Рациональная сторона Джея понимала, что это лучший план из всех возможных. На самом-то деле он уже даже выбрал, кого ранит. Не так сильно, чтобы причинить смертельный вред, но достаточно, чтобы получить нужную реакцию. Ему нужен небольшой хаос.
Однако Джей не мог этого сделать. Он не станет нападать на одного из них. Вместо этого он просто кинется прочь. Исчезнет в ночном тумане. Он делал подобное прежде. Сможет сделать и снова. Джей не простит себе, если причинит боль члену своей семьи.
Все решится за одно мгновение. Нет, меньше, чем за мгновение.
Как только чувствительность вернулась к коленям Джея, он метнулся во тьму сахарного склада и скрылся в тени, съежившись в углу, надеясь занять как можно меньше места во мраке. Разгневанные возгласы раздались ему вслед. Воздух вокруг него наполнял аромат сахара, и сладкая пыль вилась в полумраке, в слабом лунном свете, просачивающемся сквозь щели между деревянными досками крыши и стен.
Джей сделал единственный вдох, пересчитывая запахи вокруг него. Он использовал свой натренированный слух, чтобы отследить даже самый незначительный шорох, он следил за своими братьями и сестрами, словно они были его новыми жертвами. Больше всего теперь приходилось опасаться Бастьяна. Он молод. Силен. Непредсказуем. Джей еще не забыл, как Бастьян чуть не расколол Буну череп, точно тот был не тверже яйца, в ночь, когда впервые проснулся в обличье вампира.
Как только Джей изучил все звуки и запахи вокруг себя, он юркнул в нишу, а потом бросился к потолку, надеясь забраться повыше. Схватившись за торчащую наверху балку, чувствуя, как занозы вонзаются в кожу, он увидел разворачивающуюся внизу сцену.
– Джей, – раздался голос Бастьяна.
Одно-единственное слово разнеслось эхом по всему складу.
Бастьян продолжал:
– Не надо с нами бороться.
Темные фигуры замелькали между мешками с сахаром, из-за чего еще больше сладкой пыли поднялось в ночной воздух. Джей не ответил. Не пошевелился. Он терпеливо ждал, когда путь станет свободным и он сможет сбежать. Он лишь рассматривал потолок, ища пути к отступлению.
– Я лишь желаю узнать, что леди Силла хочет от Селины, – сказал Бастьян. – Пожалуйста, брат. Помоги мне.
У Джея свело от напряжения руки. Должно быть, госпожа Силла рассказала о предательстве Джея. Должно быть, она призналась, что Селина ее дочь. Джей понятия не имел, зачем она так поступила. Очевидно, что его братья и сестры знают, что он служил правительнице Сильван Уайль. Однако знают ли они, на каких условиях он поступил к ней на службу? Сказала ли она им, что Джей заключил с ней сделку для того, чтобы узнать, где скрывается Мо Гвай?
Джей ждал, слушал, и каждая мышца в его теле была напряжена.
Он стольким пожертвовал в своей жизни. Однако немало и получил взамен. Быть может, достаточно? Теперь пришло время сдаться и принять свою судьбу. Он ведь знал, что рано или поздно этот день настанет.
Какое-то движение привлекло внимание Джея на периферии его зрения.
– Он под потолком, – сказала остальным Мэделин. – Будь я на его месте, я бы забралась именно туда. – Она вышла в пятно бледного лунного света. – Я бы забралась в угол. Желательно в самый темный.
У Джея начали удлиняться клыки. Она знала его слишком хорошо.
Двое вампиров и один этириал собрались вокруг Джея и начали зажимать его в кольцо.
Вариантов побега оставалось все меньше с каждой секундой. И несмотря на то, что Джею противна была сама мысль о том, чтобы причинить боль одному из членов его семьи, он не мог позволить им его поймать. Конечно, он сомневался, что они станут прибегать к такой низменной вещи, как пытки, чтобы осуществить возмездие. Однако Никодим не побрезгует этим способом.
А Джей поклялся еще много лет назад, что никогда больше не позволит себя пытать.
Он заметил Арджуна, когда фейри-полукровка подошел ближе. Нечестно, конечно, что смертный отец Арджуна наделил его одним большим недостатком. Арджун был не так силен, как остальные. И не так быстр. Но, в конце концов, именно полукровка обладал даром парализовать Джея. Так что лучше устранить подобную угрозу.
Джей остановил себя. «Угрозу». Уже много лет он не использовал это слово даже в мыслях. В своем воображении он тут же вернулся к временам, проведенным в Сильван Уайль, когда пытался обратить на себя внимание леди Силлы. Фейри Летнего королевства всегда была одержима чистокровными семьями. Джей не понаслышке знал, какие муки выпадают на долю тех этириалов, которые живут среди них. Видел, как волшебники насмехаются над полукровками, причиняя им боль ради забавы, делая из подобных истязаний игру. Они смеялись над их неспособностью заживлять раны так же легко и бегать так же быстро, как чистокровные волшебные создания.
Тем не менее Арджун будет тем, на кого Джей нападет первым.
Бесшумно двигаясь, Джей вытащил один из своих маленьких серебряных кинжалов из рукава и начал внимательно следить за Арджуном. Затем выскользнул из тени, двигаясь быстрее молнии.
Вампиры видят мир не так, как смертные люди, в отличие от людей их зрение не замутнено. Вампиры видят каждую деталь так четко и ясно, словно у них была целая вечность, чтобы ее изучить. Сосредоточенный вампир – самое смертоносное создание в природе.
И все равно Джей чуть не проглядел то, что произошло в следующий миг.
Мэделин появилась у него на пути, как обычно предугадав все его планы. Джей сменил было тактику, однако Мэделин уже была здесь, намереваясь обезоружить его. Они сцепились, ее руки сомкнулись у Джея за запястьях. Он попытался вырваться, однако Арджун подскочил к ним, готовый снова парализовать Джея на месте.
Джей извернулся, и нож в его руке повернулся под странным углом. Бастьян закричал, но было уже слишком поздно. Лезвие из чистейшего серебра вошло в тело Мэделин, словно в масло. Время остановилось. Что-то екнуло у Джея в груди – что-то, что молчало на протяжении последней сотни лет.
Должно быть, это звук его разбивающегося сердца.
Мэделин выдернула из себя нож с гримасой боли. Кровь потекла по серебряному лезвию, заливая рукоятку из слоновой кости. Она окропила переднюю часть платья Мэделин перед тем, как рана начала было затягиваться. Но исцеления не произошло, и тогда кровь хлынула из ее груди, темная магия, которая толкала ее по венам много лет, теперь была над ней не властна.
Мэделин одарила Джея слабой улыбкой, и алая струйка потекла у нее изо рта.
А потом Мэделин рухнула в объятия Джея.
Бастьян
Джей сдается без сопротивления. Отдает все свое оружие разом. Он даже не пытается вступить с нами в схватку. И не говорит ни слова в свое оправдание.
Так как Бун самый быстрый из нас всех, именно он несет Мэделин по улицам Vieux Carré, двигаясь и впрямь быстрее звука. Когда Джей, Арджун и я возвращаемся в ресторан «Жак», на втором этаже царит хаос.
В тот самый момент, когда Гортензия видит Джея, она бросается на него.
– Fils de pute[107], – кричит она, пытаясь расцарапать Джею лицо, оставляя полосы на его коже. – Я вырву твое мертвое сердце и скормлю свиньям! Я приготовлю из тебя обед, – визжит она. – Выпью твою кровь до последней капли, пока ты не упадешь, как ссохшийся кожаный мешок, к моим ногам. – Требуются силы трех вампиров, чтобы остановить ее попытки в самом деле разорвать Джея на части. Джей по-прежнему даже не пытается защититься.
Я напрягаюсь, готовясь к испытаниям, которые ждут впереди. Несмотря на все мои предосторожности, теперь не может быть сомнений в том, что Никодим узнает о событиях этой ночи. В течение последних двух дней я старался скрыть предательство Джея от своего дяди. Именно поэтому я решил устроить для Джея ловушку как можно дальше от ресторана. Наш создатель не станет тратить время на то, чтобы задавать вопросы. Уничтожь или будешь уничтоженным – так он поступил с Найджелом.
И все равно, несмотря на то, что сделал Джей, я чувствую, что я по-прежнему его должник.
Раз уж Никодим в любом случае узнает правду, мы вызываем на помощь Ифана. Фейри-воин прибывает вскоре после нас, неся с собой маленький кожаный чемоданчик. Фейри в Летнем королевстве нельзя поразить серебром, как жителей Зимнего королевства в Сильван Вальд; зато они уязвимы перед железом. Будучи солдатом в Сильван Уайль Ифан изучил главную слабость своих врагов – он знал, как причинить кровопийцам боль при помощи серебряного оружия и как потом заживить рану, чтобы начать все сначала. Когда Ифана изгнали из Сильван Уайль за то, что он влюбился в вампира, он пришел в поисках убежища к моему дяде. Почти полвека Ифан верно служил Никодиму.
Мэделин лежит навзничь на длинном столе посреди комнаты – на том самом столе, куда положили меня, когда я переживал превращение. Одетта зажимает компрессом рану на ее груди. Кровь все равно течет, собираясь в лужу, стекает по краям столешницы из красного дерева на дорогой ковер.
Ифан открывает свой чемоданчик и подходит, чтобы взглянуть на рану Мэделин.
– Повезло ей, – задумчиво говорит он, откидывая пряди каштановых волос, выбившиеся из его длинной косы.
– Повезло? – рычит Гортензия из угла, в котором мы с Буном продолжаем ее держать.
– Да, вампирша, – сердится Ифан. – Твоей сестре повезло, что лезвие не попало в центр груди. Если серебро повредит грудную кость или им отрежут голову, рану невозможно излечить. – Он вздыхает. – Кинжал прошел буквально в нескольких миллиметрах от кости.
– Откуда ты знаешь, что кинжал прошел мимо? – спрашиваю я.
– Потому что у нее до сих пор идет кровь. Если бы оружие попало в цель, магия в ее венах прекратила бы толкать кровь, и она бы просто высохла. – Говоря все это, Ифан достает припарку из небольшого мешочка, спрятанного в чемоданчике, а также несколько пузырьков со странной зеленой жидкостью.
– Я могу ее вылечить, но за это придется заплатить, – говорит он.
Бун фыркает, хотя по его лицу невозможно прочесть эмоции.