Мы даже не противники. Мы заклятые враги.
Я отстраняюсь от Селины, но она хватает мою руку крепче, отказываясь ее опускать.
– Ты и правда не позволишь мне помочь тебе? – говорит Селина, ее взгляд становится сердитым.
За маской напускного гнева я вижу ее тревогу.
– Мне не нужна твоя помощь, – ворчу я, как глупый школьник.
Я тоже ношу маску. На самом деле мне очень хочется сказать ей, что никто так много для меня не значит в этом мире, как она. Что я готов страдать от подобных ран каждый день своей бессмертной жизни, если только она будет рядом, чтобы меня упрекнуть.
– Все это очень мило, – встревает Арджун, – но нам надо придумать способ вытащить стрелу из руки Бастьяна и убраться отсюда, пока чертовы соломенные человечки не решили вернуться сюда с отрядом веток. – Он понижает голос до шепота и добавляет: – С нашей стороны будет полнейшей глупостью задерживаться надолго на одном месте. – Его пальцы ощупывают мою руку вокруг раны в попытке определить, под каким углом в меня угодила стрела, отчего я снова содрогаюсь от боли. – Этот кусок серебра, кажется, не задел кость, – бормочет он. – Но, боюсь, вытащить его будет сложно. Может, проще протолкнуть ее вперед и вытащить с обратной стороны?
– Проще для кого? – уточняю я с сарказмом.
– Не будь ребенком, – говорит Арджун, цокая языком. – Это не подобает статусу бессмертного принца. Как только мы вытащим серебро, рана заживет сама собой, хоть и не так быстро, как обычно. – Он насмешливо вскидывает брови. – Теперь ты знаешь, каково это – быть мной. Не таким сильным. Не таким быстрым. И злым до чертиков. – Он отрывает остатки рукава моей рубашки. – А ты заметила, что быстро поправляешься после нападения, если ранена? – спрашивает он у Селины. – Потому что сам я ни разу сильно не болел и не был опасно ранен.
– О-о, – осознает Селина растерянно. – Ты же этириал, как и я. Прости, что не поняла этого раньше.
Он усмехается.
– Увы, я совсем не как ты, принцесса. Я не прямой наследник правительницы Сильван Уайль и во мне нет ни капли королевской крови фей.
Селина морщит лоб и берет меня за раненую руку, пока Арджун готовится вытолкнуть наконечник стрелы с другой стороны.
– Я ни разу серьезно не бывала ранена до событий, произошедших несколько месяцев назад, – говорит Селина и хмурится еще сильнее, когда глядит на меня. – И я не помню, чтобы сильно болела ребенком.
Арджун ухмыляется.
– Полагаю, от этого ты чувствуешь себя только более виноватым, – говорит он мне.
– Ты всегда был таким подонком или… – Мои оскорбления заглушает мой же вопль боли, когда Арджун проталкивает серебряный наконечник через бицепс.
– Успокойся, слабак, – протягивает он с акцентом, которого я в его голосе никогда прежде не слышал, – иначе останется шрам. – В следующий миг наконечник стрелы падает на землю, а вслед за ним по моей руке струится яркая кровь. Селина начинает перевязывать рану лоскутом от рукава моей рубашки.
– Почему серебро не причиняет нам с тобой столько вреда, сколько Бастьяну? – спрашивает Селина у Арджуна.
– Серебро – оружие жителей Сильван Уайль против созданий ночи, – объясняет Арджун. – Те же, кто живет в Сильван Вальд, используют железо, чтобы защищаться от атак со стороны Уайль, но ни серебро, ни железо не могут причинить вреда нам, этириалам, так как в нас течет и смертная кровь.
Селина кивает, выражение ее лица становится задумчивым.
– А что произойдет, – внезапно задает вопрос она, – если представитель королевской семьи Сильван Уайль… влюбится в представителя королевской семьи Сильван Вальд?
Несмотря на то что вопрос определенно застает Арджуна врасплох, он ловко это скрывает.
– Такого не произойдет, – говорит он мягко. – Такому никогда не позволят случиться. Представитель королевского рода будет изгнан навеки за подобное преступление. Его клеймят как предателя.
Вежливо кивнув, Селина заканчивает перевязку. Ни разу она не взглянула на меня за время этого разговора. Горько, но в то же время приятно осознавать, что теперь она понимает всю сложность ситуации. Дочери леди Силлы никогда и ни за что не простят даже малейших чувств к бессмертному наследнику Никодима Сен-Жермена.
Рывком я поднимаюсь на ноги и протягиваю руку, чтобы помочь подняться Селине.
– Нам следует продолжить наш путь, пока древесные человечки не вернулись, – говорю я.
– Да, – соглашается Селина тихо. Ее голос звучит мягко, но он все равно полон грусти.
Арджун закатывает глаза и зачерпывает ладонью горстку снега, чтобы смыть с пальцев мою кровь:
– Я говорил то же самое десять минут назад.
Селина изгибает бровь, глядя на него.
– Неудивительно, что ты не нравишься Пиппе. Вы и правда несносный всезнайка, Арджун Десай.
– Который умрет счастливым, потому что знает, что Филиппа Монтроуз вспоминает о нем, даже когда его нет рядом, – подшучивает Арджун.
Селина смеется.
– Прикуси уже язык и веди дальше.
Арджун
Они были близко. Арджун точно знал это. Он немало слышал об этой части земель Сильван Вальд. Именно поэтому он и знал то, что теперь им следует двигаться в самое сердце зимнего королевства, в сторону тихой горы, верхушка которой укрыта снегом. К той самой горе, которая даровала жителям Сильван Вальд несметные сокровища много лет назад.
И все равно Арджун не был готов к тому, что увидел.
Ледяной дворец возвышался посреди большой равнины в самой чаще скелетообразного леса. Голубые башенки отражали лунный свет, отчего все здание будто бы светилось. Похожие на призраков голодные фейри бродили вокруг дворца, их одежда давно обратилась в лохмотья, но многие до сих пор, похоже, надеялись выпросить хоть какие-нибудь крошки у местного царька, который в настоящее время правил этим адом.
Когда троица приблизились к величественному зданию, стали видны и более мелкие детали. Верхушки зубчатых стен дворца были разрушены в тех местах, где птицы с ледяными клювами добрались до них. Никто не охранял подъемный мост, перекинутый через замерзшую реку. Ее поверхность усеивали крупные острые сосульки, торчащие вверх, которые проткнули бы любого, кому не повезет на них упасть.
Издалека дворец выглядел впечатляюще. Вблизи же – скорее печально. Было очевидно, что он заброшен. Никакого сходства с великолепием Летнего королевства Сильван Уайль.
Все трое продолжали настороженно сжимать свое оружие, спрятанное в складках накидок, когда шагнули на заледенелый мост.
Селина охнула, подавляя желание вскрикнуть, когда они очутились во дворе на противоположной стороне моста. Справа от них устроилась пара шакалов, которые обгладывали кости черной лошади с крыльями, как у летучей мыши. Селине хотелось закричать – дело было даже не в крови и жестокости, не в вони от растерзанных внутренностей с оттенком железа и соли.
Ей хотелось закричать, потому что лошадь была жива. Ее красные глаза медленно моргали, а в глотке булькало от судорожного дыхания.
На миг мысли Арджуна унеслись к Джею, которого заперли в серебряной клетке по приказу Никодима два дня назад. Верный своим привычкам, Никодим быстро вынес приговор: смерть. Родные Джея протестовали, и Гортензия – сильнее всех. В результате Никодим согласился отложить казнь Джея на несколько дней, чтобы дать им время все обдумать.
И все равно Арджун не обманывал себя надеждами о том, что помилование могло стать возможным вариантом развития событий в Львиных чертогах.
Не говоря ни слова, Селина подошла и даровала лошади желанный конец одним движением кортика, который сжимала в руке. Ледяные шакалы отскочили и рассерженно зарычали на нее. Их белые глаза мерцали, а пасти были окрашены красным.
Бастьян потянул Селину к себе, и Арджун вытащил свой серебряный клинок.
– Всем успокоиться, – сказал Арджун. – Никто из нас не хочет оказаться лужей крови во дворе замка. – Он отступил на шаг, делая жест рукой, чтобы Бастьян и Селина скрылись за его спиной. Ощутив, что наступил на что-то, Арджун наклонился и, подняв обглоданную кость, бросил ее за лошадиный труп. Шакалы бросились за лакомством и вскоре забыли о них, начав драку за кость.
– Больше так не делай, – шепотом укорил Селину Арджун. – Даже если ты принцесса из Сильван Уайль, тебе нельзя ввязываться в то, что здесь происходит. Твоя мать не имеет никакого влияния в Сильван Вальд. Любой здесь может с легкостью убить тебя просто за то, что ты не так на него посмотрела. А чхоллима вроде этого, – он кивнул на мертвого коня, – обожает лакомиться плотью смертных. Пусть тебя не вводит в заблуждение их красота.
Селина вздрогнула.
– Прости. Я просто… просто не могла смотреть, как она страдает.
– Понимаю, – сказал Арджун. – Мы помолимся за нее потом. После того как сбежим отсюда живыми. – Он глянул через плечо и увидел, что Бастьян поджал губы с обеспокоенным видом.
– О, нет, нет, нет, – добавил Арджун. – У нас сейчас нет времени для очередного сеанса самобичевания.
Селина затянула на плечах свою накидку.
– А я до сих пор не знаю, – заметила она, – зачем мы вообще сюда пришли.
Арджун наклонил голову, точно как делал его отец, когда Арджун говорил что-нибудь нелепое.
– Это потому, что ты не спрашивала.
– Мы здесь, потому что я хочу встретиться с Сюнаном, живущим в Сильван Вальд, – сказал Бастьян сдержанно.
– И зачем? – не сдавалась Селина.
– Потому что он думает, что этот Сюнан может излечить его от болезни под названием вампиризм, – закончил за него Арджун. Затем он похлопал Бастьяна по спине. – Прости, не мог ждать всю ночь, пока ты наконец соизволишь договорить, приятель.
Селина моргнула.
– А такое что, возможно?
Только полный идиот не заметил бы ноток надежды в ее голосе. «Бедная маленькая принцесса», – подумал Арджун. У нее впереди целая непомерно длинная жизнь для того, чтобы испытать на себе все разочарования этого жуткого мира. Арджун до сих пор не познал их все, а он купался в разочарованиях с самого детства.