– Могу я спросить, по какой причине вы поссорились? – уточнила Селина.
– В нем есть испорченность, которую в какой-то момент я больше не мог позволить себе игнорировать.
– Не говоря уже об эгоизме, который ты презираешь.
– Я считаю, что бывают случаи, когда можно быть эгоистом, а бывают, когда полагается вести себя самоотверженно. Именно это и определяет благородного человека: то, какой выбор он делает в каждый момент своей жизни.
– Какой вы мудрый, детектив Гримальди, – ухмыльнулась Селина. – Но быть может, бывают моменты, когда можно позволить себе немного безнравственности, если очень хочется? – Она наклонилась ближе, так, будто болтала с другом.
Ведь он и был ее другом, не так ли? И что бы ни произошло, они всегда останутся друзьями.
Нет, зря она все-таки придвинулась ближе. На долю секунды взгляд Майкла опустился на грудь Селины. Однако он тут же покраснел, когда она отстранилась, явно смутившись.
– Полагаю, бывают. – Майкл покосился направо, заметив фигуру, приближающуюся к ним из-за спины Селины. – Этот поджарый человек, что шагает к нам, комиссар полиции. Похоже, он хочет поговорить со мной о чем-то, – проворчал Майкл.
– Конечно хочет, – сказала Селина, радуясь, что их отвлекли. – Ты ведь герой, поймавший убийцу города-полумесяца. – И несмотря на то что она улыбалась, говоря это, ей стало неуютно. Она плавно поднялась на ноги, и ножки обитого мягкой тканью стула скользнули по деревянному полу рядом с ее сатиновыми туфлями.
– Я его выпровожу. – Майкл потянулся к ее руке, вставая.
– Ничего страшного. – Селина отмахнулась, избегая его ладони. Она промокнула уголки губ льняной салфеткой и добавила: – Я освежусь в дамской комнате и вернусь через пару минут.
Майкл поправил свой темно-синий жилет.
– Селина, – начал было он, – пожалуйста…
– Не беспокойся на мой счет. – Даже не оборачиваясь, она пошла через шумный зал, озираясь по сторонам в поисках уборной. Слева от нее (в противоположном углу) виднелись ступени винтовой лестницы, загороженные двумя латунными столбиками и натянутым между ними бархатным шнуром. Там стоял джентльмен с кожей цвета красного дерева и золотой серьгой-кольцом в правом ухе и внимательно за ней наблюдал, склонив голову набок и задумчиво прищурившись.
Селина окинула его оценивающим взглядом в ответ, однако мужчина не отвернулся. Вместо этого он вскинул подбородок, словно вызывая ее на дуэль. Она подошла ближе, ее любопытство лишь разгоралось. Джентльмен поднял голову вверх, будто демонстрируя ей идеально чистый, отглаженный ворот пиджака.
У Селины перехватило дыхание, когда ей почудилось, словно что-то зовет ее из темноты наверху – точно приглушенный рык среди задорного смеха в зале. То самое чувство охватило ее – словно ее толкают назад и в тот же самый миг тянут вперед – оно манило Селину неодолимо. Она проигнорировала этот странный призыв, отошла от лестницы. А потом прохладный ветерок пронесся мимо нее, лаская обнаженную кожу на шее и руках.
Она… узнала аромат, что витал в воздухе, хотя не была уверена, откуда знает его.
Селина вновь сделала осторожный шаг в сторону лестницы. Гордый джентльмен, стоящий на нижних ступеньках, продолжал за ней наблюдать. Легкая улыбка заиграла на его губах, когда Селина подошла к бархатному шнуру во второй раз. Не говоря ни слова, джентльмен отстегнул шнур с одной стороны и сделал шаг в сторону, как будто точно знал, кто Селина такая. Как будто ей полагалось быть в этом самом месте в это самое время.
Селина замерла на мгновение в нерешительности, не зная, полагается ли ей сказать что-то или лучше, наоборот, молчать. Долю секунды она размышляла, не стоит ли спросить его имя или, того хуже, может, она должна его знать. Однако в то же самое время что-то будто бы обвилось вокруг ее позвоночника, заставляя шагнуть во мрак наверху.
Снова неизвестность звала ее к себе без слов.
Поначалу шаги Селины были неуверенными. Поднимаясь, она не единожды оглядывалась через плечо и каждый раз обнаруживала позади джентльмена с серьгой, выжидающе смотрящего на нее. Вскоре шум ресторана за спиной начал стихать, обратившись в далекое боромотание, а воздух стал прохладнее, точно стены здесь покрывало ледяное стекло. Впереди была густая темнота, свет вокруг становился все слабее. Такая атмосфера должна была пугать, однако приятное волнение окатило плечи и позвоночник Селины. Когда она добралась до вершины лестницы, то заметила, что перила украшает тот же символ, что висел снаружи заведения: fleur-de-lis[78] в пасти ревущего льва.
Тусклые газовые лампы горели по обеим сторонам перил. Селине потребовалась лишняя секунда, чтобы привыкнуть к мраку. Когда она вышла на верхний этаж, ее нога в туфле утонула в мягком ковре.
Она подняла голову. И ахнула.
Погруженная во мрак комната перед ней была настоящим гнездом разврата. Это был совершенно другой мир, отдельный от того, что существует внизу.
Сногсшибательные молодые мужчины и женщины, некоторые почти обнаженные, нежились в шелковых креслах и на бархатных диванах, держа в руках бокалы с шампанским и красным вином. На софе у стены из темных панелей расположилась троица, потягивающая блестящую зеленоватую жидкость из рюмок. Бледный серебристый дымок с цветочным ароматом вился под резным потолком. Девчонка в центре зала, примерно того же возраста, что и Селина, уселась на парня, бретельки ее бежевого наряда развязались, румяна размазались по горлу, а карие глаза сияли, как будто она была в лихорадке.
Сначала взгляд Селины застыл на девчонке. Она никогда прежде не видела девицу в настолько неподобающем виде. Но никогда прежде не видела она и столь очаровательную девушку, ее конечности были длинными и изящными, босые ноги качались расслабленно над абуссонским ковром.
А потом парень, лежащий под девушкой, повернул голову к Селине.
Она чуть было не запнулась на ровном месте. Острая боль пронзила ей грудь у самого сердца. За свои почти полные восемнадцать лет Селина не видела столь прекрасного молодого человека.
Его лицо было словно отлито из бронзы, а скулы вырезаны из стекла. Его полуприкрытые глаза скользнули к вьющемуся над головой дыму, выделяя его черные ресницы. Легкая щетина покрывала его щеки, тяжелые брови нависали над глазами. И его губы были самой идеальной формы, какую Селина только могла вообразить. У нее перехватило дыхание, и сперло в груди, и сердце тут же забилось чаще.
Каждая его черта напоминала грех. Его внешность была словно отречение от всех норм и приличий. На нем не было ни шейного платка, ни жилета, а его волосы были коротко подстрижены, точно в пику нынешней моде. Хрустальный бокал с красным вином покачивался у него между пальцев, а его свободная правая рука выписывала ленивые круги на спине девушки. Когда девушка увидела, что Селина таращится, то наградила ее нахальной ухмылкой, а потом взяла парня за подбородок и прижала свои губы к его губам.
Гнев застрял у Селины в горле. Странная злость разлилась по телу, словно кто-то посягнул на то, что принадлежит ей. Когда же взгляд парня устремился в ее сторону, злость растаяла, обратившись отчаянием.
Юноша тут же отстранился от девушки и подскочил на ноги, поджав свои безупречные губы, и выражение его лица стало странным. Почти что диким.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил он.
Селина осталась стоять на месте, словно остолбенев, пальцы, сжимавшие подол синей юбки, дрожали. Что-то внутри нее требовало броситься к нему. Его голос манил ее к себе, словно был сладкой колыбельной.
– Я… я тут… – Она хотела было извиниться, но запретила себе и выпрямилась, сжав руки в кулаки.
Он подскочил к ней, каждое его движение было наполнено неуловимой грацией. Его глаза оказались необычного оттенка – серые с крапинками цвета пороха. И новая непонятная эмоция исказила его лицо на мгновение, отчего глаза блеснули, как у дикой пантеры.
– Тебе здесь не место, – произнес он, его шепот походил на лед, скользнувший по коже Селины. Он потянулся было к ней, но потом отпрянул, сжимая пальцы в кулаки. – Кто тебя прислал?
Несмотря на то, что колени у Селины тряслись, а голос дрожал, она не сдалась и не отвернулась:
– Джентльмен, что стоит внизу.
– Можешь не сомневаться, я с ним потом поговорю.
– Нет, не поговоришь. – Селина сделала шаг вперед. – Если хочешь с кем-то поссориться, ссорься со мной. Я сама захотела сюда подняться. Никто меня не заставлял.
Женщина с темной кожей и серьгами с драгоценными камнями размером с орех откинула назад голову и засмеялась, юный джентльмен со смуглой кожей и светлыми кудрями ухмыльнулся, как лисица.
Растерянность появилась на лице прекрасного юноши. Мышцы у него на руках напряглись. Селине отчего-то казалось, что ему хочется дотронуться до нее не меньше, чем ей хочется дотронуться до него. Чем дольше она смотрела на юношу, тем сильнее разгоралось желание, будто начиная жить независимо от ее воли.
За его спиной растрепанная девчонка сердито уставилась на Селину.
– Почему мне больно видеть, как ты ее целуешь? – спросила Селина, не задумываясь, как это прозвучит. Как только вопрос сорвался с ее губ, что-то треснуло у нее в сердце.
Он вздрогнул, как будто она дала ему пощечину, а потом выражение его лица посуровело.
– Почему меня должно волновать, больно тебе видеть что-то или нет?
Его грубость должна была шокировать Селину, но совсем не шокировала.
– Ты ее любишь?
– Не твое дело.
– Ты абсолютно прав. Тебя не должно это волновать. И все же я хочу знать, – сказала она и вновь ощутила болезненный укол под ребрами. Почему же она внезапно так очарована им? Линией скул, бронзовой кожей на обнаженной груди, его проклятыми, чертовски прекрасными губами.
– Убирайся. Сейчас же. – Он подошел к Селине, и его губы оказались на расстоянии вытянутой руки от нее.
– Если ты пытаешься меня напугать, не выйдет. – Селина подняла руки, потянувшись к его лицу. А потом замерла, ошеломленная своей внезапной жаждой близости. – Кто ты такой?