюда на ужин, – заметил он.
– Это она предложила мне прийти в «Жак» сегодня.
– Конечно, кто же еще, – тихо проворчал Майкл.
Селина окинула его испепеляющим взглядом в тот самый момент, когда им поклонился джентльмен в белых перчатках и пиджаке цвета слоновой кости.
– Мадемуазель Руссо? – уточнил он с теплом в карих глазах. – Меня попросили проводить вас к вашему столику. – Он повел Селину и Майкла к дальнему левому концу роскошного зала. Любому вошедшему в заведение было понятно, что это благородное заведение – оно специально было устроено так, чтобы все видели, кто здесь проводит вечера. В центре покрытого дорогой скатертью стола стоял красивый букет домашних роз с бархатно-бордовыми лепестками, аромат которых напомнил Селине об известном парфюмерном магазине на Avenue des Champs-Elysees[76]. Люстра из латуни и хрусталя переливалась над головой, и ее свет отражался, точно огонь, на веджвудской[77] фаянсовой посуде и серебряных столовых приборах.
Радость наполнила Селину теплом изнутри. Никогда прежде она не бывала в столь роскошном месте.
Другой официант рядом снял крышку с подноса с горячей едой. Аппетитный запах тут же поплыл в сторону Селины, но и насторожил ее, потому что ее мысли в этот же самый момент словно обрели четкость. Словно она вспомнила точно такие же цветы и такой же искусительный аромат. Вспомнила другой стол в темной комнате, приглушенный женский смех, пузырьки шампанского и жареных перепелок.
Вспомнила, как ощущала себя в тепле и безопасности, где-то, где ей были рады, где ее любили.
Селина тряхнула головой и зажмурила глаза, чтобы прогнать обманчивое видение. Нет, она не ужинала в ресторане «Жак» никогда прежде. Пиппа ведь сама ей сказала, какой смысл ее подруге врать о подобном? Селина не позволит своим мыслям обманывать ее сегодня.
Другой элегантный официант поставил два бокала перед Майклом и Селиной, остановившись, чтобы налить каждому из них шампанское. Затем с грациозностью в каждом движении и жесте он накрыл их колени салфетками из дорогого льна цвета слоновой кости.
Неловкая улыбка изогнула один уголок губ Майкла. Он потянулся к своему бокалу, подняв его.
– За все, чего ты достигла. И за все, чего еще достигнешь, – произнес тост он.
Селина в ответ улыбнулась ему широкой и естественной улыбкой, полной свободы и благодарности. Сегодня Майкл Гримальди нравился ей больше, чем любой другой мужчина в ее жизни. Он был добрым и вдумчивым, серьезным и внимательным, обладал всеми качествами, которыми должен обладать идеальный джентльмен.
Почему же тогда Селина до сих пор сомневалась в своих чувствах к нему?
Она должна была уже давно в него влюбиться. Влюбиться в него было бы просто и легко.
Пока Селина наблюдала за Майклом, сидящим напротив, в его лице появилась некая опасная решимость. Целый букет противоречивых эмоций возник в ее душе в ответ. Она не планировала погружаться в сентиментальные размышления. Если она продолжит ему улыбаться, то это лишь поощрит его, а Селина не готова к таким разговорам. Пока не готова.
Прочистив горло, Селина наконец произнесла:
– Разве здесь не замечательно? Никогда прежде я не ужинала в таком роскошном месте.
– Даже в Париже?
Она покачала головой.
– Мой отец любит хорошую кухню не меньше меня, но мы никогда не могли позволить себе подобные заведения. Он всегда был человеком прагматичным. Ученый-лингвист, изучает языки и лингвистику. – Селина ухмыльнулась, добавив: – Однако это ему не мешало покупать мой любимый торт на каждый день рождения.
Теплый огонек появился во взгляде Майкла.
– Приятно слушать, как ты рассказываешь о своем отце, – сказал он. – Ты редко упоминаешь о своем прошлом.
– Полагаю… – Селина задумалась над словами, прежде чем произносить их вслух, – это потому, что я покинула Париж не в самой благоприятной ситуации. Я сильно скучаю по отцу, и воспоминания о нем меня печалят. – Она больше ничего не добавила, надеясь, что Майкл не станет настаивать и выпытывать подробности ее прошлого. Прошло уже почти шесть месяцев после того инцидента, и ее отцу наверняка уже все доложили, в красках описав события той судьбоносной для Селины зимней ночи в Париже. А это означает, что Гийом Руссо теперь считает свою единственную дочку убийцей.
Поверит он ее оправданиям? Поверит ли ей хоть один мужчина?
Эта тема была не из тех, над которыми Селине хотелось долго размышлять. Вместо этого она уперла локти в столешницу и положила подбородок на скрещенные руки.
– Нам нужно сказать Луке, чтобы он сводил свою новоиспеченную жену в «Жак», как только они вернутся из Европы.
Майкл заворчал.
– Не напоминай мне об этой нелепости. До сих пор не могу поверить, что мой всегда и во всем разумный кузен мог совершить подобную глупость.
– Он просто влюблен, – лукаво улыбнулась Селина. – Не понимаю, почему ваша бабушка так переживает по этому поводу.
– Лука знает, как сильно бабуле хотелось побывать на его свадьбе, – пояснил Майкл. – В подобающей церкви. С подобающим священником.
– Но тайный побег в Лондон с возлюбленной ведь звучит романтично, не думаешь?
– Не одобряю идею тайных побегов. Мне это кажется эгоистичным. Но… Думаю, если бы этого захотела моя невеста, – пронзительные глаза Майкла встретили взгляд Селины, – я мог бы подумать об этом на досуге.
Селина выпила остатки своего шампанского. Оба они ходили по очень хрупкому льду. Неужели она хочет так много: всего один вечер, когда можно не думать о будущем, тяжело давящем на плечи? Она подумает о неизбежном завтра, поклялась, что подумает. Майкл же вел себя с ней так терпеливо. Пришло время сказать ему прямо и открыто, готова ли она ответить на его чувства взаимностью.
– А ты когда-нибудь совершал необдуманные поступки сам? – поинтересовалась Селина.
Майкл повертел в руках ножик для масла с зазубренными краями, прежде чем ответить:
– Когда я был маленьким. Мы с моим другом детства совершили немало глупостей. Однажды мы придумали очень опасный способ ловли больших лягушек на болоте за городом, и я оказался в ловушке из зыбучей грязи. – Он вздрогнул от воспоминаний. – Она пахла серой и гнилым деревом. Мой друг побежал к Луке, чтобы вместе они смогли меня вытащить. Но почти час, прежде чем они вернулись за мной, я был уверен, что меня сожрут аллигаторы, содрав кожу с костей. – Он сделал паузу, внезапно помрачнев. – По правде сказать, все худшие поступки, что я совершил мальчишкой, я совершал в компании того самого друга, эгоистичного молодого человека из обеспеченной семьи. Теперь я рад, что мы поссорились несколько лет назад, перед тем как он отправился в академию Вест-Пойнт. Возможно, я бы не заинтересовался работой в полиции, если бы этот разрыв не позволил мне обрести ясность. – Его голос звучал отрывисто, но уверенно. Селина давно отметила в юном детективе эту манеру изъясняться.